– Футболка в мусорке. Ты сама ее туда бросила, когда увидела, что она испачкана кровью. Сказала, что не сможешь носить вещь, напоминающую о том, как ужасный несчастный случай чуть было не убил тебя. А вот джинсы я успел с тебя снять и спасти их от той же участи. Они в сушилке.
Я вздохнула. Картер обнял меня покрепче и еще раз приложился в поцелуе к моим губам.
– Переезжайте ко мне, – сказал он внезапно.
Я открыла глаза и, увидев, как напряженно он на меня смотрит, поняла, что не ослышалась.
– Я люблю тебя, – продолжил он быстро. – Я люблю Гэвина. Я люблю просыпаться с вами в одной квартире. Я больше не хочу пропускать ни одного из его «впервые» – как он в первый раз завяжет себе шнурки или напишет свое имя. Я не хочу просыпаться утром и не видеть, что ты напускала мне на подушку слюни.
Рассмеявшись, я шлепнула его по руке, и настроение разговора немедленно стало легким.
– Плюс мне нужна дома женщина, которая каждый вечер стояла бы, беременная и босая, у меня на кухне и жарила мне пирожки с курицей, – прибавил он, улыбаясь.
– Ну, ты очевидно плохо знаешь меня, если прочишь мне эту роль.
Мы стояли на кухне и обнимались, в задницу мне впивались подростковые трусы Картера, и внезапно я поняла, что никогда еще не была так счастлива.
– Да, – сказала ему я.
Его брови приподнялись, а на лице появилась широкая, сияющая улыбка.
– Ты серьезно? – спросил он. – Я-то думал, мне придется прибегнуть к подкупу или шантажу.
Я кивнула и рассмеялась.
– Да! Мы переедем к тебе, чтобы я могла мониторить твою болтовню и бить по почкам, если ты опять станешь предлагать мне стоять беременной и босоногой у себя на кухне.
Спустя несколько часов мы с Лиз заканчивали разбираться с бумагами. Джим с Картером, сидя с нами за кухонным столом, беседовали о чем-то своем, а Гэвин играл с Мелиссой, восьмилетней кузиной Джима.
В настоящее время Гэвин смотрел в гостиной какой-то мультик, а Мелисса вот уже пятнадцать минут со сверхсветовой скоростью носилась по кухне и что есть мочи орала. Мы с Картером периодически переглядывались, напоминая друг другу о разговоре, который по дороге сюда состоялся между нами в машине. Мы условились не делать Гэвину замечаний, пока будем в гостях у Лиз с Джимом – чтобы передать инициативу им и посмотреть, как они будут действовать. Сама-то я была в них уверена, так что этот эксперимент был затеян в основном ради Картера. Я не сомневалась в том, что мои лучшие друзья управляются с детьми на отлично, и что после сегодняшнего визита к ним в гости Картер будет более чем согласен назначить их запасными опекунами Гэвина.
Удивительно, но Гэвина одергивать не пришлось. Он вел себя идеально. А вот проделки Мелиссы заставили меня в очередной раз вспомнить о том, что в дикой природе некоторые звери поедают своих детенышей. После того, как этот ужас в обличье девочке, в двадцать седьмой раз пронесся по кухне, размахивая руками над головой и крича, Лиз наконец-то не выдержала.
– Мелисса! Прекрати, – сказала она строго.
Маленькая бестия остановилась. Секунды на две. А потом снова принялась бегать по комнате и орать, словно у нее горела задница. Я подумала, что если она ко всем чертям не заткнется, то задница у нее будет гореть по-настоящему.
– И это все, что ты намерена сделать? – спросила я.
– Нет, – ответила Лиз, отрываясь от бумаг, которые она подписывала. – В следующий раз я ее пну.
Не вполне традиционная воспитательная мера, однако я была вовсе не против. Сама я мечтала засунуть Мелиссе в штаны «римскую свечу» и облить ее жидкостью для зажигалок.
– Мелисса… она, похоже, немного… взвинченная, – сказал Картер Джиму.
Джим согласно кивнул.
– Она милый ребенок, но я могу выносить ее только в небольших дозах. Как-то раз мы взяли ее в ресторан, и она вела себя так кошмарно, что Лиз, пока мы расплачивались, отправила ее ждать нас в машине. Мы были уже на полпути к дому, когда заметили, что в машине ее нет, – засмеялся он. – Лиз, помнишь? Уморительный случай!
