М. Стоун - Смена власти

— О, мама, вероятно, хотела бы покататься на этой машине, — парирует она со слепящей улыбкой. — В конце концов, это она научила меня так водить.

Я могу представить их обеих, несущихся по шоссе с раздувающимися от ветра волосами.

Мы оба молчим, пока несемся по дороге, обдуваемые теплым ветерком. Находиться здесь среди деревьев и двигаться вдоль ручья — вот настоящий способ расслабиться, что невозможно сделать нигде в городе. Люди, считающие прогулки по Центральному парку расслабляющими, никогда, видимо, не бывали в таких местах. Деревья начинают редеть, когда мы приближаемся к длинному мосту, пересекающему ручей, и я понимаю, что мы приближаемся к ее любимому месту. После пересечения моста она замедляется и сворачивает на гравийную дорожку. С каждым новым поворотом и каждой пройденной милей я замечаю, как на ее лице отражается тревога и беспокойство. Если бы она знала, что ждет ее за следующим поворотом.

Сегодня с утра я была романтически настроена. Мысль сбросить с себя одеяло и заняться любовью при теплом солнечном свете не выходила у меня из головы. Это мысль испарилась, как только папа упомянул о необходимости развеять мамин прах. Эти две вещи просто не укладываются у меня в голове. Это плохо. Сегодня был бы отличный день сделать что-то немного безумное. Вместо этого у меня возникает чувство страха, когда я заворачиваю за угол и направляюсь по дорожке, окруженной деревьями. В следующий раз, когда я окажусь здесь, вероятнее всего, все будет выровнено.

— Я действительно чувствую, что у меня скручивает желудок, — говорю я Трею, когда мы направляемся к большому дубу в центре. — Кто-то уже установил какой-то знак, — добавляю я, видя треугольную каменную конструкцию, стоящую близко к дереву.

— Сказано ли там, что это означает? — спрашивает он, когда мы останавливаемся рядом.

— Да, — я высовываюсь из окна, чтобы прочитать. — Там написано, что это «Акры Мэгги».

Я поворачиваюсь к нему и вижу, как он улыбается.

— Это ты сделал?

— Твой отец, — говорит он с ухмылкой. — Так что ты можешь оставить ее прах в урне или развеять, как ты сказала.

— Но тут говорится об Акрах Мэгги, и все маленькие флажки исчезли, — отвечаю я, так как тот факт, что они вдруг исчезли, внезапно пришел мне на ум.

— Я думал, что не хочу видеть, как такое красивое маленькое местечко, будет разорено и уничтожено, — говорит он с мерцанием в глазах.

— Так ты его купил?

— Да, — отвечает он, пожимая плечами. — Я так хорошо себя чувствовал после покупки Мустанга у твоей сестры, что подумал, а какого черта. Они были чертовски счастливы продать ее одному покупателю. Я сказал им, что возьму машину, как есть, так что им не пришлось даже вращать колесо.

— Значит, все останется, как есть? — спрашиваю я, чувствуя, как меня внезапно отпускает.

— Пока мы не решим что-то построить здесь, — он выгибает бровь и оглядывается вокруг. — Неплохое место для строительства домика.

— Ты пытаешься растопить мое сердце? — спрашиваю я недоверчиво. — Ты действительно рассматриваешь возможность проводить время в такой глуши?

— Я буду первым, кто признается, что не хотел бы жить здесь, — говорит он с усмешкой. — Но, да, я определенно хотел бы провести здесь некоторое время. Тут так тихо и красиво, идеальное место, чтобы убежать от всего.

— Да, здесь тебя никто не побеспокоит. Особенно, если отключить телефон, — говорю я ему, открывая дверь автомобиля и доставая ключи из замка зажигания. — Я рада, что мне не нужно развеивать ее прах, а затем смотреть, как кучка незнакомых людей отбирают это место. Ты не представляешь, как много это для меня значит.

— Вообще-то, знаю, — отвечает Трей, обходя автомобиль, чтобы встретиться сзади него, пока я вставляю ключ в замок багажника. — Помнишь, я говорил тебе не беспокоиться в тот день, когда мы были здесь.

