Там, где леди Алисия видела свободу, Стентон видел блокаду. Он чувствовал, как оживают темные стороны его натуры, пробуждаясь после десятилетия мертвого сна. Страстные стоны слышались со всех сторон, ритмичные стуки кроватей и приглушенный, порочный смех в залах пробуждали в его уме темные жадные мысли о пышных белых бедрах, и выступающих красных сосках, и гладких влажных местах со вкусом моря.

Он уставился в расписной потолок спальни невидящими, горящими глазами. Он не мог уйти туда, но оставаться здесь было так же опасно. Тихое, нежное дыхание женщины, готовой на все, доносилось с широкой постели.

Похоже, ночь будет очень долгой.


На следующее утро Алисия внезапно проснулась с тревожным чувством, что за ней наблюдают.

Комната была пуста. Лорд Уиндем оделся и ушел. В камине горел огонь, в комнате тепло, прикрытое крышкой блюдо на маленьком столике источало соблазнительные запахи.

Еда!

Ради одного этого стоило встать с постели. Алисия выскользнула из-под одеяла и прошлепала к столу, не потрудившись накинуть халат. Подняв крышку, она обнаружила яйца, и сосиски, и аппетитные маленькие тосты. В серебряном горшочке не было ничего опасного, только мед. Она улыбнулась. Милый Гаррет. На то, чтобы съесть завтрак, потребовалось меньше времени, чем на то, чтобы полюбоваться им. Алисия приняла освежающую ванну. Расчесала волосы. Потом просто потому, что делать больше было нечего, застелила постель, взбила подушки и убрала все следы ночевки Уиндема в кресле.

Наконец явился Гаррет. Алисия накинулась на него, как голодная собака на кость.

– Слава Богу! Как долго!

Гаррет с сомнением взглянул на нее.

– Я оставил вас спящей всего полчаса назад. Что вам сегодня так не терпится? Уиндем.

Алисия удивленно заморгала:

– Ах, ничего!

Гаррет самодовольно ухмыльнулся.

– Не хочется отвечать на этот вопрос, да?

Она села в кресло, потому что ноги грозили отказать ей совершенно.

– Умираю, как хочу его видеть. Что это значит?

Гаррет закатил глаза, вытаскивая из шкафа соблазнительное зеленое шерстяное утреннее платье.

– Это значит, что вы до смерти хотите его видеть. Ну и что? На него приятно посмотреть. Дама не должна стесняться, если ей хочется остановить взгляд на таком живописном типе, как этот.

Леди Алисия вздохнула.

– Он довольно привлекателен. А я в последнее время встречала не слишком много таких мужчин. Ты ведь не просто привлекательный, ты безумно красив.

Гаррет деловито кивнул:

– Вы правы. – Потом он помог ей надеть платье и усадил на стул у туалетного столика, чтобы сделать ей прическу. – Ну, как вы хотите выглядеть сегодня утром? Как стыдливая самочка или распустить волосы и стать дерзкой девчонкой?

Она посмотрела на свое отражение в зеркале.

– Я сказала бы «бессовестно стыдливой». Больше подходит для дня, как ты считаешь?

В результате он предложил уложить ее волосы в прическу, похожую на ту, что носят другие женщины: несколько длинных прядей небрежно распущены – как будто какой-то мужчина не смог удержаться и припал к ложбинке между ее грудей.

– Джентльмены с ума сойдут, – произнес Гаррет. – Им захочется сделать это, но они не осмелятся.

Обманчиво скромное платье было сшито таким образом, что грудь двигалась свободно, насколько позволяли китовый ус и щетина, а это означало, что было видно много пышного сливочного тела.

– Ого! – одобрительно произнес Гаррет, когда она была одета. – Это могло бы заставить меня повернуться в сторону женщин.

– Хорошо бы, – пробурчала Алисия. – Я тогда охотнее сбежала бы с тобой, чем спускаться вниз, в этот бордель.

Гаррет ущипнул ее за руку.

– Чепуха. Я для вас совершенно недоступен.

– Скромность – это добродетель, Гаррет.

– Так говорят уроды. – Он взял ее перчатки и кружевную шаль из овечьей шерсти. – Ну, не забывайте прислоняться к мужчинам и уклоняйтесь от женщин. – Он поиграл непослушным локоном. – И не таращитесь тоскливо весь день на Уиндема. Вы же не хотите, чтобы он догадался, что вы его предпочитаете всем остальным.

– Я и не таращусь тоскливо на Уиндема.

– Да, тут вы правы. Ваш взгляд скорее хищный, чем тоскливый. Но вы должны немного проигнорировать его. Ему это не понравится.

