Как она и предполагала, Райан торжествовал.
– Я так и знал, что ты откажешься, я был уверен, что тебе слабо.
– Я получила более интересное предложение, Райан.
– Вот как?
Клодия решила не встречаться с кузеном лично, поэтому разговаривала с ним по телефону.
– Вот так. Буду загорать на солнце, все расходы оплачены. Обещаю вспомнить о тебе, когда буду нежиться возле бассейна, потягивая через соломинку холодный коктейль с цветком гибискуса в стакане.
– Более вероятно, сидя перед телевизором с чашкой готового супчика и бутербродом с белковой пастой.
Клодия живо представила себе самодовольную ухмылку на его физиономии.
Как бы мне хотелось стереть ее!
– Я пришлю тебе открытку.
– Откуда?
Ей очень хотелось сказать ему, но она сдержалась. Если учесть все обстоятельства, то это предложение все-таки несколько подозрительно. А если вспомнить о склонности Райана ко всяким козням, то можно было ожидать, что он позвонит своей матери и расскажет ей эту и без того странную историю с нелепыми преувеличениями и домыслами, чтобы потом его мама позвонила ее маме и поднялась адская шумиха. Если этим займется ее мать, то можно не сомневаться, что будет задействован Интерпол, не говоря уже о полиции нравов.
– Наберись терпения и сам увидишь, – только и сказала Клодия.
– Я так и знал, что все это чушь! Просто ты трусиха и испугалась Большого Скверного Волка, но боишься в этом признаться.
Пусть так и думает, если это радует его жабью душонку. Тем слаще будет ее победа, когда она появится вся золотистая от загара и помашет перед его носом чеком, подписанным Гамильтоном.
– Я подумала, что Глупышка Беллинда гораздо больше подходит для той роли.
– Ты, должно быть, шутишь! Я ее на милю не подпущу к такому сборищу.
– В таком случае она могла бы сыграть французскую горничную.
– Не смеши меня! У старикана случится инфаркт от возбуждения, а ее может вырвать.
– А обо мне ты подумал? Или ты решил, что мне это нравится?
– Конечно, нет, Клод. В том-то и дело. А знаешь что, если ты выполнишь заказ клуба регбистов, я дам тебе дополнительную премию. Там не будет никаких слюнявых стариков – сплошь мускулистые жеребцы с отличной потенцией, которые станут наперебой просить у тебя номер телефона.
– В таком случае сделай это сам, переодевшись в женскую одежду.
– Ах как смешно! Я пообещал им пикантную рыженькую с ногами, растущими прямо из задницы.
– Твои ноги тоже растут из задницы, так что побрей их и купи себе парик. Я уверена, что Большой Скверный Волк к тому времени так наберется, что едва ли заметит разницу. И я хочу получить свои деньги. Мы ведь договаривались, помнишь? За выход на две киссограммы и за несколько дней работы в офисе.
– Я что-то не помню о подобной договоренности, – произнес Райан, изображая удивление. – Насколько я помню, мы заключили пари. А если ты отказываешься выполнять условия, ни о каких деньгах не может быть речи.
Клодия ожидала этого.
– Я хочу получить свои деньги, мерзкая Жаба, а если не получу их, устрою скандал.
– О'кей, о'кей, что это ты так разбушевалась? Загляни ко мне завтра или послезавтра, и я выпишу чек.
– Заглянуть? Райан, разве тебе неизвестно, что существует такое учреждение, как почта? Надо положить чек в конверт, а конверт опустить в почтовый ящик. Это такие большие красные штуки на улице с большими отверстиями почти такого же размера, как твой рот.
Когда самолет приземлился в международном аэропорту Сиб, было уже темно, но жара сразу же окутала их, словно теплым одеялом.
Клодия ощутила, как по коже пробежали мурашки. Все вокруг не только выглядело, но и пахло и звучало по-другому. Вывески были на арабском и английском языках. Все вокруг говорили по-арабски. Было очень странно слышать, как говорят на языке, который совершенно не понимаешь. Даже находясь в Греции, она кое-что понимала.
На полицейских-женщинах в аэропорту были надеты юбки до щиколоток, полицейские-мужчины вооружены карабинами. На местных мужчинах красовались длинные белые одеяния, на головах – нечто напоминавшее тюрбаны.
