Элоиза Джеймс - Снова в дураках

И это было действительно так.

- Но он тебя не хочет.

Женевьева рассмеялась, но смех вышел невеселым.

- Теперь-то уж, конечно, не захочет.

- Я знаю, что говорю, - в отчаянии воскликнул Тобиас. Понимание того, что он допустил наихудшую ошибку в своей жизни, медленно заполняло его мысли. Лишив Женевьеву возможности самой сделать выбор между ним и Фелтоном, он сам разрушил их будущий брак. Теперь, даже выйдя за него замуж, она всегда в самом дальнем уголке своего сердца будет тосковать по этому прилизанному ублюдку. Страх сделал его голос резким. - Я могу тебе показать, - предложил он.

- Что это значит? Что ты мне можешь показать?

Женевьева повернулась спиной к Тобиасу и оперлась о дверной проем. Изгиб ее шеи, едва видный из-под узла волос, заставил его ощутить внезапный прилив желания. Там, за ней, все еще шел дождь, но мелкий и слабый. Мальчишки разбежались по домам, на огромной площади лишь несколько птиц клевали какие-то крошки, не обращая внимания на капли дождя, стекающие по их клювам.

Он не пытался коснуться ее.

- Я могу продемонстрировать тебе, очень ясно продемонстрировать, что Фелтон не любит тебя так, как ты того ожидаешь.

- Как? Доказав мне, что у него есть любовница? - спросила она, не потрудившись посмотреть на Тобиаса. - Это не важно.

- Что это значит - это не важно? - взревел Тобиас, разворачивая ее к себе лицом. - Ты не против иметь мужа, у которого будет любовница? И даже в нашем браке? Мы поженимся, и каждый четверг я смогу проводить ночь с милой маленькой французской распутницей, а ты не разразишься проклятьями? Ты это хотела мне сказать?

Женевьева сузила глаза.

- Если ты уйдешь к некой милой французской распутнице, я совершенно уверена, что смогу развлечься и без тебя! - парировала она.

Тобиас открыл было рот, чтобы взреветь от негодования, но передумал.

- Ты не ответила на мой вопрос. Хочешь ли ты убедиться, что Фелтон не испытывает к тебе надлежащих чувств?

- Он их испытывает, но теперь это не имеет значения, - Женевьева упорно продолжала придерживаться своего мнения. - Просто он не выражает их столь же бурно, как ты. Он - джентльмен.

- Так мы попробуем в этом убедиться или нет? - настаивал Тобиас.

Женевьева прикусила губу. Тобиас явно разгневан, хотя с какой стати он должен сердиться, ведь это она потеряла своего fiancé[21], разве нет?

- Я могу доказать тебе, что твоему так называемому джентльмену нет до тебя никакого дела, - отрывисто заявил он.

- Прекрасно, - резко ответила Женевьева. - Отлично! Показывай. Сможешь доказать это сегодня вечером?

- Пожалуй, сегодня проблематично, ведь Фелтон собирается провести вечер с тобой, - ответил Тобиас, пожимая плечами. - Почему бы не договориться на завтра, например, днем в моей гостинице? - Он осмотрел балаган. - Очень сожалею, но наш поросенок не сможет к нам присоединиться, поскольку спасся бегством, пока мы были заняты другими делами.

Женевьева также огляделась.

- О, нет! Что он будет есть?

- Он - свинья, - сказал Тобиас. - Он что-нибудь найдет. Так мы идем? Кажется, дождь почти кончился.

Они обошли площадь. Поросенка нигде не было видно. Ботинки Женевьевы пришли в негодность. Все одно к одному, решила Женевьева - вся ее жизнь разрушена. Изящные, красивые ботиночки погибли, жизнь загублена, и теперь она выходит замуж за огромную грубую скотину вместо изысканного, искушенного Фелтона.

К счастью, ветер продолжал раскачивать дубовые деревья, щедро разбрызгивая вокруг остатки дождя. Теплые капли слез смешались на лице Женевьевы с холодной водой, но вряд ли кому-то удалось бы это понять.

Естественно, Лусиус Фелтон не замедлил явиться по приглашению Тобиаса. Тобиас спрятал Женевьеву за ширмой, находящейся в углу гостиной его личного номера в отеле "Симона". Фелтон, как обычно, одет был безупречно - в серый жакет, сшитый так, чтобы придать его худощавой фигуре вид мраморной статуи. Какое-то мгновение Тобиас даже раздумывал, а не заехать ли ему кулаком в челюсть соперника, но вместо этого слегка поклонился и указал Фелтону на кресло.

