Карина Хэлли - Соглашение (ЛП)

Я бурно кончаю, но в тот момент, когда мое тело оказывается на пике блаженства, я думаю вовсе не о Джеймсе….

…а о Линдене.

Мне с трудом удается сдержаться и не выкрикнуть его имя, хотя именно его лицо всплывает у меня перед глазами, и я представляю, как сильные руки Линдена крепко держат меня за талию, пока он врезается в меня сзади.

Но в моей суровой реальности есть только худощавый быстрый Джеймс. Любая женщина отдала бы левую сиську, чтобы быть с ним, любая, но не я.

Для меня есть только один мужчина.

И я не в силах этого изменить.

Когда все заканчивается, я иду вместе со своей одеждой в небольшую уборную в задней части магазина и смываю все это дерьмо со своей кожи. Недавно я купила новое дорогое мыло для рук с ароматом шалфея и лаванды для своего магазина, и я начинаю хихикать от того, каким образом мне приходится его использовать.

Вот я и распечатала собственный магазин.

Я вытираюсь ворсистым полотенцем для рук и снова одеваюсь. На моей блузке небольшое пятно от вина, с которым мне завтра придется бороться с помощью отбеливателя. Потому что сейчас я кажется немного не в себе от количества выпитого вина и опьяняющего оргазма. Но осознание произошедшего снова начинает просачиваться в мои мысли, как плесень в защищенном от света месте.

Я только что переспала со своим бывшим парнем и лучшим другом Джеймсом. Он может сколько угодно говорить, что эта ночь ничего не значит, но картофель в беконе, сыр, вино и клубника (Бог ты мой, у нас же еще осталась клубника в шоколаде) говорят о другом. Возможно, я преувеличиваю и вижу то, чего нет, но мне очень хочется, чтобы все было как прежде.

Я должна идти только вперед. Мне не нужна прежняя я в возрасти двадцати с небольшим лет. В следующем году мне будет тридцать, и я не собираюсь соскальзывать назад, особенно не на член Джеймса, каким бы волшебным он ни был.

Выйдя из уборной, я ощущаю странную скованность и неловкость, словно пугливый жеребенок, который не знает, каким должен быть его следующий шаг. Мне хочется, чтобы все выглядело так, будто ничего не произошло, но настроение Джеймса сложно предсказать, я не знаю, чего от него ждать.

Он стоит над пледом, без рубашки, но слава Богу в штанах, и смотрит на беспорядок, который мы тут устроили.

Он смотрит на меня с неким недоумением.

- Похоже, я не до конца все продумал.

- Уверенна, что сыр и вино отстираются, - говорю я ему и показываю собственную только что вымытую руку. - Я без труда отмылась.

Теперь он выглядит невероятно довольным.

- Похоже, мы поддались моменту.

Да уж. Моменту. Или же хорошо продуманному плану и алкоголю.

Я пожимаю плечами.

- Для этого и нужны такие моменты.

Откашлявшись, я подхожу к пледу и приседаю на корточки, чтобы убрать контейнеры. К сожалению, клубника не выжила.

Я выбрасываю все в мусор и смотрю на Джеймса, пока тот скручивает плед.

- Что ж, спасибо, что заскочил. Было весело.

Возможно, это было немного грубо, но чем быстрее он перестанет на что-то надеяться, тем лучше.

Он замирает и внимательно смотрит на меня, словно пытаясь понять, вру я или нет. Но я не вру. Было и вправду весело. Только я бы предпочла не повторять такого рода веселье.

Я очень надеюсь, что мне не придется ему это говорить.

Черт. Он все еще смотрит на меня. Так и знала, что это была ошибка.

Чертово одиночество и глупые старые свитера.

- Да, было весело. Тебя подбросить домой?

- Даже не смей говорить мне, что ты приехал сюда на машине, - предупреждаю я.

Он качает головой.

- Я приехал на такси. Поехали, на двоих будет дешевле.

Я делаю вид, будто обдумываю его предложение, после чего говорю, - У меня еще остались незаконченные дела. Я, наверное, поеду последним автобусом.

- Могу подождать.

Нет, не можешь.

Я мило ему улыбаюсь.

- Это займет некоторое время. Бумажная работа, сам знаешь, каково это. Я позвоню тебе завтра.

