Катрин Корр - Снежные холмы

Выключаю кран и сконфуженно гляжу на нее.

Боже! Сколько времени я простояла над мойкой, поглощенная воспоминаниями?

– Извините, я что-то увлеклась. – Подхожу к столу и замечаю, что кусочки пирога уже лежат на белых тарелках.

– А вид завораживающий, правда? – кивает Виктор в сторону окна. – Смотришь на город и обо всем забываешь.

– Не то слово, – вяло улыбаюсь я.

Как раз наоборот, смотришь и вспоминаешь то, что не надо.

– Ладно, девушки, спасибо вам за прекрасный ужин, – говорит он, когда чаепитие подходит к концу. Виктор поднимается и смотрит на нас с улыбкой. – Мне пора отчаливать, а вам – отдыхать.

Решаю остаться на кухне, чтобы эти двое вновь смогли немного побыть вдвоем. Отрезаю большую часть оставшегося пирога, укладываю в контейнер и кладу его в темный бумажный пакет.

– Держи, позавтракаешь завтра, – говорю я, протягивая его Виктору.

– Вообще-то, я частенько заглядываю на кухню глубокой ночью, так что, вряд ли этот пирог доживет до утра, – улыбается он мне. – Спасибо, Ань. Завтра заеду за вами в десять! И без опозданий!

Бросаю на Вику непонимающий взгляд.

– Потом объясню, – говорит она одними губами, и тут же растягивается в довольной улыбке, заметив на себе влюбленный взгляд Виктора.

Я долго лежу в постели, хотя уже давно пора вставать. Слышу как Вика бегает по коридору, то и дело замедляя шаг, проходя мимо моей двери. Неужели она думает, что я все еще сплю?

Ночью мне снился Кирилл. Не опять, а снова. Он шел по снегу, оставляя позади себя едва видимые следы, которые тут же скрывал обильный снегопад, а я, словно зачарованный зайчик, бежала по пятам за злым волком. Мы проходили мимо пушистых сосен; ветки были настолько крепкими, что почти не сгибались, как будто не желали пропускать меня. Я чувствовала его приятный запах – мята и чай; всецело ощущала его присутствие и никак не могла понять, радует меня это или нет.

Когда-нибудь этому безумию настанет конец, нужно лишь немного подождать.

Интересно, а что сказала бы Лара, увидев Кирилла? Понравилась бы ей его суровая внешность? Холодные серые глаза, в мгновение ока меняющие свое настроение. Или квадратный подбородок с горизонтальной складкой.

Тьфу ты!

Сажусь на край кровати и обхватываю голову руками. Мне ни за что не избавиться от мыслей об этом человеке, во всяком случае, в ближайшее время. Вчера в отделе овощей и фруктов я на несколько минут зависла перед упаковкой свежей мяты. Рядом была и петрушка, и укроп, и базилик, но меня угораздило вцепиться взглядом в те пушистые ароматные веточки, что напомнили о горячем чае, о «Холмах» и, конечно же, о нем.

Набрасываю халат и вылетаю из спальни, но тут же останавливаюсь, как будто в коридоре царит совершенно иная атмосфера – спокойная и воздушная.

– С Наступающим! – восклицает Вика за моей спиной, держа в руках смятый белый пакет. – Ну, ты и со-о-о-ня! Пойдем скорее!

Чересчур возбужденная, она тянет меня в гостиную, где в центре комнаты стоит небольшая искусственная елка, украшенная одной лишь белой гирляндой и искусственными блестящими шишками.

– Когда ты успела? – улыбаюсь я.

– Вообще-то, это очень интересная история. Весьма забавная. Ты не слышала как утром звонили в дверь?

– Нет.

– В общем, кто-то позвонил, я пошла открывать. Но на пороге никого не оказалось. Кроме этой вот елочки.

С подозрением гляжу на подругу и чешу затылок.

– Серьезно тебе говорю! – парирует Вика. – Она стояла собранная, но только без гирлянды. Та лежала рядом в коробке с шишками этими.

– И ты ее сама украсила? – продолжаю я улыбаться.

– А то! В записке были даны инструкции.

– Инструкции? – взрываюсь я со смеху. – Вика! Сказочница из тебя —никудышная, прости.

– Что?! Ты мне не веришь? Тогда вот, смотри!

Она берет со стола белый конверт, достает небольшую плотную бумажку и вручает мне.

«Чтоб подарки появились, нужно елку нарядить».

– Забавно, правда? – улыбается Вика, восхищаясь елкой. – Я же ее хорошо украсила? Конечно, будь у меня игрушки всякие, она бы еще ярче засверкала!

– Это не ты придумала?

