Возможно, думал я, если я не могу объяснить ей, я могу показать! Возможно, если она ощутит, что у неё самой может быть другой любовник и это не меняет её отношения ко мне, она будет понимать меня лучше!

Я знал, что она считает Джейка притягательным. Я знал, что это чувство взаимно. Я понимал, что для того, чтоб оказаться вместе в постели им нужен лишь лёгкий толчок. Я подумал: «Ага! Это изящное решение! Когда она почувствует на что это похоже, она поймёт мои чувства! Она поймёт, что у принцессы могут быть два принца, а у принца могут быть две принцессы и всё будет хорошо!»

Так, в один солнечный выходной, когда мы с Джейком куда-то ехали, я посмотрел ему в глаза и спросил: «Слушай, мужик, ты можешь оказать мне услугу? Это может прозвучать немного странно, но не мог бы ты трахнуть уже мою девушку?»

Он подумал с минуту и пожал плечами, как будто я попросил его одолжить мне велосипед или что-то в этом роде и ответил: «Легко!»

В этом заключались все наши переговоры по поводу немоногамии. Мы не знали никого, кто бы пробовал что-то подобное. У нас не было слов, чтоб описать то, что мы хотели. У нас не было ролевых моделей. Для всех нас четверых секс был чем-то, чем мы занимались, а не тем, о чём мы разговаривали.

Я оставил обсуждение этого с Лизой Джейку. Через несколько дней он пришёл и сказал, что она нашла эту идею позитивной и волнующей. Джейк предложил, чтоб мы подарили Целести секс втроём. Мы считали себя экспертами в этой области, ведь мы однажды занимались сексом втроём с Кейтлин. И что могло бы быть лучшей защитой от любых её страхов по поводу того, что я могу ревновать? Если Целести будет видеть меня рядом, пока они с Джейком будут заниматься сексом, она конечно же поймёт, что для меня это действительно нормально. И, в результате, когда она почувствует, что её чувства ко мне совершенно не изменились, она наконец поймёт меня по-настоящему. Как это может не сработать?

Когда день настал, мы с Джейком серьёзно потрудились, чтоб воплотить в реальность все фантазии Целести. Мы подумали обо всём, про что слышали, что женщины любят в постели и попытались всё это осуществить. Мы по очереди целовали и ласкали её, наши руки скользили по её телу и оно почти завибрировало под ними. Когда мы решили, что она достаточно готова, Джейк извлёк из под матраса белую бельевую верёвку и мы вместе привязали Целести. В следующие пару часов мы по очереди ублажали её, делая всё, что мы только могли вообразить, а мы оба имели очень живое воображение. Все трое потеряли счёт её оргазмам.

Потом, когда мы развязали её и вместе перестелили постель, Целести неистово обняла меня: «Это было великолепно! Это был лучший секс в моей жизни!» Джейк ушёл. Мы с Целести снова занялись сексом и, потом снова, если память меня не подводит.

Я был на девятом небе. Я любил видеть Целести счастливой, а находясь между мной и Джейком она, определённо, была очень счастлива. И я был уверен, что она впервые понимает меня. Теперь неуверенность или страх с её стороны становятся совершенно невозможными. Она теперь знает как это: иметь другого любовника. Она всё так же любит меня. Очевидно, это значит, что теперь она понимает, что даже если у меня будет другая любовница, я буду любить её по-прежнему. Я подумал: «Вот вам, миссис Ньют! Принцессе не обязательно надо выбирать!»

Джейк и Целести решили, что им нравится быть любовниками и они продолжили. Мы с Лизой стали близкими друзьями и иногда наслаждались объятиями и поцелуями на диване. Так что никто не был удивлён, когда через несколько месяцев после нашего секса втроём, Лиза сказала, что ей тоже хочется поразвлечься.

Джейку пришла в голову идея, что это будет ещё прикольней, если мы снимем всё на видео. Как-то поздно вечером мы установили в углу спальни штатив и по очереди управляли камерой, пока остальные трое резвились в постели. Не имею не малейшего представления, существует ли ещё эта видеозапись и возможно ли её воспроизвести.

