– Сколько всего было в моей голове, ты и не представляешь… Хотел увезти тебя в лес и оставить там. Высказать все, что накипело у меня за эти годы: что я думаю о твоем папаше, о том, как ты испоганила жизнь моей семье… Глупо надеялся, что дядя не заметит твоего пребывания на курорте, но по иронии судьбы ты в самый первый день попала именно в его домик. Сначала он, естественно, отчитал меня, даже в сердцах пригрозил, что в больничку особую отправит, если я приближусь к тебе. А потом стал говорить мне, что все не так, как я себе представлял… Что ты очень хорошая и скромная девушка, и его слова до такой степени взбесили меня, что я готов был рвать волосы на голове. Я не понимал, почему все так без ума от тебя, почему он – мой дядя, брат моего отца, защищает тебя. Ведь все, что случилось в моей семье, все это из-за тебя…
Кирилл поворачивается ко мне, и воздух покидает легкие. Он чуть наклоняется, заглядывая в мои глаза, и тихо говорит:
– Но всякий раз, когда видел твой напуганный взгляд и слышал, как ты заикаешься, я приходил в замешательство. Никак не мог представить тебя воровкой, которая прихватила с собой мамины украшения, или грубиянкой, которой ты стала к восемнадцати годам – той сорвиголовой, о которой мне рассказывала мать. Да и многое другое не сходилось… Я злился на самого себя из-за того, что не понимал, почему ты такая, а не та, которой я знал тебя… Злился, потому что не хотел причинять тебе боль, не хотел запугивать, но делал это ведь, я должен был. И… Я забрался в твою комнату. Уже ничего не понимал и мне нужно было хотя бы какое-то доказательство того, что ты жила с моей матерью, что в твоих контактах есть ее номер, или сообщения, фотографии, хоть что-нибудь… Мне нужно было это доказательство, чтобы… Чтобы у меня была причина ненавидеть тебя, а не…привязываться.
– До того ужина, я никогда не видела твою маму и ее мужа, – шепотом говорю я, опустив глаза. Но когда его руки осторожно касаются моих плеч, я распахиваю взгляд и завороженно гляжу на него.
– Я не хотел, чтобы ты приходила в тот вечер. Не хотел, чтобы ты встречалась со своим отцом и чтобы узнала обо всем вот так… С того момента, как дядя увидел тебя в моем домике, он стал преследовать меня, все твердил, чтобы я оставил тебя в покое, чтобы уехал отсюда на время, но я не мог. Потому что ты стала мне небезразлична. – Его виноватый взгляд останавливается на моих губах. Несколько секунд он смотрит на меня, а потом вновь отворачивается к окну, бессильно опускает голову и упирается о стекло ладонями. – Даже не заметил, как дядя стащил у меня твой телефон. Я у тебя, он у меня… Прости меня… Я ненавижу себя за то, что запугивал тебя… Слишком поздно осознал, что мое сердце принадлежит тебе.
Он вновь замолкает, и огромная комната погружается в тишину. Вдалеке по прежнему взрываются салюты, несколькими этажами выше все также веселится светское общество, а я стою здесь с человеком, который только что открыл мне свое сердце. Боюсь, что все это окажется сном, ведь сейчас за моей спиной вновь вырастают крылья. Поддаюсь внезапному порыву и осторожно касаюсь его пальцев, прилипших к прохладному стеклу. Это мягкое прикосновение возвращает меня в уютную хижину, и мои мысли уносятся так далеко, что я не замечаю, как Кирилл уже стоит напротив меня и держит теплыми ладонями мое лицо:
– Почему ты плачешь?
Я? Ужас какой.
– С-с-сегодня утром я б-б-была уверенна, что больше никогда не ув-в-вижу тебя.
На его лице появляется задорная улыбка, а я же наоборот начинаю реветь еще сильнее.
– Извини, что огорчил тебя своим присутствием. – Кирилл нежно вытирает ладонями мои слезы, а я же пытаюсь успокоиться, думая над тем, как наказать Вику за ее проделки. Без нее здесь явно не обошлось. – Но я не мог встретить Новый год без тебя.
Кирилл притягивает меня к себе. Нежно целует мои губы, мокрые щеки, подбородок, а потом я кладу свою голову ему на грудь, растворяясь в крепких и таких теплых объятиях любимого.
* * *
Спустя несколько минут мы сидим на больших мягких подушках перед огромной стеклянной стеной и наблюдаем за сверкающим ночным городом. Все во мне успокоилось, как будто на смену урагану пришел долгожданный штиль. Я даже несколько раз ущипнула себя, боясь, что все это волшебство может оказаться сном.
