— Прости. Я был в дурном настроении...
— Ты сердишься на меня, а ведь без всякого повода. Иногда, Джек Байрон, ты бываешь полным идиотом. — Грейс отступила и вытерла заплаканное лицо. — Сегодня вечером я хотела сказать, что люблю тебя. И верю, что ты любишь и всегда любил меня. И что я прощаю тебя за все.
— Правда?
— Да. Я подумала, что будет так романтично устроить обед в саду, который ты специально посадил для меня! Мистер Потсли рассказал, как ты старался, чтобы мне все здесь понравилось, и я поняла... ты никогда бы этого не сделал, не любя меня. Я хотела сказать тебе все это после обеда, но...
— Но я все испортил. — Джек снова притянул ее к себе. — Ты права, дорогая. Я идиот. Тупой болван, который делает нелепые заключения. Сможешь ли ты простить меня? Вторично?
— Не должна бы. Особенно после сегодняшнего. Но, так и быть, сделаю это, потому что люблю тебя.
— Спасибо, родная, — улыбнулся Джек. — Я боялся, что никогда уже не услышу от тебя этих слов.
— Я никогда не переставала тебя любить, — шепотом призналась она. — Даже когда ненавидела. А порой даже готова была тебя убить.
Он засмеялся и еще крепче обнял ее.
— Ты моя дорогая, любимая жена. Мой друг, — говорил он, подчеркивая каждое утверждение поцелуем. — А теперь пойдем в гостиную, сядем у камина и приступим к десерту.
— Вообще-то я бы предпочла пойти наверх.
— О, — разочарованно произнес он. — Если ты устала, то, конечно, должна отдохнуть.
— Кто сказал, что я устала? — Грейс обняла его за талию. — Я просто хочу пойти наверх. С тобой.
— В самом деле?
— Конечно. Итак, чего мы ждем? Или вы потеряли свою форму, милорд? — добавила она с соблазнительной улыбкой.
— Ах, вот как ты считаешь? Ну, смотри!
Завладев ее ртом, Джек привел ей доказательства, которых Грейс так долго ждала.
— Что ты теперь скажешь?
— Потрясающе! — выдохнула она.
После очередного поцелуя муж взял ее за руку и повел в дом. Игнорируя любопытные взгляды слуг, они заторопились наверх. Джек привел ее в свою спальню, запер дверь и потом задернул шторы.
— Все эти недели я воображал, как ты будешь здесь, в моей постели. Особенно после твоего визита... первого и единственного. Ты даже представить себе не можешь, какие фантазии рождались у меня в этой комнате!
Улыбнувшись, Грейс бросила шаль на стул.
— Могу себе представить. Но я чувствовала себя очень одинокой.
— Больше этого не будет никогда. Теперь нас ничто, не разлучит. — Его взгляд остановился на подвеске. — Ты носишь ее?
Грейс коснулась аметистов, затем провела кончиком пальца по фарфоровой миниатюре с садом.
— Верю, что это подарено с любовью.
— Да, хотя я был настолько слеп, что многого не понимал. И должен просить у тебя прощения.
Грейс положила руку ему на грудь в области сердца.
— Ты правда носил эту вещицу с собой, когда мы расстались?
— Постоянно. Это позволяло мне чувствовать себя ближе к тебе.
— А я хранила твой носовой платок, хотя не собиралась тебе говорить об этом.
— Мы совсем потеряли голову. Оба. — Джек поцеловал ее.
— Скорее всего.
— А теперь не обнажиться ли нам, что скажешь?
Засмеявшись, Грейс позволила ему раздеть ее. И только оказавшись перед ним в одной тонкой рубашке, вдруг оробела.
— Что случилось? — Он нежно приподнял ей подбородок и заглянул в глаза. — Ты сделалась застенчивой?
— Просто гораздо полнее, чем ты видел меня в последний раз.
— Ну что ж, этому можно только порадоваться. Ведь ты стала еще прекраснее.
— А вдруг тебе...
— Не понравится, как ты выглядишь? Это невозможно.
Увидим, подумала она.
Но глаза у него потемнели от желания, руки осторожно изучали ее новые формы, ласково касались грудей, которые увеличились в размере.
— Боже мой, Грейс, ты просто изумительна!
Она расслабилась, к ней вернулась уверенность.
— Думаю, на вас слишком много одежды, милорд.
Джек оглядел себя.
— Полагаю, ты права.
Лежа на простынях, Грейс смотрела, как он торопливо раздевается, и улыбалась.
