Белла Фрэнсис - Соблазнение по-итальянски

– Я не звонил Мэрилин. Знаешь, я не такое уж чудовище. Возьми вот.

Глазами полными слез она посмотрела на протянутый им чистый хлопковый платок.

– Возьми же, – повторил он, когда она отвернулась. – Господи, Стейси, это всего лишь кусок ткани. Повернись ко мне.

Марко взял ее за подбородок и начал вытирать ее глаза и щеки. Стейси вдыхала аромат его одеколона и в каждом прикосновении мягких пальцев ощущала силу и доброту. Это было невыносимо.

Она отстранилась.

– Я ненавижу тебя, Марко, – всхлипнула Стейси. Она вытерла глаза и высморкалась. – Как же сильно я тебя ненавижу!

Он выпрямился и тихо рассмеялся:

– Радость моя, ты не одна такая.

– Только не надо врать, – еще раз высморкалась Стейси. – Эти медсестры чуть на руках тебя не носили. Меня едва не стошнило.

Он снова рассмеялся, и его смех был лучшим лекарством.

– Наверное, потому, что ты съела слишком много пирожных. Ты набросилась на них так, словно несколько дней не ела.

Марко повернулся и проехал через открытые ворота.

– Ничего подобного, хотя это было бы отличным оправданием, – устало ответила Стейси. – Они оказались очень вкусными. И кофе тоже. – Она сглотнула и покачала головой, ругая себя за эгоизм. – Спасибо. Спасибо, что отвез меня к доктору. Я очень признательна за твою заботу.

Марко припарковался рядом со своей виллой с белыми колоннами, огромными окнами и черепичной крышей терракотового цвета. Повсюду буйно цвели цветы, а в кадках зеленели деревья. Сразу было понятно, что дом принадлежит очень богатому человеку.

Стейси опустила защитный козырек и посмотрелась в зеркало. Подводка почти смылась и собралась в уголках глаз. Стейси, как могла, привела себя в порядок и глянула на свой распухший покрасневший нос. Никогда в жизни она не выглядела настолько ужасно.

– Я тут ни при чем. Я передам твою благодарность Лидии и остальному персоналу.

Стейси тут же представила Лидию, с ее безукоризненной прической и идеальным лицом, и с силой захлопнула обратно защитный козырек.

– Если нет никакой разницы, я сама скажу спасибо. Тем, кто заслуживает благодарности.

– Ты опять за свое. Тебя снова несет не в ту сторону, и ты начинаешь осуждать людей, единственное преступление которых заключается в том, что они не принадлежат к одному с тобой социальному классу. Стейси, или ты притормозишь, или твоя злость отразится у тебя на лице, и тогда ты превратишься в одинокую и обозленную старуху.

Он вышел из машины, закрыл за собой дверцу и пошел к дому.

Стейси сидела в тишине и переваривала его жестокие и обидные слова. Но ведь Марк говорил правду. Стейси очень тяжело сближалась с людьми. А что до мужчин, она привлекала их, но так же быстро отпугивала. Она знала, что одинока до мозга костей.

Но лучше быть одинокой, чем зависимой от других.

Марко остановился, повернулся и, приподняв бровь, вытянул руку, жестом приглашая ее войти в дом, но его радушие показалось ей каким-то вынужденным.

Какой парень. Стейси тут же представила, какие пойдут сплетни: «Знаете, он даже присматривал за Стейси Джексон в своем собственном доме, пока ее матери не было рядом».

Стейси собралась с силами и вышла из машины. Она ощущала, как провода ее родного города сдавливают ей шею и тянут обратно, подобно рыбаку, вытягивающему свою добычу.

Она ненавидела мир, в котором жил Марко, и все, что было с ним связано. Стейси отсчитывала секунды до того часа, когда снова сможет пойти своим путем и убраться подальше от этих осуждающих провинциалов, которые занозой сидели в ее пятой точке.

– Спальня в конце коридора. Ванная рядом. На террасу можно выйти из любой комнаты.

Марко бросил ключи на отполированную столешницу и задумался.

Он находился всего в двух шагах от достижения цели всей его жизни.

Осталось подождать два дня, и тогда он вернется в Монток, чтобы встретиться с Престоном Чизхолмом, который поставит свою подпись на пергаментной бумаге, передавая поместье «Сант-Анджело», или «Мидоуз», как называли его местные, обратно его законному владельцу.

Марко ждал этого момента десять долгих лет. Десять лет он являлся заложником нищеты, стыда и, что хуже всего, жалости, и его тошнило от извращенного сострадания некоторых из жителей Монтока.