Картер испуганно посмотрел в мою сторону. Упс. Я совсем забыла про эту историю, пока по дороге сюда расписывала ему, как замечательно они справляются с Гэвином. Их, впрочем, оправдывало то, что Мелисса была истинной Сатаной. Я бы тоже уехала без нее.
Мелисса совершила очередной круг по кухне, и верная своему слову Лиз выставила ногу. Надоедливая третьеклашка растянулась на полу.
– НЕ СМЕЙ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ПРОВОЛОЧНЫМИ ВЕШАЛКАМИ![52] – заорала на нее Лиз.
– Ты странная, – заявила Мелисса, вставая, и убежала из комнаты.
– Отличная работа, дорогая мамочка, – сказала я Лиз.
– Лиз, скажи, а когда у тебя появятся свои дети, как ты собираешься прививать им понятие о дисциплине? – спросил Картер.
Я вперила в него выразительный взгляд. Они не должны были догадаться о нашем плане, а подобные прямые вопросы точно могли навести их на подозрения.
Лиз пожала плечами.
– Ну… вообще я не большой фанат дисциплины. Если всем весело и никто не истекает кровью, то все нормально. Такова моя философия.
Тут пришел Гэвин и прислонился к моей руке лбом.
– Мелисса сказала мне, что никому нельзя трогать ее «ни-ни зону». Что это значит? Она мне не нравится. Она шумная. Я сказал ей, что моя мамочка не побоится ударить ребенка, – проговорил он со вздохом.
Из соседней комнаты донесся вопль, а затем громкий грохот.
– Что она, черт возьми, делает? – спросила Лиз.
– Киска плохо вела себя, – сказал Гэвин.
Кошка Джима и Лиз была известным клубком террора, сеющим хаос в самые неожиданные моменты. Как-то раз, когда я играла с Гэвином на полу, она выскочила словно из ниоткуда, прыгнула на меня и вонзила мне в спину когти на глубину пары дюймов. Я ненавидела это животное, но Мелиссу ненавидела еще больше. Хотелось верить, что кошка сумеет поставить ее на место.
– Она что, поцарапала вас? – Я оглядела его ручонки в поисках отметин от кошачьих когтей.
– Нет, она не захотела сидеть в чемодане, – объяснил он.
Все сидящие за столом взрослые молча уставились друг на друга. Когда из гостиной послышалось новое «бам», мы все вскочили и выбежали из кухни.
Удостоверившись, что Мелисса не удушила кошку – и не свернула на путь начинающего серийного убийцы, – мы выдвинулись домой.
– Это и впрямь была не лучшая демонстрация их родительских навыков, – попыталась я оправдаться, пока Картер выезжал на дорогу.
– Эй, Гэвин. – Картер поднял глаза на зеркало заднего вида. – Какому новому слову научила тебя сегодня тетушка Лиз?
– Женский стояк, – не отворачиваясь от окошка, ответил Гэвин.
Картер наградил меня выразительным взглядом.
– Тетя Лиз сказала, что у тебя женский стояк на папочку. Ты что, купила ему подарок? Я тоже хочу, – заныл Гэвин.
После того, как мы заскочили ко мне, чтобы забрать кое-какие вещи, а потом вернулись к Картеру и положили Гэвина спать, Картер наконец-то сдался и прекратил уговаривать меня исключить Лиз с Джимом из списка. Для этого мне понадобилось сказать всего одно слово.
Дрю.
Если этот большой ребенок хотел получить вторую попытку, ему было необходимо не иметь предубеждений против моих друзей. Мы решили рассказать Гэвину о том, что съезжаемся, после открытия магазина, потому что, если б мы рассказали ему сейчас, то завтра он свел бы нас с ума ежеминутными вопросами «а когда», а мне не хотелось сражаться с позывом запереть его на замок, пока я занята в магазине.
После того, как Гэвин поспал, приехал отец Клэр – забрать его на ночевку. Он зашел без стука и отправился прямиком вглубь дома. Проинспектировав все до единой комнаты, он сообщил, что дом у меня «более-менее». Странно, но это было самое приятное из всего, что он говорил мне с тех пор, как мы познакомились, и я ощутил, что у нас наступило нечто вроде момента близости.
Я наклонился, чтобы обнять его, но он, приставив к моему лбу палец, остановил меня.
– Сынок. Лучше не надо.
Я отступил назад.
– Вьетнам, да? – спросил я сочувственно. – До сих пор тяжело подпускать к себе человека?
– Нет. Я до сих пор не уверен, что ты не гей, поэтому может получиться неловко, если мне придется раздробить тебе пальцы, когда ты попытаешься цапнуть меня за задницу.