— Да, но я все еще борюсь с проблемой доверия, — признаюсь я, открывая багажник и доставая одеяло. — Вот, держи, пока я устрою маму в ее новый дом.

Я вытаскиваю красивую золотую урну из картонной коробки и кладу на прочную каменную конструкцию. — Куда это девать?

— Должно быть, на один из этих больших квадратных камней в центре, — отвечает Трей, вклиниваясь пальцами между несколькими камнями, пытаясь вытащить один. — Может, с другой стороны.

Мы подходим с другой стороны памятника, и становится очевидным, какой из них необходимо вытаскивать.

— Здорово, она будет смотреть на ручей, — размышляю я вслух, пока он раскачивает единственный окрашенный в красный цвет камень в этом расслабляющем месте. — Я могу наслаждаться этим видом целую вечность.

Трей тепло улыбается, удерживая большой камень и позволяя мне поцеловать урну и поставить ее внутрь.

— Давай, задвигай его обратно, — говорю я ему, видя, как его руки напряжены, удерживая вес камня. — Мы уже попрощались.

Несмотря на то, что это действие было довольно разочаровывающим, я все же чувствую, словно существует нечто такое, что я должна сделать или сказать. Но, на самом деле нет ничего, о чем было бы необходимо высказаться. Я наклоняюсь и беру одеяло, лежащее у наших ног.

— Иди сюда, я хочу показать тебе мое самое любимое место в мире.

— Нужно ли мне будет снова залезать в воду? — спрашивает Трей, строя гримасу.

— Только если ты не сможешь оставаться на берегу, — отвечаю я, таща его за руку. — Уверена, с тобой ничего не случится.

— Напоминает вызов, — это все, что говорит он мне в ответ.

Мэнди не проливает ни слезинки, когда мы поворачиваемся и спускаемся к ручью. На самом деле, кажется, что сегодня у нее появилось какое-то чувство завершенности, которого ей не хватало раньше. Это место будет принадлежать ей до тех пор, пока она сама этого хочет, так что у нее будет возможность проводить здесь время, когда ей это будет необходимо.

— Не хотел бы ты снять обувь и носки? — спрашивает она, сбрасывая свою в траву. — На всякий случай, вдруг ты поскользнешься.

Затем она ступает на камень, находящийся примерно в полуметре от берега и, петляя, начинает передвигаться через мелководный ручей. Через несколько секунд она уже стоит на другом берегу.

— Довольно легко. Я ни разу не упала с тех пор, как начала расти.

Я только киваю, не желая ничего произносить, чтобы не сглазить. После этого я босиком прыгаю на камень и еле удерживаюсь на нем, прежде чем решаю двигаться дальше.

— Мне все равно, промокну я или нет, — заявляю я, перепрыгивая с камня на камень, пока не достигаю другой стороны ручья.

— Это было неплохо. Я делала это миллион раз, так что у меня было не слабое преимущество, — констатирует она с озорным взглядом.

— Да, я мог бы сказать, что это у тебя точно не в первый раз.

Я оглядываюсь назад на тропинку из камней, поражаясь тому, что они выдержали мой вес.

Мы поднимаемся на небольшой холм и, пройдя через вершину, подходим к небольшому клочку земли на другой стороне.

— Разве здесь не прекрасно? — спрашивает она, беря меня за руку и ведя к самому ровному месту. — Мы расстелем одеяло здесь.

— Да, тут здорово, — отвечаю я, глядя на деревья, растущие прямо за искрящимся чистым потоком ручья. — Такое ощущение, что мы единственные люди на много километров вокруг, — добавляю я, в то время как мой телефон начинает гудеть.

— Пожалуйста, не отвечай, — просит она умоляюще. — Я ждала весь день, чтобы мы остались с тобой вдвоем.

Она дотрагивается до ворота моей рубашки и расстегивает ее.

— Это мама проверяет, — я бросаю телефон на угол одеяла. — Я перезвоню ей позже.

Я запускаю палец за пояс ее шорт и притягиваю Мэнди ближе к себе.

— Ты не единственная, кто ждал этого. Эти великолепные ноги сводили меня с ума весь полет сюда.

— Ну, ты почти игнорировал меня, так что я отплатила тебе, надев короткие шорты, — она усмехается, и на ее лице расплывается коварная улыбка.