– Женщина, ты меня слушала вообще? Говорю же, проснулась, потому что кто-то позвонил в дверь. На пороге – елка с шишками и запиской. Не знаю, может Виктор решил пошутить, но в любом случае, мне нравится эта игра. А вдруг настоящий Дед Мороз?

Я смеюсь, глядя как она поправляет декоративные шишки на ветках. Как будто произведение искусства создала, ей-богу!

– Пойдем завтракать, – говорю я, направляясь к холодильнику, – там осталось немного пирога.

– …Правда?

– Ты сточила его ночью, да?

Подруга виновато пожимает плечами:

– Виктор позвонил мне перед сном и сказал, что съел свой пирог с молоком. Ну, я представила как песочное тесто тает во рту и не сдержалась.

– А знаешь, вы действительно идеально друг другу подходите, – хихикаю я и включаю чайник.

Мы завтракаем остатками вчерашнего винегрета, тостами с маслом, вишневым джемом и мятным чаем. Я нашла его в верхнем шкафу.

– Вкусный? – спрашивает Вика, наблюдая за мной.

– Угу.

– Ты так задумчиво пьешь. Смотришь в кружку, как будто пытаешься увидеть там каких-нибудь жучков.

– Фу.

Я пытаюсь увидеть там Кирилла.

– Как спалось?

– Нормально. – Издаю нервный смешок и приказываю себе перестать думать о нем.

– К пяти уходим с тобой вниз. Будем красоту наводить в салоне.

– Я точно не помешаю?

Вика недовольно бубнит себе что-то под нос, потом берет второй тост и намазывает на него масло. Вчера, после ухода Виктора, она с гордостью объявила, что встречать Новый год мы будем на крыше известного ресторана Circle. Я как-то читала об этом месте в одном из журналов, и помнится мне, что этот ресторан считается одним из самых дорогих в столице.

– Я все хотела спросить, – мнется Вика, постукивая чайной ложкой по столу. – Он не связывался с тобой?

– Кто?

– Дед Мороз, Ань, – недовольно фыркает она.

– А-а, этот? Нет, забыл про мое существование.

Вика закатывает глаза и недовольно складывает руки на груди:

– Я вообще-то про Кирилла говорила!

– А с чего бы ему это делать?

– Не знаю! Может он сожалеет о том, что натворил?

– А что он натворил?

– Пфф! Коварно пристроил тебя на это место, чтобы свершить свой грандиозный план мести. А потом неожиданно влюбился в тебя, а как правду сказать – понятия не имел. А потом твой па…его отч… Муженек его мамы вывел его из себя и бедняга не сдержался. Может, он не хотел, чтобы ты обо всем этом так узнала. И сожалеет.

Ставлю локти на стол и внимательно гляжу на раскрасневшуюся Вику:

– Ты что, защищаешь его?

– Я? – нервно восклицает Вика. – Скажешь тоже! Просто хочу со всех сторон эту проблему рассмотреть.

– Мм. Не надо.

– Какая же ты противная стала! Так сложно признать очевидное?

– Что именно?

– Я вчера рядом с тобой простояла минуты две, а ты все полоскала и полоскала одну и ту же тарелку. А сейчас сидишь и пялишься в эту кружку, как будто там вот-вот появится любимое лицо.

Меня даже передергивает.

– Дура ты.

– Так он связывался с тобой?

Я недовольно вздыхаю и поджимаю губы:

– Нет. И хватит об этом.

– А если позвонит или напишет, ты обрадуешься?

– Господи, да что это с тобой?!

Вика спокойно допивает чай и пожимает плечами:

– Я просто спросила. Ладно… Сегодня Канун Нового года и нужно подготовиться к празднику. И не смотри на меня с такой кислой миной! Улыбайся, сверкай, веселись!

– После твоего допроса это как-то сложно сделать.

– Я от тебя только и слышу сегодня – бу-бу-бу, бу-бу-бу! Новый год на носу! Мечты вот-вот сбудутся! Пошли хоровод водить вокруг елки!

* * *

– Ви-и-ик, не слишком ли все это? Я имею в виду, что мои ресницы такие тяжелые, что мне моргать сложно. И желание умыться становится непреодолимым.

– Не говори глупости, ты такая красивая! Это ведь вечерний макияж, Ань. Ночью тени должны быть темнее, чем днем, да и к тому же у тебя бежевое платье, нужно сделать акцент на глазах.

Мы едем в лифте, обе накрашенные и с прическами. Мне кажется, что на моем лице твердая маска, стягивающая кожу. Хочу улыбнуться своему отражению в зеркале, но у меня едва это получается. Так и вижу, как слои штукатурки отваливаются с щек.