— Кто же он, кто осмелился принимать за тебя решения? — потребовал ответа Норт. Как будто ему было невдомек. Он прекрасно знал, о ком речь. Просто нравилось растравлять себя.
— Ты, — выпалила Октавия. Что ж тут удивительного? — Мать, дед, Спинтон… — Она замолчала, как будто устав перечислять.
— Он-то каким образом?
Октавия без сил плюхнулась на софу, словно из нее выдернули основной стержень.
— Спинтон помимо моей воли, но в моих интересах нанял тебя. Дед решил в моих интересах выдать меня за Спинтона. Мать тоже ради моих интересов решила сделать из меня леди.
— Вполне возможно, что ты оказала сопротивление Спинтону, а как насчет деда и матери? Им ты тоже сопротивлялась?
Октавия покачала головой:
— Мне хотелось сделать им приятное. Потому что я чувствовала себя обязанной им.
Ага, чувство вины. Очень действенный мотив. Только это да еще чувство долга могли заставить Октавию поступать против собственного желания. Она была целиком предана тем, кого любила. Она могла сделать для них все, о чем они попросят, хотя ненавидела то, что делала.
Точно так же вернулась сюда, хотя хотела остаться у Норта.
Точно так же выходит замуж за человека, которого не любит.
— Можно посоветовать нарушить обещание, но не думаю, что тебе станет от этого легче.
Октавия устало усмехнулась:
— Наверное, не станет.
Норт подошел к софе и осторожно уселся рядом с Октавией, не касаясь ее. Он боялся, что не выдержит. Единственное, что хотелось сейчас, — прижать ее к себе, поцеловать и успокоить. Но он не имел на это права. Вдруг войдет Спинтон, тогда придется долго объясняться. Придется все рассказать про ее прошлое.
Почему Норт так переживает из-за этого? Он пообещал ее деду, что не выдаст тайну ее происхождения. Старый прохвост уже, к счастью, умер. Тогда почему Норт держит слово, данное покойнику, но отговаривает от этого Октавию?
Потому что он дал это обещание, чтобы защитить Октавию, а не для того, чтобы сделать приятное старому графу. Норт лучше умрет, чем позволит, чтобы с ней что-нибудь случилось. Оттого он так испугался, когда, придя домой, узнал, что к нему заявлялся Харкер. Из-за этого страха Норт отослал ее от себя, хотя желал обратного.
— Мне хотелось бы помочь тебе, Ви.
Она кивнула в ответ, понимая, что Норт не кривит душой. Они оба были ограничены множеством клятв, сложившимися привычками и ожиданиями. И страхами. У каждого были свои страхи.
Его ужасало, что он никак не может добраться до Харкера. А сейчас главный враг понял, где самое уязвимое место Норта. Только положение Октавии в обществе, — Харкеру придется не раз подумать, прежде чем бросить такой вызов, — обеспечивало ей относительную безопасность. То, что обычно вызывало в Норте негодование, сейчас становилось главным преимуществом.
— Мы можем поговорить как друзья, Норри? У него между бровями залегла морщинка.
— В любой момент. И о чем угодно.
Октавия улыбнулась. В ее глазах было столько безнадежности, что ему стало больно смотреть на нее, но и отвести взгляд он тоже не мог.
— Мне хотелось бы обсудить с тобой кое-что. Обсудить. Не спросить мнение, не попросить совета.
— Конечно, давай. — Норт стиснул руки в кулаки, чтобы только не дотронуться до нее. — Можешь спрашивать о чем угодно.
— Это очень и очень личное.
О Господи! Она беременна и не знает от кого: от него или от Спинтона. Нет, этого не может быть. Она же говорила, что не была со Спинтоном.
Значит, она беременна, а отец — Норт.
— Я не люблю человека, за которого выхожу замуж.
У него вырвался вздох облегчения. Во-первых, она не беременна, а во-вторых, не испытывает никаких чувств к Спинтону.
— Не такая уж большая редкость среди людей твоего круга. — Октавия не согласится делить постель с нелюбимым. При этом у Норта появилось странное желание изо всех сил торжествующе постучать себе кулаком в грудь.
Услышав слово «круг», Октавия насупилась.
— Среди людей твоего класса — тоже. Но, — вздохнула она, — дело не в этом.
Потерев подбородок, Норт кивнул:
— Тогда в чем?
Она ответила ему прямым и безмятежным взглядом.
— Я люблю другого.