Кирилл накрывает своей рукой мою ладонь и с нежностью смотрит на меня.
– Я так скучал по тебе, – говорит он тихим, но глубоким голосом. Мое лицо начинает пылать, и я рада, что мы сидим в полутьме. – Впервые не мог спать из-за девушки.
– Серьезно?
– Обычно все наоборот.
– Какой самоуверенный! – улыбаюсь я. – Как ты нашел меня?
– Ну, это довольно-таки долгая и очень нудная история.
– А я никуда не тороплюсь.
Изобразив усталый вид, Кирилл тяжело вздыхает и одними губами говорит:
– Твоя подруга отчитала меня по полной программе. У меня психика нарушена.
Начинаю смеяться. Кирилл закатывает глаза и выпивает шампанское в бокале.
– Требую детали.
– Она сделала это три раза. Сначала – по телефону. В какой-то момент я положил сотовый на стол и просто таращился на него, пока она выплескивала свой негатив. Потом – когда мы встретились в городе. Только представь, она выпила два Латте, съела чизкейк и мороженое с фруктами, и за все это время я смог вставить в ее сокрушительный монолог слов десять не больше. А затем, эта фурия отчитала меня сегодня утром на пороге вашей квартиры, когда я принес елку. «Ты, что, сам не мог ее нарядить?!» – кривляется он, изображая Вику, а я сотрясаюсь от смеха. – «Не мог купить елку еще больше?! И как по-твоему я должна тащить ее на другой конец квартиры?!». Она просто цербер какой-то!
– О, боже! Хватит!
– Она так много бухтит! Надо было ей кляп подарить.
– Погоди, так… Елка и подарки… Это ты сделал?
Он внимательно смотрит на меня, потом серые глаза перемещаются на мои уши, и его губы растягиваются в улыбке.
– Они тебе очень идут. Кстати, твоя подруга сделала это четыре раза. Перед тем, как ты пришла сюда, она позвонила мне и сказала, что если я не сделаю все, как надо, то мои… – он замолкает, и его губы растягиваются в привлекательной улыбке. – Пожалуй, я промолчу. На последок лишь добавила, что поблагодарит меня за подарок только в том случае, если твоя сказка будет продолжаться. Это что значит?
– Это очень долгая история, – улыбаюсь я, пряча глаза за фужером.
– А я никуда не тороплюсь.
Что ж, я тоже.
ЭПИЛОГ
31 декабря 2017 год
– Ну, давай же! Это займет пятнадцать минут не больше!
– А ты дорежешь за меня оливье?
– Обязательно! Только, пожалуйста, идем со мной, я должен показать тебе это!
– А если я тоже пойду, ты нафаршируешь за меня перец? – вставляет Вика, сидя за столом в фартуке с рисунком полуобнаженной девушки. – Может, еще и котлеты нажаришь? О-о-о! Если бы ты только знал, как я ненавижу заниматься нарезкой, особенно мясной. Эти кусочки постоянно разваливаются! Давай мы с Аней пойдем, куда там надо, а ты оставайся здесь, м? Может тебе мой суженный соизволит помочь, если, конечно, удастся отобрать у него снегоход.
– Ни за что не лишу его этого удовольствия, – натянуто улыбается ей Кирилл и снова смотрит на меня. – Прошу тебя, пойдем.
– Ладно, – вздыхаю я и поднимаюсь. – Справишься сама?
– Ну, твой северный медведь сказал, что это всего на пятнадцать минут, – улыбается Вика, переведя сощуренные глаза на Кирилла. – Я засекаю.
– Надень пуховик и подшлемник! – говорит он быстро и протягивает мне одежду.
– Так это на улице?! Кирилл, я никуда не поеду! Время поджимает! Скоро гости придут!
– Ой ладно тебе, он же из кожи вон лезет! – тянет Вика, утрамбовывая в зеленом перце фарш. – Наверное нашел дупло белки и хочет тебе показать.
– Нет, эту картину я приберег для тебя, Викусь, – улыбается он ей, а я едва сдерживаю смешок. – Давай надевай!
Вытираю руки влажным полотенцем и натягиваю ненавистный мною подшлемник. Ненавижу ездить на снегоходе, ведь после сумасшедшей езды с Кириллом у меня постоянно болит все тело от напряжения.
– Серьезно, это же не дупло белки? – спрашиваю я, натягивая шлем на морозной улице.
– В миллион раз круче, – смеется он, садясь за руль. – Медвежья берлога!
Я вздыхаю и хочу поскорее вернуться к готовке, ведь через несколько часов на праздничный ужин придут гости.