Здание аэропорта было более современным, чем ожидала Клодия, но, как только толпа пассажиров с прибывшего рейса хлынула в зал, направляясь к окошечку иммиграционной службы, там сразу же стало тесновато. Образовалась длинная очередь, и Клодия настроилась на долгое ожидание.
Аннушка, недовольно надувшись, толкала ногой свою ручную кладь.
– Устала? – спросил ее Гай.
– Еще бы! Восемь часов в самолете!
– А вы как? – спросил он Клодию.
– Терпимо, – приврала девушка. Она выехала из дома одиннадцать часов назад, а накануне легла спать в два часа ночи после ужина с Кейт и Полом и еще парочкой друзей, на который отправилась вместо того, чтобы упаковывать вещи. Вернувшись в полночь, она начала торопливо гладить белье и отыскивать в ящиках вещи, которые, как ей казалось, были у нее прошлым летом, а теперь куда-то бесследно исчезли.
Клодия испытывала огромное облегчение, взойдя по трапу самолета, потому что к этому времени было уже поздно беспокоиться о том, что она что-то забыла взять с собой.
Очередь к окошечку иммиграционной службы двигалась медленно, словно многоножка с мозолями на каждой лапке. Гай хмурился, поглядывая в сторону выхода.
– Нас должны были встретить, – пробормотал он, – иначе мы рискуем застрять здесь на всю ночь.
– Мы в любом случае застрянем здесь на всю ночь, – пробурчала Аннушка. – Если только ты не знаком лично с Господом Богом, который может любезно умертвить всех, кто стоит впереди нас.
Гай не отреагировал на ее слова. Выйдя из очереди, он направился к человеку в бежевом сафари, который шел к ним.
Они обменялись сердечным рукопожатием.
– Извините меня, мистер Гамильтон, – сказал мужчина, – самолет приземлился на несколько минут раньше расписания, и…
– Все в порядке, – ответил Гай и добавил, обращаясь к Клодии: – Джозефу потребуются ваш паспорт и иммиграционная карточка.
Она протянула требуемые документы, Гай добавил к ним свои и Аннушкины. Джозеф, на лацкане которого красовалась эмблема авиакомпании, направился к началу очереди.
– Что он делает? – в замешательстве спросила Клодия. Гай подмигнул ей.
– Это наш мистер «Толкач», который все устроит. – Несколько минут спустя мистер «Толкач» жестом показал им пройти вперед, и они оказались возле конторки таможенной службы.
– Это несправедливо по отношению к другим людям, – недовольным тоном заявила Аннушка, пока они ожидали таможенного досмотра. – Проплыли сквозь толпу, словно принцесса Ди…
– Ты предпочла бы стоять в очереди еще полчаса? – спросил Гай.
– Нет, но…
– В таком случае перестань ворчать. В таких местах, как это, каждый, кто может, пользуется услугами мистера «Толкача». А тот, кто не может себе позволить…
Таможенники открывали всю ручную кладь, однако никаких замечаний не делали, так что несколько минут спустя путешественники вышли из здания аэропорта.
Снаружи тоже стояла в ожидании толпа людей, главным образом местные жители.
Пока ждали машину, внимание Клодии привлек какой-то весьма величественный человек. Поверх белоснежного балахона на нем красовалось черное, отделанное золотой тесьмой одеяние, а на поясе виднелся серебряный кинжал.
– Надеюсь, он носит оружие только в декоративных целях, – сказала она Гаю.
– Это парадная одежда. Шотландцы, например, надевая парадный килт, засовывают кинжалы в носок.
Мистер «Толкач» подогнал к ним изящный белый лимузин с затененными небьющимися стеклами.
– До отеля около сорока минут езды, – сказал Гай, когда они садились в машину. – Мы пересечем столицу через центр и выедем на противоположном конце города. В темноте вам мало что удастся разглядеть, но я постараюсь рассказывать обо всем, мимо чего будем проезжать.
Он уселся на переднем сиденье рядом с Джозефом. Аннушка сидела сзади рядом с Клодией и молчала.
Клодию поразила экзотическая красота мусульманской архитектуры и ярко освещенных мечетей, сияющих на фоне ночного неба.
– Это Муттрах Корниш, – сказал Гай, когда они свернули направо, на дорогу, которая вилась вдоль берега моря. На противоположной стороне дороги мелькали ярко освещенные витрины магазинов, открытых, несмотря на поздний час. На улице было многолюдно: казалось, все население от мала до велика вышло прогуляться вдоль берега моря.