Он потянулся к кофемашине, вспоминая тех женщин, которые, затаив дыхание, ожидали, что нищета превратит его в какого-нибудь альфонса. И эти женщины, что молодые, что старые, считались друзьями его семьи. А их мужья с удовольствием наблюдали за тем, как Марко теряет каждый цент, каждый кирпич, каждую травинку поместья, которым клан Борсатто владел на протяжении нескольких поколений.

И тогда Марко узнал, кто был его настоящим другом.

Он смотрел, как его отец, который оказался слишком азартным игроком, и его мать, самовлюбленная алкоголичка, разрушали себя и друг друга, но не мог поделиться своим горем ни с кем. Потому что боялся позора.

Потом в дом заявились гангстеры, а за ними банкиры, чтобы разобрать поместье по кусочкам. Но самым большим гангстером оказалось «Финансовое управление Чизхолмов», люди в костюмах по три тысячи долларов и с полным отсутствием моральных принципов. Марко помнил, как стоял в полуразрушенном летнем домике, когда на пороге появился сам дьявол, мистер Чизхолм-старший собственной персоной, чтобы лично выселить его из дома. И он не забыл, с каким удовольствием старик смотрел, как последний из Борсатто покидает собственную землю. Матери и отца к этому времени давно уже не было. Не осталось ничего, кроме пыли и грязи.

Марко допил остатки кофе и налил себе еще одну чашку.

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты пьешь слишком много кофе?

Она была там в тот день. Стейси Джексон. Эта девчонка поставила на уши их маленький городишко, когда сбежала из дома. А потом заявилась обратно как ни в чем не бывало. Как будто ожидала, что ее встретят с распростертыми объятиями…

Разве удивительно, что у Марко сложилось такое мнение о женщинах? Они все охотились за его деньгами или телом. Все они хотели урвать хоть кусочек чего-нибудь. Марко еще не встречал женщины, которая бы не разочаровала его. И собственная мать не стала исключением. Женщины всегда представляли собой какие-то проблемы. Особенно эта.

– Можно мне тоже чашечку кофе, если тебя, конечно, не затруднит?

– Конечно, не затруднит. – Он достал из шкафчика еще одну чашку и налил ей кофе. – Извини. Наверное, я слишком долго живу один.

– Ты живешь один? Да ладно. – Она отпила кофе, глядя на него поверх чашки своими огромными синими глазами, очерченными растекшейся тушью. – Марко, могу поспорить, что такому красавчику, как ты, приходится отбиваться от поклонниц палкой.

Марко посмотрел на нее, точнее, на ее грудь, видневшуюся между лацканами его пиджака.

– Никогда не бил женщин, – спокойно ответил он.

Повисла небольшая пауза, и они оба почувствовали, как вдруг накалилась атмосфера вокруг них.

Стейси сделала еще один глоток и медленно поставила чашку на стол.

– Ладно, – протянула она. – Мне вообще-то неинтересно слушать про твои шалости в постели.

– Может, нам стоит тогда поговорить начистоту, чтобы не осталось никаких сомнений.

– В смысле…

– Я пригласил тебя сюда только для того, чтобы убедиться, что твоему здоровью ничего не угрожает. Это мой долг. Я в ответе за эту аварию.

Ее глаза сверкнули, как лезвие ножа.

– Ты намекаешь на то, что я пытаюсь соблазнить тебя?

– Стейси, ты можешь бросить этот высокомерный тон? Я ни на что не намекаю. Я просто хочу, чтобы ты знала, что я не собираюсь воспользоваться создавшимся положением. Вот и все. Когда-то между нами были отношения, но сейчас мы оба взрослые люди и можем оставаться в одном доме без того, чтобы ты переживала, что я начну приставать к тебе.

Она ухмыльнулась и спряталась за ширмой из своих волос, как обычно делала это в прошлом.

– Марко, как благородно с твоей стороны. Если честно, я даже не думала, что тебе могут прийти в голову подобные мысли. Но это так по-взрос лому – убедиться, чтобы не возникло никаких недоразумений.

Договорив, Стейси сбросила пиджак и повесила его на спинку стула. Возможно, все получилось случайно, но когда она подняла руки, глаза Марко скользнули по атласной коже ее груди, перехваченной накрест черными полосками ткани. И конечно же его тело тут же ожило.

– Можешь на это рассчитывать, – заверил Марко, не сводя с нее глаз.