Рене Бернард - Соблазн в сапфирах

— Вы в порядке?

Кэрол подняла голову со скоростью виноватого ребенка, сделавшего что-то запретное.

— О, все прекрасно! — было видно, что она волнуется, и Эш снова почувствовал, что она бросится к двери, если он сделает один неверный шаг. Кэрол продолжала: — Как ваш друг? Мистер Резерфорд, не так ли?

— Ах, это…

Эш провел рукой по волосам, подумав, что лучше бы было послать Майклу извинения за свое отсутствие, вместо того чтобы расстраивать Кэролайн.

— Он мой старый друг еще по Индии, но это не важно. Мне надо было предупредить вас, прежде чем уйти. Простите меня, Кэролайн.

— Не надо извиняться. Вы не более обязаны мне сейчас, чем раньше. Я не мегера, чтобы требовать объяснения, Эш.

Он подошел ближе, наслаждаясь румянцем, который вспыхнул на щеках Кэрол, стоило ему приблизиться к ней.

— Никогда прежде не использовал слово «мегера».

— Да, не мегера, — снова сказала она, и уголки ее губ приподнялись в улыбке.

— Ярдли приходил, чтобы раскрыть вам подлинную суть характера вашего опекуна?

— Что-то вроде этого.

— И что же это такое?

— Он знает о пари, Эш. Должно быть, ваш дед рассказал ему, и теперь он крутится, как уж, поджидая, когда вы проиграете. Он угрожал рассказать все…

— Тогда вы станете главной достопримечательностью Лондона, как кроткая овечка, попавшая в клетку к волку.

— А вы будете унижены…

Эш рассмеялся:

— Едва ли. Хотя, если бы вы сказали так же много в начале этого рискованного предприятия, я бы согласился с вами. Но сейчас… — Эш подошел ближе, чтобы дотянуться до нее, провел пальцами вверх по ее руке, посылая дрожь по ее спине. — Я не вижу причин для беспокойства.

— Вам придется, если он узнает о нас. Если он был…

— Уинстон — идиот, Кэролайн. Не стану терять ни секунды на размышления по поводу его утверждений. Честно, если доносчик, подобный Ярдли, способен расстроить меня, тогда у меня большие проблемы.

Кэрол поймала его руку, чувствуя соблазнительное очарование этого прикосновения.

— Могущественный гигант может быть сокрушен ничтожным соперником, Эш. — Кэрол вздохнула, качая головой. — Я не советник в ваших делах, но практически выгнала его пинком под зад.

— Вы и меня послали таким же образом, когда мы впервые встретились. Может быть, он нашел это пикантным?

— Мистер Блэкуэлл, давайте не будем…

— Отступать, — мягко перебил Эш, затем поднес ее руку к своим губам и поцеловал каждый палец.

— Кто отступает? — прошептала она.

— Я хотел сделать это, Кэролайн, потому что потерял всякий контроль прошлой ночью.

— Да?

Эш кивнул:

— Я собирался провести этот день, демонстрируя сдержанность, и доказать, что заслуживаю вашего доверия.

Щеки Кэрол порозовели и стали похожи на нежный персик.

— Нет, я вовсе… не хочу, чтобы вы демонстрировали сдержанность.

— Не хотите?

Кэрол смотрела на него, ее глаза гипнотизировали, выдавая желание. В ней было что-то ранимое, и на какой-то момент это заставило его отступить. Она что-то скрывала от него, закрывала щитом свое сердце — но его собственное желание толкало эти мысли прочь.

— Тогда я не буду, мисс Таунзенд.

Эш шагнул вперед, зажал ее лицо в ладонях, целуя ее как изголодавшийся странник, попавший на пиршество. Она была такая сладкая на вкус, ее язык вытянулся, чтобы дотронуться до его языка, и мгновенно самообладание покинуло его. Эш исследовал контуры и текстуру ее губ и рта, наслаждаясь интимностью этого акта. То освобождение, которое Кэрол подарила ему прошлой ночью, было настолько сильным, что он желал ее до сих пор. Ни одна другая женщина, даже та, которую он когда-то любил и трагически потерял, не вызывала в нем подобной реакции.

Как это удавалось мисс Таунзенд Кэролайн, оставалось тайной.

К несчастью, его молчаливая клятва обращаться с ней не так беспощадно, учитывая, что она лишь недавно лишилась невинности, улетучилась, а когда она зажала зубами его нижнюю губу, то и вообще была забыта.

