Элоиза Джеймс - Снова в дураках

Что-то вспыхнуло на лице Тобиаса, и он вскочил с кресла.

- Три недели? Ты вышла замуж спустя три недели, Женевьева?

Она моргнула и уставилась на него.

- Конечно. Имена вступающих в брак должны быть оглашены, и даже Эразмус, если он и был добр - а он таковым не являлся, - не взял бы меня в интересном положении.

Тобиас развернулся и ударил кулаком в стену.

- Я не знал, Женевьева. - Мука, прозвучавшая в его голосе, заполнила комнату. - Кучер твоего отца практически выбил мне мозги, если ты помнишь. - Он снова развернулся, чтобы оказаться стоящим прямо перед ней, его лицо смертельно побледнело от гнева.

- Мне кажется крайне маловероятным, что твое выздоровление заняло три недели, - заметила она, вставая и отодвигаясь так, чтобы между ними оказался маленький столик.

- Я очнулся на следующий день.

- Что ж, - едко проговорила Женевьева, - у тебя оставалось две недели и шесть дней, чтобы вспомнить о моем существовании. Но вместо этого ты решил совершить длительное путешествие в Индию, выкинув из головы лишенную девственности девушку, которая ждала тебя. Или ты хочешь сказать, оправданием тебе служит количество выпитого накануне, так что целый вечер исчез из твоей памяти?

- Я проснулся и сразу же отправился к твоему отцу. - Он шагнул к ней со стремительностью и смертельным взглядом бенгальского тигра.

Женевьева отпрянула назад, огибая маленький столик и не выпуская Тобиаса из поля зрения. Кто знает, что придет ему в голову?

- В самом деле? - пробормотала она, стараясь незаметно пробраться к двери. - И что же сказал мой отец?

- Он сообщил мне, что уже давно запланировал твой брак с Эразмусом Малкастером, и что Малкастер получил специальную лицензию, позволяющую жениться на тебе немедленно. Он сказал, Женевьева, я в точности повторяю его слова: "К счастью, Малкастер согласился жениться на ней незамедлительно, даже при том, что вы ее обесчестили." Таким образом, Женевьева, когда я проснулся, ты уже была замужем за Малкастером.

- Но я не была замужем! - пронзительно выкрикнула она.

- Я поверил твоему отцу.

Женевьева уставилась на него, забыв о спасительном бегстве.

- Мой отец был человеком, заслуживающим доверия, - сказала она. - С какой стати я должна тебе верить?

- В моем кармане нет бумаги с подписью. - Он снова сжал челюсти. - Но это - правда. Что твой отец сказал тебе?

- Он сказал, что если бы ты сделал мне предложение, то он бы внимательно его рассмотрел, несмотря на начало оглашения имен в церкви. Я ждала... - Она отвела взгляд. - Ты не появился, а затем мы услышали про твой отъезд.

- Твой отец оказался изобретательным человеком, - устало произнес Тобиас. - Он написал моему отцу, обещая простить его долги при условии, что я уеду из страны и не вернусь, по крайней мере, в ближайшие десять лет. Чтобы пощадить твои чувства, исключив возможность случайной встречи.

Женевьева не смогла придумать ничего в ответ. Целых семь лет она считала, что Тобиас просто уехал из страны, не дав себе труда задуматься над чем-либо. Семь лет она считала его негодяем. И после семи лет она встретила такого благородного джентльмена, как Фелтон. Какое-то неясное чувство появилось в ее груди - могло ли это быть радостью?

- Я не знал, - тихо произнес Тобиас. - Клянусь Богом, Женевьева, я не знал. Я думал, ты уже вышла замуж за этого старика. Сколько раз за прошедшие семь лет я проклинал себя за то, что не взял тебя с собой, были мы женаты или нет. Но мне никогда и в голову не приходило, что твой отец солгал мне о специальной лицензии.

Женевьева прислонилась к стене и закрыла глаза. Ее руки дрожали, ей пришлось прижать их к обивке стены. Она попыталась призвать на помощь логику.

- Почему же отец так со мной поступил? Я знаю, он был на меня разгневан...

Тобиас уже стоял рядом, прямо перед ней. Его губы прошлись по ее щеке, руки обняли ее.

- Возможно, он думал, для тебя так будет лучше. Но я разрушил его планы, - мука в его голосе проникла ей в сердце. - Как же я был глуп, поверив ему. И я снова совершил глупость, оттолкнув тебя от Фелтона. Я знаю, что ты к нему чувствуешь. И он знает о твоих чувствах. Ты же его слышала!

