Иван Жагель - Состязание в непристойностях

— Я, конечно, извиняюсь, но вы не могли бы там потише?! Как-никак у нас репетиция!

Дурманов примирительно поднял руку, и хотя он сразу же встал, но еще какое-то время торчал рядом с Волкогоновой — было такое впечатление, что он в чем-то убеждает Марину, уговаривает ее, а она с ним не соглашается, явственно качая головой. Но так как Калачников тоже демонстративно стоял, не собираясь продолжать танцевальные упражнения, пока в зале будут посторонние, продюсеру все же пришлось уйти.

После репетиции Калачников и Волкогонова спустились в буфет телецентра, чтобы выпить по чашке чаю. Когда они расположились за столиком у стены, Петр все же не выдержал и спросил:

— Чего это Дурманов хотел от тебя?

— Да так, мы просто поболтали… — отмахнулась Марина, только разжигая в Калачникове ревность.

— Мне показалось, тебе было весело.

— А что, мне надо было заплакать?

— Он чего-то от тебя добивался, так?

— Послушай! — рассердилась Марина. — А тебе не кажется, что ты перегибаешь палку?! Может, я должна давать тебе еще и письменный отчет, с кем и о чем я говорю в течение дня?!

Она, безусловно, была права: допрашивать ее у Петра не было никаких оснований. В конце концов, он сам познакомил Марину с продюсером, и при встрече они вполне могли поболтать несколько минут. И хотя Калачников был уязвлен, ему хватило ума не раздувать размолвку до крупного скандала. Но в этот день она оказалась не последней.

Отвозя Волкогонову домой, Калачников по пути заскочил в мастерскую известного портного Федора Лабзынюка, в которой шили костюмы для всех участников шоу «Танцуют звезды», и по мере необходимости они должны были являться на примерку. Чтобы не оставаться в машине одной, Марина пошла с Петром.

Понятно, что сам Лабзынюк за швейной машинкой не сидел и мерки не снимал. Он уже давно превратился из портного в модный брэнд, и организаторы шоу пошли на сотрудничество с ним во многом лишь для того, чтобы заполучить его фамилию в титры программы: мол, у нас все только самое лучшее, самое первоклассное. Непосредственно же шил костюмы для танцевальных пар один из ближайших подручных мэтра — худой, намеренно небритый мужчина лет сорока пяти, с намеренно неряшливо выкрашенными в белый цвет волосами.

Он радушно встретил Калачникова и его спутницу и немедленно взялся за работу. Костюм для нового танца в принципе был уже готов, надо было лишь кое-где его подогнать. И портной с такой скоростью стал наносить на ткань свои пометки, словно действовал не мелком, а шпагой.

Примеряя костюм, Петр вдруг заметил в зеркале насмешливый взгляд Волкогоновой. Когда они уже вышли из мастерской, он спросил:

— Я показался тебе смешным?

— А ты хотел бы, чтобы я восхитилась тем, как ты крутился перед зеркалом в этом дурацком жабо?! — задала Марина встречный вопрос.

Он опять обиделся и до самого ее дома не разговаривал.

Многолетний ведущий утренней информационно-развлекательной программы «Здравствуй, страна!» канала НРТ Борис Маминов позвонил Калачникову еще в среду и пригласил приехать к нему в воскресенье в гости, так сказать, на шашлыки. Маминов, его жена Наташа — редактор той же утренней программы — и двое их детей жили за городом в большом двухэтажном доме из красного кирпича, стоявшем в пятидесяти метрах от берега реки. Они были, пожалуй, самыми близкими друзьями Калачникова, и он довольно часто наведывался к ним.

Впрочем, как известно, все в мире относительно: если в двадцать лет лучшими друзьями называют тех, с кем каждый день сидят на занятиях в институте или хотя бы каждые выходные ходят на вечеринки, то в сорок три года достаточно и одного визита в месяц, чтобы говорить об особой близости отношений. А уж Калачников бывал у Маминовых никак не реже, ну разве что случалось что-то очень серьезное, как, например, в прошлый раз, когда Петр отказался от поездки за город из-за пережитого накануне сердечного приступа, свалившего его прямо на съемках программы «Танцуют звезды».

Калачников пообещал Маминову, что обязательно приедет, и поинтересовался: не будут ли хозяева против, если он заявится не один?

— Пошел ты! — ругнулся в ответ Борис.