Следующие несколько месяцев всё было прекрасно. Джейк и Целести были любовниками. Мы с Целести были любовниками, Джейк и Лиза были любовниками, а мы с Лизой были близки и между нами была глубокая привязанность, хотя она и редко приводила к сексуальной близости. Лиза перестала работать в фаст-фуде и пошла работать танцовщицей в ночном клубе, где она взяла псевдоним Корица (из-за своих рыжих волос) где зарабатывала куда больше денег, чем она делала это, сооружая бургеры. Мы с Джейком и Целести иногда приходили посмотреть на её танец. Я познакомился с другими работавшими там людьми: танцовщицей, которая стала магистром социологии до того, как обнаружила, что любит экзотические танцы больше чем науку, диджейя, который, вернувшись с особенно удачного свидания делал отметки на висящем в задней комнате огромном постере, изображающем разнообразные сексуальные позиции. У Лизы появились поклонники, в том числе местный фокусник. Он мог выйти на сцену, и щелчком пальцев извлечь из огненного шара долларовую банкноту.

Все мы дивились тому, как оказались вместе и сколь тонкими и неустойчивыми были нити, которые сделали меня с Целести и Джейка с Лизой «официальными» партнёрами. Разница в несколько минут тут или там, один разговор в другом месте или в другое время и могло бы получиться, что Джейк и Целести встречались бы «официально», или мы с Лизой были бы «признанной» парой. Мы все считали, что нам нужно быть «парами», хотя мы и не были моногамны. Мы не могли бы толком объяснить почему, просто было впечатление что Так Делают Все.

Вы, дорогой читатель, возможно уже поняли, что несмотря на всю нашу радость, моё простое и ясное решение не сработало. Целести с Джейком занимались любовью часто и с энтузиазмом, но она не стала понимать меня сколько-нибудь лучше. Она наслаждалось тем, что Джейк её любовник и говорила, что это действительно не меняет её чувств ко мне, но по-прежнему боялась, что я покину её, если у меня будут другие. Она говорила: «Если ты найдёшь кого-то, кто будет лучше меня, почему ты по прежнему будешь хотеть быть с мной?»

Я смущённо отвечал: «Почему бы мне не хотеть? Я буду по-прежнему хотеть быть с тобой, кого бы я ни встретил.» Но она по-прежнему не верила мне.

Я любил Целести страстно, всеобъемлюще, запойно. С момента нашего первого свидания и до самого конца я был готов ради неё кубарем с горы катиться. В конце концов, никто не строит восемнадцатилетние отношения вообще ни на чём. Но этот страх стал краеугольным камнем наших отношений больше, чем что-либо другое. Он выглядывал из под любой нашей договорённостью, прятался под каждым спором, который у нас случался. И этот страх через восемнадцать лет привёл нас к семейному консультанту и, далее, к разводу.

2

Следующие пару лет я вкладывал довольно мало усилий во всё, кроме моих отношений с Целести. Мои родители настояли на том, чтоб я вернулся к учёбе, и в середине 80-х я провёл пару незапоминающихся семестров в местном колледже. У меня не было определённого желания изучать что-то конкретное, так что более или менее по умолчанию я занялся изучением компьютерных наук. Так как мне надо было выбрать также предметы, не связанные с компьютерами, я пошёл изучать черчение. Профессор был чертёжником старой школы привыкшим к карандашу и бумаге и обнаружившим, что он прыгает выше головы, когда школьная администрация настояла на том, чтоб он шёл в ногу с будущим и установил новомодный тогда пакет AutoCAD на новомодные компьютеры, которые они поставили в классе. Он спросил, понимает ли кто-нибудь в компьютерах. Я поднял руку и обнаружил себя ответственным за то, чтоб компьютеры заработали, оказались соединены с огромным настольным плоттером и самостоятельно изучающим программное обеспечение так, чтоб обучить профессора. Я начал проводить большую часть времени занимаясь поддержкой этих компьютеров и перестал появляться на всех остальных занятиях.

И это вот отсутствие на всех остальных занятиях привело администрацию колледжа к решению, что я не очень-то соответствую ожидаемому от студента. Они предложили мне уйти. Профессор черчения иногда приглашал меня для того, чтоб помочь ему рассказать студентам про компьютеры или установить новые программы, купленные для него администрацией, но в целом мы с образованием решили что нам лучше всего держаться подальше друг от друга. У меня по-прежнему сохранялось общее мнение, что высшее образование почему-то важно, хотя я и не был уверен — для чего именно. В конце концов, зачем бы иначе так много людей тратили на него столько времени?