Ему показалось, что кто-то наотмашь ударил его в грудь, полностью выбив из легких воздух. Норт не мог вздохнуть. В голове было пусто. Октавия влюбилась. Она кого-то любит!
— Я его люблю, а обещала выйти замуж за другого. Что же мне делать? — продолжала она, как будто он не умирал рядом с ней.
По мере того как в легкие начал поступать воздух, к Норту вернулся здравый смысл.
— Расскажи мне о том, кого любишь. — Вместо своего голоса он услышал какой-то сиплый шепот.
Она усмехнулась и опустила глаза.
— Он мне не ровня. Иногда забавляет, а иногда я убить его готова. — Она подняла глаза. — У него очень опасная работа, и я страшно беспокоюсь о нем.
Опасная работа? Господи, неужели? Неужели она имеет в виду то, на что Норт боялся надеяться? Как можно быть таким дураком, чтобы не понять сразу?
— Меня убивает мысль о том, что с ним может что-нибудь случиться. Знаю, жизнь с ним не сахар, но боюсь, что без него мне будет еще труднее. Я обещала ему, что всегда буду рядом. Так и будет, только мне неизвестно, как он относится ко мне.
Он, должно быть, выглядел как полный идиот, но ничего не мог с собой поделать.
Когда Октавия взяла его за руку, Норт понял, что пропал.
— Норри, — начала она. Глаза большие и умоляющие. — Что мне делать? Следовать велению моего сердца и надеяться, что он тоже любит меня, или плюнуть на надежды и выйти за Спинтона?
Одно слово, и Октавия его навсегда. Его друг, его жена, его дорогая Ви.
Уязвимое место, которым воспользуется Харкер. Отчетливая цель для всех, кто попытается уничтожить Норта.
Леди. Слишком хорошая. И которая заслуживает лучшей доли, чем ему по силам дать.
Но он мог дать ей свою любовь. Он мог вручить Октавии свое сердце. Это в его силах.
С трудом проглотив комок в пересохшем горле, Норт заглянул ей в глаза. Сердце разрывалось, как будто большая рука выдавливала из него остатки жизни. В горле саднило. Глаза жгло от слез, которые он не собирался скрывать. Только не от нее.
— Выходи за Спинтона, — хрипло выдавил он. — Выходи за человека, который сможет обеспечить тебя веем, чего ты заслуживаешь, и больше ни о чем не думай. Спин-тон — прекрасный человек. Джентльмен в полном смысле этого слова. И ради Бога, прекрати вот так смотреть на меня.
— Норри, пожалуйста…
Октавия его погубит. Совсем не ко времени на глазах выступили слезы.
— Выходи замуж за человека своего круга, Ви. За человека, у которого есть шанс дожить до старости. За того, кто обеспечит твоих детей лучше, чем я. Сделай это ради меня.
У нее были такие же мокрые глаза, как и у него.
— Ты уже говорил это, Норри.
Он рассмеялся бы, если бы ему не было так больно.
— А теперь умоляю…
У нее по щекам потекли слезы.
— Ты никогда ни о чем не умоляешь.
Неправда! Он так часто умолял ее.
— Выходи замуж за Спинтона, — приказал он с решительностью, на какую был способен, а сам направился к дверям.
— А что потом?
Господи, уйдет он отсюда или нет? На пороге Норт остановился и повернулся к Октавии. Если он сейчас не вырвется отсюда, то разревется как идиот.
— А потом никогда не приближайся ко мне даже на пушечный выстрел.
— Спасибо, что нашли время встретиться со мной. Закутанная в черную накидку, Октавия сняла шляпу с вуалью и ступила в убогую, но, к ее удивлению, очень чистенькую комнату.
В приветствии Харкера было и удивление, и любопытство. Он растянулся на синем плюшевом диване, как отдыхающий лев.
— Вы заинтриговали меня, леди Октавия. Как вам удалось сделать то, что не удается вашему любовнику?
Стиснув в руках шляпу, Октавия изобразила удивление на своем бесстрастном лице.
— Имеете в виду, как я вас нашла? Харкер кивнул:
— Он пытается меня найти уже бог знает сколько. Ваша удачливость подозрительна.
Октавия безразлично пожала плечами:
— Норт рано или поздно разыщет вас, мистер Харкер. Если уже не разыскал. — Само имя Норта отозвалось в ней свежей и острой болью. Он не наговорил бы вчера всего того, если бы не любил Октавию. Нужно было всего лишь устранить причину, почему он не хочет это признать.