Джанет Дейли - Соперники

Она нажала на акселератор и помчалась к выезду с автострады. Ее преследователь не отставал. Она решила не сбавлять скорость и не сигналить в знак того, что собирается остановиться. В самый последний момент она резко повернула и стала тормозить.

Ее окружали темнота и проливной дождь. Но где же свет фар? Его не было. Машина проскочила мимо! Быстро взглянув в сторону шоссе, Флейм попыталась различить машину, прежде чем та исчезнет из виду.

Но ничего не увидела. Машины не было. В то же мгновение у нее появилось жутковатое ощущение, что за ней наблюдают. Какой-то звук, какое-то движение, какой-то инстинкт подсказывали ей, что машина где-то здесь, на широкой развилке. Непроизвольно нажав на тормоз, она оглянулась.

Раздался тихий, похожий на хлопок звук, и ветровое стекло словно расползлось на тысячи кусочков мозаики.

Она больше не видела сквозь него!

Стараясь совладать с бешеной паникой, Флейм остановила машину. И только тут заметила в ветровом стекле два пулевых отверстия – точно такие же зияли в боковом окне со стороны водителя.

На следующий день на небе не было ни облачка, солнце сияло вовсю, и единственным свидетельством вчерашнего ненастья были лужи вокруг станции технического обслуживания Хэнка у выезда с пограничного шоссе. Однако для Флейм кошмар предыдущей ночи оставался реальностью, когда она наблюдала за тем, как полицейский эксперт измерял диаметр пулевых отверстий в ветровом стекле небесно-голубого «континенталя».

Она непроизвольно содрогнулась, и Чарли дотронулся до ее руки.

– С вами все в порядке?

Она чуть выше подняла подбородок, старательно избегая его взгляда.

– Кто-то пытается меня убить, Чарли, – сухо проговорила она. – Хэтти предупреждала, что он не остановится ни перед чем, даже перед убийством. А я ей не верила!

Его хлопчатобумажная майка прилипла к груди из-за струек пота, стекавших по лицу и шее. Ченс отвел ракетку назад и, со всей силой ударив по быстро летящему мячу, отбил его в стену. Отпрыгнув назад, он напружинился, полностью сосредоточившись на мяче и в то же время не забывая о своем противнике – тренере в спортивном зале. Тот хотел отбить мяч снизу, но промахнулся. Одно очко!

Ченс выпрямился, опустив ракетку и расслабившись, он дышал глубоко и ровно. Он взглянул на своего противника, распростертого на полу корта для игры в сквош. Обессиленный, тот медленно поднялся на ноги и, посмотрев на Ченса, покачал головой.

– Все. С меня хватит, – сказал он, признавая поражение. – Не знаю, в чем тут дело, парень, но ты будто жаждешь крови!

В памяти Ченса всплыл образ Флейм, сильной и гордой, с холодным вызывающим блеском в зеленых глазах. Он, отвернувшись, потянулся за полотенцем.

– Просто у меня был трудный день.

– Понятно. Впредь никогда не предлагай мне играть с тобой в конце дня.

На лице Ченса появилось подобие улыбки, когда он поднял лежавшее в углу мохнатое полотенце и отер им лицо и шею. Краем глаза он заметил, что открылась дверь, и обернулся с рассеянным любопытством. Вошел Сэм, и Ченс, ощутив внезапную тревогу, на мгновение замер с полотенцем у шеи, затем продолжил вытирать пот.

– Что случилось? – спросил он.

Сэм взглянул на тренера. Тот, поняв намек, поднял в знак прощания руку с полотенцем и направился к двери.

– Пока.

Ченс кивнул в ответ и внимательно посмотрел на Сэма, моментально заметив, что тот избегает его взгляда.

– В чем дело?

– Я опоздал на три часа. – На его мальчишеские черты наползла виноватая угрюмость. – Она заблокировала закладную Краудеров. В банке сказали, что сегодня утром она была там и подписала все бумаги.

– Черт бы ее побрал! – В бессильной ярости он задрал голову и уставился на потолок.

– Я-то думал, мы ее одолели, когда в прошлый уик-энд купили два участка, но они не так важны для ее проекта. Нам нужен был участок Краудеров, – сказал Сэм, наконец-то встретившийся глазами с Ченсом. – Она выиграла, верно?

– Может, еще что-нибудь удастся предпринять? – Он стянул с шеи полотенце. – Позвони Доновану – пусть готовит самолет. Сегодня же вечером я вылетаю в Вашингтон и сам буду пробивать разрешение на строительство плотины.