Руки Кэрол поднялись вверх, поглаживая его грудь, длинные прохладные пальцы высекали искры из его кожи. Одна рука продолжала подниматься, пока не забралась в гущу волос, привлекая его ближе, когда все его тело потеплело и пульсировало в ритме ее прикосновений.

«Черт, кто хотел сдерживаться?»

Слова улетучились. Осталась только мучительная тяжесть между ногами и ошеломляющее желание иметь ее — закончить мучения и взять все, что она могла дать ему, быстро и без благодарности.

Кэрол тихо стонала, звук рождался где-то в глубине ее горла, и Эш приступил к действиям. Его руки ласкали бархат ее платья, ладони согревали соблазнительные, упругие изгибы тела, спрятанные под многочисленными слоями одежды. Он видел настоящую ведьму, скрывавшуюся за чопорной внешностью. Воспоминание о ней, распростертой перед ним, заставило руки Эша дрожать.

Кэрол подвинулась ближе, и Эш поднял ее ногу, чтобы прижать ее к своему возбужденному жезлу. Ее влажная, теплая сердцевина пульсировала, стремясь к нему.

Вожделение растекалось по венам, и Эш уступил ему. И пусть маленький квакер простит его, если он перейдет границы.

Эш закончил поцелуй и развернул Кэрол спиной к себе. Взяв в рот мочку ее уха, положил ее ладони на пианино. Кэрол застонала и откинула голову назад, давая ему больше доступа, и Эш почти закричал от триумфа. Он наклонился, быстрым движением руки поднял ее юбки, открывая голые бедра для ласк. Кэрол ахнула в ответ на этот быстрый маневр, но, прежде чем успела возразить, Эш пробежал руками по ее бедрам и ягодицам, широко раскрыв пальцы.

Он обнял каждую половинку, нежную и упругую, своей ладонью, наслаждаясь ощущением теплой кожи и мучительным запахом ее возбуждения. Пока двигались его руки, в голове Эша промелькнула ассоциация: он как скульптор работает над ее телом и, создавая скульптуру, вкладывает в нее свое желание. Словно вожделение в его собственном теле могло через его пальцы перейти и оживить фигуру.

Эротический Пигмалион!

Кэрол склонилась над пианино, ее юбки подняты вверх и открывают прелестные ягодицы, словно предлагают жертву, заставляя его член дрожать в нетерпении… Она была так красива сейчас!

Ее бедра раскрылись для его прикосновения, невольно предлагая ему сладчайший блеск ее влажной раковины, розовой и влекущей, и Эш взялся за пуговицы на брюках, чтобы поскорее приступить к делу.

Без колебаний зажав член в руке, он приложил его к ее чувствительному лепестку и задал ритмичные движения, пока Кэрол не стала извиваться и дрожать, угощая его скользким медом своего вожделения.

— Эш, пожалуйста! — умоляла она, подставляла бедра, дразня набухший кончик и провожая его внутрь, туда, где она так желала его.

Эш больше не мог ждать. Он вошел в нее одним сильным движением, по самое основание, ее внутренние мускулы окружили его жезл, сжимая в спазмах освобождения, которое подтолкнуло и его к завершению.

Эш обеими руками сжал ноги Кэрол вместе, чтобы усилить удовольствие. Теперь с каждым ударом его бедер ее тело напрягалось вокруг него, и он упивался этим ощущением, растягивая каждое движение, чтобы потом со всей силой войти в нее…

— Еще! Пожалуйста, еще! — кричала она, и Эш делал то, что она просила.

Все понятия цивилизации забылись, и не было ничего, кроме его желания опустошить себя в нее, утолив этот чудовищный голод, который бушевал внутри.

Эш вошел в раж, растущее напряжение заставляло его стиснуть зубы, когда его освобождение вырвалось из его тела, и он отклонился от нее, пытаясь не причинить ей боль.

«Немножко поздно беспокоиться о леди сейчас, не так ли? — пошутил он про себя. — Проклятие!»

— Кэролайн… — наконец произнес он. — Я… понимаю… я хотел медленнее…

Ее дыхание было таким же бурным, как и его, и по ее тону было понятно, что она была потрясена тем, что произошло между ними.

— Не знаю, выдержала бы я, если бы было медленнее, мистер Блэкуэлл.

Его член дрогнул при ее словах, и Эш улыбнулся:

— Прекрасно, значит, есть кое-что, о чем мы должны подумать.

Уинстон Ярдли не выдержал и ударил по рукам бедного портного, который пытался заколоть рукав его сюртука. Его злость требовала выхода, и бедняга портной дрожал от страха.