- Наверное, - произнесла она, изо всех сил стараясь сконцентрироваться. Казалось, Фелтон был где-то за миллион миль отсюда и практически ничего не значил. Значение имело только то, что рядом был Тобиас - снова ее Тобиас.

- Я был с тобой не совсем честен, - произнес он, придерживая ее за плечи своими огромными ручищами. - Фелтон попросил меня пройти с ним в вестибюль, поскольку заботился о тебе, Женевьева. Он знал, что все это время ты находилась в комнате. Он почувствовал запах твоих духов, когда ты сидела за ширмой. Но он сделал вид, как если бы ничего не заметил.

- Зачем ему это? - спросила Женевьева, широко раскрыв глаза.

- Полагаю, он решил, что я люблю тебя больше, чем он. Фелтон знает, что я от тебя без ума. - Тобиас взял ее руки и поднес к губам. - В последний раз, когда я просил тебя выйти за меня замуж, я был пьян, молод и невероятно глуп. Но в своей любви я не сомневался.

Что-то начало расцветать в сердце Женевьевы, что так и не смогло умереть за все прошедшие годы.

Он целовал ей руки.

- И все же я не настолько глуп. Я любил тебя тогда, и я люблю тебя сейчас, возможно, даже еще больше. А ты, Женевьева? Ты согласишься выйти за меня снова?

Женевьеву настолько переполняли чувства, что она не могла говорить. В глазах стояли слезы счастья.

- Если ты не захочешь, Фелтон непременно женится на тебе - Боже, Женевьева, я был неправ - он хочет тебя. Действительно хочет. Но он в большей степени джентльмен, чем я.

Но она не желала говорить о Фелтоне. Женевьева повернула голову и прильнула к нему губами, ее язык ласкал губы Тобиаса, заставив их приоткрыться в ответ на ее молчаливую просьбу, напомнив насколько сладким может быть их поцелуй.

- Мне не нужен джентльмен, Тобиас. Я хочу тебя, своего первого мужа.

И тогда он сам начал целовать ее, а она таяла в его руках - ее сердце, все ее напряженное тело стремились стать его частью.

- Ты в этом уверена, Женевьева? - спросил он хрипло. - О, Боже, я так не хотел уезжать от тебя!

- Да, - просто сказала она.

Но ему необходимо было сказать ей нечто очень важное, и потому он не позволил Женевьеве снова начать его целовать.

- Я знаю, ты стала такой опасно утонченной, Женевьева, и прекрасно играешь роль почтенной вдовы...

- Но только тогда, когда рядом нет тебя! - вставила она.

- В том-то и дело, - подхватил он, обняв ее лицо руками и заглянув ей в глаза. - Мы такие необузданные, Женевьева. Ты и я. Мы принадлежим друг другу. Фелтон довел бы тебя до слез, а ты довела бы его до безумия. В нашем же браке будет жить страсть, Женевьева. - Он замолчал и поцеловал ее так отчаянно и с такой любовью, что она чуть не расплакалась. - Ваш брак с Фелтоном был бы чуть более чем дань благопристойности и благородному поведению.

Она обняла его за шею и прижалась так, как не сделала бы ни одна благопристойная замужняя дама.

- Я люблю тебя, Тобиас, - в ее глазах сверкали слезы. - Я не хочу Фелтона. Я хочу тебя - так было и будет всегда, я хочу только тебя.

Он прижал ее к себе еще сильнее, безжалостно целуя до тех пор, пока их дыхание не участилось, и они не задрожали. Тогда он хрипло произнес:

- На сей раз мы отправляемся в постель, Женевьева.

Он подхватил ее на руки, но она не могла от него оторваться и перестать целовать на всем протяжении их пути до спальни. В результате он практически врезался в стену, остановился и ответил на ее поцелуй, правда, без всякого чувства, не дав ей забыться, пока они не оказались в спальне.

К тому же он должен был сказать ей кое-что еще:

- Сегодня - постель, Женевьева, но завтра...

Она выгнулась, прижимаясь к нему, ее платье уже оказалось на уровне ее бедер - руки Тобиаса творили волшебные вещи.

- Завтра? - она задыхалась, пытаясь притянуть его ниже.

- Гретна-Грин, завтра же, - прорычал он, срывая с нее панталоны. - Снова. И в этот раз мы уж точно доберемся до Шотландии.

Ей было все равно.

Внимание!