Фелтон, этот наглый ублюдок, отнимал у Тобиаса время, прохаживаясь по комнате и осматривая обстановку.

- Мне никогда не нравился этот вычурный египетский стиль, - сказал он. - По-моему, Томас Хоуп[22] оказал Англии плохую услугу.

Тобиас мог поддерживать эту игру столь же хорошо, как и его посетитель. Он прошел через гостиную, чтобы встать рядом с Фелтоном, и улыбнулся, улыбкой индийского заклинателя змей.

- Женевьева посоветовала мне обставить мой дом вещами, вышедшими из мастерской Джорджа Баллока, - заметил он. - Вы видели его работы?

- Они впечатляют, - довольно лениво отозвался Фелтон, рассматривая огромную ногу грифона[23], поддерживающую ширму, за которой находилась Женевьева. - Ваши внуки будут спорить за право унаследовать ваш умывальник.

Тобиас быстро развернулся и прошел к двум креслам у камина.

- Теперь я владею еще и Уискером, - без всякой преамбулы заявил он.

Фелтон проследовал за Тобиасом и сел напротив, изящно опершись тростью красного дерева в пол рядом с креслом.

- Да, вы просто удачливейший человек, - хмыкнул он. - Поправьте меня, если я ошибаюсь. Вы начали приобретение лошадей с Пруденс, Ньяр, Менуэта, Смоленско и Уискера? Внушительный список.

- Более чем внушительный, - мягко подтвердил Тобиас. - Эти пять лошадей - лучшие во всей Англии, они - будущие победители на всех скачках.

- Вы правы, - согласился Фелтон.

- Насколько я понимаю, вы должны были выставить кобылу на Брайтон-Дерби, - продолжил Тобиас голосом, в котором чувствовалось едва заметное фальшивое сострадание. - Силк, от Ормонда и Анжелики, ведь так?

Но, взглянув в глаза Фелтону, Тобиас прикусил язык. На мгновение на лице Фелтона отразилось подлинное страдание.

- Я долго думал, как переправить лошадей в Индию, - сказал Тобиас, внимательно следя за реакцией собеседника.

- Они вряд ли это переживут, - категорично заявил Фелтон.

- Вот я и подумал, не отдать ли их вам.

Наступила звенящая тишина, нарушаемая лишь едва различимым грохотом колес экипажей по мостовой за окном. Тобиас ждал, прячущаяся в углу комнаты Женевьева хранила молчание.

- Впервые я увидел Женевьеву Малкастер совершенно случайно, - заговорил Фелтон, поднимая трость и уставившись на нее, как будто в поиске царапин. - Я присматривал жеребенка в соседней деревне. Видите ли, Женевьева вынуждена была сама ходить по деревенским магазинам. Малкастер был чертовски скуп, чтобы нанять достаточное количество слуг. Я увидел ее, когда она пересекала площадь.

Тобиас представил себе эту картину. Пыльная маленькая английская площадь... и вот показалась Женевьева, со смеющимся лицом, изумительными волосами и таким восхитительным, сочным маленьким телом. Кажется, он кое в чем ошибался. Возможно, Фелтон...

Но тут Фелтон пожал плечами.

- Я люблю ее настолько, насколько способен, - произнес он, вновь опираясь на трость. - Но я все больше убеждаюсь, что мне не дано испытывать те эмоции, которые ждет от меня Женевьева. - Он посмотрел на Тобиаса. - Могу я вас предупредить, что ее привязанность ко мне может стать для вас проблемой?

- А может и не станет, - заметил Тобиас.

- Вполне возможно, вы ее убедите, - усмехнулся Фелтон.

И Тобиас, к своему огромному удивлению, осознал, что встреться они при других обстоятельствах, этот мужчина был бы ему весьма симпатичен. Пошел бы он к черту!

- Я приложу все усилия, - уклонился Тобиас от прямого ответа. - Лошадей вам доставят завтра.

- Не проводите ли вы меня до вестибюля, мне надо с вами кое-что обсудить.

Тобиас несколько удивился, но вышел из комнаты вместе с Фелтоном. Он спустился по лестнице как можно быстрее; если Женевьева обезумела от предательства Фелтона, он хотел бы быть рядом и успокоить ее. Для женщины это тяжелый удар - слышать, что ее продали за пять лошадей.

Фелтон остановился, как только они достигли богато украшенного вестибюля отеля "Симона" с высоким арочным потолком и великолепной египетской мебелью. Фелтон чуть помедлил, раскуривая сигару, затем посмотрел на Тобиаса, откинув назад прядь волос.