– Ах, ну хорошо. – Одетая и готовая выйти к гостям, Алисия покрутилась перед Гарретом. – Ну, как я – во всеоружии?

– Вы просто смертельно опасны, и вы, несомненно, опаздываете. Все уже давно встали.

Она резко обернулась при звуке громкого голоса. Уиндем стоял в дверях их спальни, похоже, он стоял там уже некоторое время.

Ах, Господи! Она надеялась, что он был здесь не так долго и не слышал замечания насчет «тоскливый».

– Ну, хорошо. Тогда я лучше пойду вниз. – Она быстро извинилась, поклонившись, проскользнула мимо Уиндема и сбежала из комнаты и от жара, грозящего растопить ее.

Оказавшись внизу, Алисия узнала от слуги, что дамы уже собрались в западной утренней гостиной. Разыскивая эту гостиную, она издалека услышала веселые голоса, проникавшие сквозь закрытую дверь.

Алисия замедлила шаги. Весь день ей придется провести с дамами, потому что мужчины отправятся на охоту или будут играть в азартные игры. Опыт подсказывал ей, что именно так и будет.

Все сначала…

Она улыбнулась, повернулась и почти бегом поспешила к парадному входу. Гаррет уже ждал ее здесь, держа наготове шляпку и накидку.

Он самодовольно ухмыльнулся.

– И много времени вам понадобилось, чтобы вспомнить, что вы никогда не делаете, как вам велят?

Леди Алисия схватила в охапку свои вещи и одарила Гаррета быстрым поцелуем в его скульптурно вылепленный подбородок.

– Как глупо с моей стороны! – Она выбежала на свежий морозный воздух, как будто от этого зависело спасение ее жизни – или, по крайней мере, сохранение ее разума.

Она довольно хорошо знала поместье Кросса. Родной Сазерленд был рядом, за лесом, и неудержимо манил ее.

Тропа уже заросла, едва заметная под ковром из дикой традесканции и высокого пиретрума, вымахавшего с тех пор, как она приходила сюда, чтобы подсмотреть за экстравагантными приемами, которые устраивались у Кросса.

Должно быть, родителям приходится с тех пор держать в крепкой узде Альберту и Антонию – ведь однажды девочек застали, когда они тащились за Алисией. Они все время ругали ее, но сами, тем не менее, тоже твердо решили увидеть все своими глазами.

«Я только поднимусь на холм и посмотрю на дом, – говорила Алисия сама себе. – Оттуда он очень хорошо виден». Она бодро начала подъем, пробираясь сквозь заросли, высоко задрав юбки. Потом, выйдя на участок, где играла в детстве, замедлила шаг.

Алисия и не думала, что когда-нибудь снова ступит на землю Сазерленда, но вот там было дерево, с которого Альберта упала и ушибла коленку. Алисия и Антония несколько недель выполняли за нее поручения, скрывая происшествие от матери, боясь, что она запретит им лазить по деревьям.

А вот и пруд, где Алисия постигла, что падать в воду одетой – это ничто по сравнению с наказанием за это. Отцу, едва сводящему концы с концами, очень не понравилось, что легкомысленная дочь испортила почти новое платье, которому полагалось послужить и ее сестрам.

Увлекшись воспоминаниями, Алисия совершенно забыла, что собиралась остановиться на вершине холма, и шла все дальше. Вот самое лучшее место для пикников, вот заросли с самыми сладкими ягодами, вот здесь, перелезая через ограду пастбища, Антония порвала свою нижнюю юбку.

Вся ее жизнь проходила на этих зеленых холмах. Она поднялась на последний перевал и посмотрела вниз, на Сазерленд.

Поместье выглядело еще более запущенным, чем ей помнилось. Подъездную дорогу давно пора было посыпать гравием, и сады пришли в упадок, заброшенность была заметна даже зимой.

Сам дом, казалось, стал меньше. Эти древние каменные стены не смогли тогда удержать ее. И сейчас она просто разрушила бы их, если бы ее впустили внутрь.

Чего не произойдет.

Нужно уходить, пока ее кто-нибудь не заметил…

Хотя тут, конечно, осталось мало прежних слуг. Она услышала, как кто-то стучит молотком на конюшне, а мальчик, которого она не узнала, вышел из посудомойни, чтобы вылить во двор горячую грязную воду. Но где же суета, которая помнилась ей с детства?

Может быть, ее семья все еще не вернулась домой на зиму? Осмелев от вида пустынной сцены внизу, Алисия позволила себе подойти ближе к усадьбе.