– Бесполезно. – Сэм покачал головой. – Перед тем как прийти сюда, я разговаривал с Молли. От нее-то я и узнал, где ты. Звонил Фред, он разговаривал с Зорински. Морганс-Уок включен в перечень национальных исторических памятников. Он утверждает, что теперь нам ни за что не добиться разрешения.

На это Ченс ничего не ответил. Он стоял, уставившись в одну точку, и лихорадочно соображал. Она приперла его к стенке.

Сэм неловко переступил с ноги на ногу.

– Тебя подождать?

– Нет, – бросил он спокойно и твердо. – Мне надо кое-что обдумать.

Поколебавшись, Сэм оставил его одного.

Ночной сумрак запечатал черными ладонями окна библиотеки. Флейм, плотно прижимая к уху телефонную трубку и неподвижно застыв от ледяной ярости, ждала, когда знакомый голос завершит угрожающую фразу. После того как раздался слабый щелчок, означавщий, что связь прервана, она повесила трубку и нажала на кнопку перемотки на подключенном к телефону магнитофоне. Послышалось короткое урчание пленки, потом щелчок – перемотка закончилась. Флейм прослушала запись, убедившись, что записано каждое слово, отмотала на начало и, сняв телефонную трубку, набрала номер по записной книжке.

– Да? Стюарт.

Этот резкий, нетерпеливый голос принадлежал Ченсу. Она холодно улыбнулась.

– Поразительно. Ты так быстро ответил, что, верно, сидишь на телефоне в буквальном смысле слова. Или, может, ты только что кому-то звонил?

– Флейм? – В голосе слышалось явное удивление.

– Ты не ожидал, что я позвоню, да? – вкрадчиво проговорила она. – А я вот решила позвонить и сказать тебе, что обо всем догадалась. Только ничего у тебя не выйдет, так что можешь не утруждать себя угрозами по телефону. Ты не получишь Морганс-Уок, даже если тебе удастся меня убить.

– Убить тебя? О чем ты говоришь? Какие звонки?

Она улыбнулась шире.

– Другого я от тебя и не ждала. Ведь ты учил меня блефовать и притворяться, будто я ничего не знаю.

– Черт возьми, я ничего не понимаю, – рявкнул он.

– Может, это освежит твою память.

Флейм поднесла телефонную трубку к магнитофону и включила запись, снова ощутив, как по коже пробежал холодок при звуках мертвящего, монотонного голоса: «Удача тебе изменила. Я остановлю тебя навсегда».

– Господи, что это за голос?

– То, что он не принадлежит тебе, это точно. К тому же так гораздо безопаснее. Но тебя это не спасет. Полиция получит копию пленки. Им известно о предыдущих покушениях на мою жизнь. Если со мной что-нибудь случится, Ченс, полиция выйдет прямо на тебя. А я, по крайней мере, буду знать, что ты никогда не получишь Морганс-Уок. – Она помолчала, вспомнив последнюю угрозу. – Тебе не остановить меня. Это я тебя остановлю.

Она повесила трубку, с удивлением обнаружив, что у нее дрожит рука. Подержав ее на телефоне, она вынула из магнитофона кассету, а из ящика стола – конверт и лист бумаги. Запретив себе отвлекаться на какие-либо мысли, она развернулась на стуле и вставила листок в портативную пишущую машинку, которую привезла с собой. С жутковатой отрешенностью Флейм перечислила относящиеся к делу подробности: время угрозы, ее содержание, последующий звонок Ченсу и ее нынешнее действие. Вынув листок из машинки, она поставила подпись и плату, спрятала его в конверт вместе с кассетой и заклеила его.

Со странным чувством приближающейся развязки она отложила конверт в сторону и откинулась на спинку стула, глядя на портрет Келла Моргана над камином.

– Обещаю тебе, – прошептала она, – Стюарт никогда не завладеет Морганс-Уоком.

Она ощутила спокойствие, опустошенность, полную бесчувственность. Она так долго не желала верить в то, что Ченс способен на подобную низость, что теперь, когда она вынуждена была это признать, ее оставили последние силы. Она осознала, что в глубине души всегда верила: он любит ее, несмотря на обман и предательство. Но он не любил. Теперь она это ясно видела. Ее последние иллюзии исчезли. Она продолжала смотреть на портрет.

– Ты пережил нечто подобное, правда? Энн тоже тебя не любила. И так же, как и я, ты остался один в этом доме. Твои родители давным-давно умерли, а Кристофер бежал от твоей боли и ненависти, точно так же, как… – Она закрыла глаза, что-то сдавило ей горло. – Точно так же, как Мальком.