Зная этого человека очень давно, Калачников понял, что недовольство Маминова вызвали не его планы приехать с кем-то, а дурацкий вопрос: в этом доме его рады были видеть с кем угодно и когда угодно. Однако заручался формальным разрешением Петр совершенно напрасно. Когда в субботу он пригласил Волкогонову съездить на следующий день к его друзьям за город, подышать свежим воздухом, погулять по берегу реки, поесть шашлыков, она отказалась, сославшись на то, что Илья уже второй день температурит и ей бы не хотелось оставлять сына в таком состоянии, да и не с кем, так как его няня-студентка уехала на выходные в Курск проведать своих родителей.

Уже не в первый раз Марина отказывалась составить компанию Калачникову, но сейчас Петр практически не обиделся. С тех пор как он увидел сына Волкогоновой, пообщался с ним, ему стало проще входить в ее положение.

В доме Маминовых имелась просторная застекленная веранда, обращенная к реке, и в связи с тем, что уже похолодало, она отапливалась сразу двумя электрокаминами. Здесь и расположились хозяева и их гость после первых дружеских объятий и стандартных приветствий. Из уютного тепла веранды, прихлебывая «Блэк лейбл», приятно было наблюдать за свинцовой рекой, за свежевспаханным полем на другом берегу, за стаей каких-то черных птиц, беспокойно круживших над черной землей, за игравшими у дома детьми Маминовых — тринадцатилетней Ольгой и семилетним Иваном в компании с бело-рыжей колли.

— Ну, давай колись! — сразу взяла быка за рога Наташа. — Кого это ты собирался к нам привезти?

Она носила большие роговые очки, обладала энциклопедическими знаниями — бесценное качество для редактора — и считалась в кругу друзей интеллектуалкой, но возможность узнать чужую любовную историю сделала ее просто сгорающей от любопытства женщиной.

— Так, одну знакомую, — попытался отвертеться Калачников. — Но у нее возникли проблемы.

— Господи, неужели же ты наконец решил жениться?!

— Почему сразу жениться? — скривился Петр, прикрываясь стаканом.

— Потому, что ты никогда не приезжал к нам с дамами. Значит, это что-то особое! — продолжала давить на него логикой хозяйка дома.

— Как раз потому, что со мной никогда не было женщин, я и решил привезти к вам хотя бы одну, чтобы вы не считали меня голубым…

Калачников и сам с удивлением осознал, что в этот дом при всей терпимости хозяев он всегда заявлялся один: здесь просто неуместны были его обычные веселые, не обремененные комплексами подружки, от них он здесь отдыхал. Но Петр вряд ли отделался бы от Наташи шуткой, если бы их разговор не прервался появлением других гостей — уже немолодой пары, проживавшей по соседству с Маминовыми.

Это были некто Подкопаевы. Глава семьи Василий Данилыч лет двадцать назад был очень известным журналистом-международником. Тогда у Подкопаева имелась собственная еженедельная программа на телевидении, большой вес в журналистских кругах и хорошие доходы. С тех пор у него сохранился надменный взгляд и роскошный темно-синий клубный пиджак несколько устаревшего покроя. Но плейбои, как известно, не стареют: собираясь в гости, Василий Данилыч повязал на свою шею вместо галстука голубой шелковый платок в кокетливый белый горошек.

Жену Подкопаева звали Изольдой — удружили родители-театралы. Она на четверть века была моложе своего супруга, но тем не менее давно уже нигде не работала, да и весь ее стаж насчитывал три года в отделе кадров канала НРТ. Вот ее-то интеллектуалкой уж точно назвать было нельзя, но она была очень красива и практична. Попав на телевидение почти с черного хода, Изольда отхватила пусть и не молодого, но очень знаменитого мужа и всю жизнь просидела за его спиной. Да и в этот вечер она не очень-то высовывалась, отлично усвоив народную мудрость, что молчание — золото.

Так как больше гостей не ожидалось, Борис Маминов вскоре пригласил всех к столу, накрытому здесь же, на веранде, а сам ненадолго отлучился на улицу, чтобы разжечь мангал, установленный на заднем дворе. Пока дрова прогорали, гости пробавлялись закусками и вели праздные разговоры.

Калачников еще раз восхитился видом, открывавшимся с веранды, на что Маминов поведал целую историю о том, как лет двадцать назад в профкоме телецентра эти земельные участки раздавали почти задаром и тогда не многие хотели сюда ехать. А сейчас их поселок растянулся вдоль реки уже километров на пять, здесь появилось много магазинов, рестораны, заправки, хорошая дорога и каждая сотка земли стала стоить сумасшедших денег. В общем, из рассказа было понятно, что Маминов — ловкий мужик и умеет жить на этом свете.