Муж прижался к ней всем телом, но был чрезвычайно нежен, лаская ее. Она дрожала в ожидании, когда он ею овладеет. Грейс так любила его, зная теперь, что он отвечает ей тем же.
— Боже, Джек, как я скучала по тебе.
— И вполовину не так, как я. Могу поспорить.
Она обняла его за шею и одарила долгим, страстным поцелуем.
— Может, заключим пари? Согласен?
— Конечно. А поскольку выигрыш — это ты, любовь моя, я сделаю все, чтобы завоевать тебя. Но возможно, миледи, вам требуется доказательство?
— Безусловно! — промурлыкала она.
Эпилог
Кент, Англия
Конец февраля 1811 года
— Тебе нужно что-нибудь, дорогая? — спросил Джек.
— По-моему, все прекрасно, — ответила Грейс, сидевшая напротив в мягком кресле.
— Может, принести еще одно одеяло? Я не хочу, чтобы ты мерзла.
— Спасибо, мне тепло, — сказала она, скрывая нежную улыбку.
В гостиной было тепло и комфортно, ярко пылал камин, рядом уютно устроился Лютик, вылизывая рыжую шерстку.
— Ты не голодна?
— Я же только час назад съела целую огромную тарелку бутербродов. Неудивительно, что я такая же большая и круглая, как один из тех воздушных шаров, о которых Дрейк говорил на праздниках. Если съем еще что-нибудь, то просто лопну.
Джек укоризненно взглянул на жену:
— Глупости! Ты уже на восьмом месяце, тебе полагается быть полной. А что до аппетита, ты ведь ешь за двоих, поэтому не беспокойся о своей фигуре, она прекрасна. Каждое утро, когда просыпаюсь и вижу тебя рядом, говорю себе: какой я счастливец!
Грейс чуть не растаяла от удовольствия.
— Тебя, правда, не беспокоит, когда я всю ночь толкаюсь и ворочаюсь?
— Ничуть!
— Ты мог бы спать в твоей прежней спальне.
— С какой стати? Я хочу быть с тобой.
Да, он был нужен ей, ведь она так сильно его любила.
— У тебя опухли щиколотки. Может, устроишься поудобнее?
Приподняв юбку, Грейс показала ему кучу подушек у себя под ногами.
— Видишь, я избалована, как принцесса. Если, конечно, она окажется в интересном положении.
— Раз тебе ничего не нужно, можно я поцелую тебя?
— Кто же тебе запрещает?
Она закрыла глаза, прижавшись к мужу. Каждый его поцелуй всегда был восхитительным, как первый, каждая ласка была новой и особенной.
Подавляя желание, Джек отстранился, и тут их ребенок проявил такую активность, что ее уже невозможно было не заметить.
— Это наш наследник буянит? — улыбнулся Джек.
— Да. По крайней мере, он не колотит меня по ребрам, как прошлой ночью.
— А вдруг это наследница? И такая же упрямая, как ее мама. Твердо знает, чего хочет.
— Почему ты уверен, что будет девочка? Ты не хочешь сына?
Джек погладил ее по животу.
— В общем-то, мне все равно. Прекрасно и то и другое.
— Значит, ты не возражаешь, если я буду рожать тебе одних дочек?
— Я буду счастлив закончить свою жизнь в окружении толпы прекрасных леди Байрон.
— Не надейся, что их будет так много!
— Я как-нибудь уговорю тебя, — прошептал Джек.
В дверь постучали.
— Извините, милорд, миледи, — произнесла служанка, делая реверанс. — Простите за беспокойство, но только что принесли почту. И пришел посыльный.
— Можешь положить на стол, — не оборачиваясь, сказал Джек и спросил, когда девушка вышла. — Так на чем мы остановились?
— На твоих мечтах о продолжении рода, дорогой!
— Прекрасно. Тогда я займусь почтой.
— Возможно, есть весточка от Кейда? Интересно, Мег еще не родила? Это может произойти со дня на день.
— Она под бдительным присмотром в Брэберне, где и тебе следовало сейчас находиться.
— Они с мужем жили в Нортумберленде и очень беспокоились, как бы во время родов их не застигла снежная буря. Мег говорила мне на Рождество, что хотела бы остаться дома, но Кейд бы очень переживал. Особенно если бы доктор не смог приехать вовремя. Поэтому и решили провести несколько месяцев в Брэберне.
— Мне тоже надо было настоять на этом, рядом была бы семья, готовая тебе помочь.
— Мне вполне достаточно тебя.
— Я имею в виду женщин.
— Здесь будет миссис Макки и акушерка. Я знаю, мужчины не должны присутствовать при родах, но так хочется, чтоб ты был со мной.