Над магазином словно сгущаются тучи. Глаза Джеймса больше не искрятся, а губы сжимаются в тонкую линию.

- Хорошо. Поговорим потом, - говорит он довольно резко.

И как ни в чем не бывало, Джеймс вместе со своей огромной сумкой, клетчатым пледом и проколотым членом покидают «Fog&Cloth», унося с собой свои сомнительные мотивы.

Двери за ним закрываются.

Я выдыхаю, чувствуя невероятное облегчение.

И раскаяние.

Для первой недели в возрасте двадцати девяти лет и для второй с того момента, как я стала владелицей собственного бизнеса, я все чаще задавалась вопросом, не разрушила ли я одни из лучших дружеских отношений в своей жизни.

Нет, я не о себе и Джеймсе, хотя именно он послужил тому причиной.

Я говорю о себе и Линдене. Я отправила ему сообщение и спросила о Надин сразу же после того, как мы с Джеймсом переспали. Линден не ответил. В понедельник я попыталась еще раз, в ответ снова тишина. Facebook, старый добрый Facebook, сказал мне, что он был в сети и оставил несколько комментариев под чужими постами. Я залезла на страницу Надин, «противный, чертов аппендикс удален», - гласил ее статус. Выходит, её операция прошла хорошо, почему же мне до сих пор ничего не пришло от Линдена?

Я начала волноваться. Сначала я подумала, что Джеймс рассказал Линдену о том, что произошло. Не удивлюсь, если он обставил все так, что это именно я его соблазнила, тем самым разрушив нашу дружбу. И теперь Линдену нельзя со мной разговаривать из-за чертовой мужской солидарности, будь она проклята.

Но во вторник мне неожиданно позвонил Линден и спросил, не хочу ли я сходить с ним и с Джеймсом в кино, заскочив перед этим перекусить. Он извинился за сообщения, когда я подняла эту тему, и сказал, что у него сдох телефон, и он не мог его зарядить, потому что последние несколько дней провел в больнице с Надин. Кроме того, у нее телефон на базе андроида.

У Линдена айфон.

Как и у меня.

Они не могут пользоваться зарядными устройствами друг друга. А мы можем. Но не то, чтобы это что-то значило.

Я не нахожу себе места, когда джип Линдена останавливается у обочины. Взяв себя в руки, я спускаюсь вниз по крутой подъездной дорожке. На улице жуткая жара и я тут же начинаю потеть, вышагивая в своих новых кожаных сапогах оливкового цвета с пряжками (последнее поступление в моем магазине), джинсах и блузе с широкими рукавами. Краем глаза я замечаю Джеймса, сидящего на переднем сидении.

Будет неловко.

Но к моему удивлению он выходит, откидывает переднее сиденье и залезает назад как раз тогда, когда я подхожу к машине.

- Спасибо, - говорю я.

Я старательно избегаю смотреть ему в лицо, боясь увидеть его чувства и боясь того, что теперь между нами, возможно, что-то изменилось.

- Все в порядке, - говорит Джеймс, примерно то же самое он сказал мне на прошлой неделе, ну знаете, прямо перед сексом.

Неужто и вправду все хорошо? Прям так уж и все?

Я сажусь в машину, пристегиваюсь и смотрю на Линдена.

Он улыбается мне, и на его лице с трехдневной щетиной появляются те самые ямочки, а глаза сверкают как у ковбоев в голливудских фильмах, намекая на то, что вне камер у них своя тайная жизнь.

- Мальвинка, - говорит он со своим фирменным шотландским акцентом, чертовски возбуждающим, как-же-я-чертовски-рада-слышать-это акцентом. - С днем рождения, черт побери. Мне так жаль, что я не смог прийти.

- Ничего страшного, - говорю я, похлопывая его по бедру. - Рада, что с Надин все хорошо.

Он вздрагивает и заводит джип.

- Эти несколько дней были реально тяжелыми, но завтра ее должны выписать. Она буквально выставила меня из палаты.

Я улыбаюсь, несмотря на новости.

- Что ж, она права. Ты должен отдохнуть, чтобы потом помогать ей, да и сама она нуждается в отдыхе.

Полнейшая фигня, но звучит довольно неплохо, и, кажется, Линден повелся. Он кивает и смотрит на Джеймса в зеркало заднего вида.