– Ну что же, госпожа Маркиза, – насмешливо воскликнула Соня, – ты здесь не детей будешь плодить, а, по крайней мере, золотые слитки!
Ни я, ни Фред ничего не ответили на ее замечание, настолько метко она попала в самую суть. Я спрашивала себя, что случится с нашей сексуальной жизнью, такой безудержной, легкой, спонтанной, здесь, в этой строгой атмосфере, чопорном интерьере, отяжеленном веками. Конечно, существует старая добрая теория, что стены впитывают в себя все эротические воспоминания, которые остались от наших славных предков. Но смогут ли эти воспоминания пробиться сквозь толстый слой штукатурки и новой живописи? Что останется здесь от сладких стонов мадемуазель Марс? По правде говоря, стоило бы, наверное, лучше подумать об идее донжона, он бы мог сохранить наше либидо, и наша любовь не задохнулась бы среди всего этого золота и драпировок.
Звонок в дверь – я слышала его в первый раз – прервал мои размышления, и я поспешила спуститься на первый этаж, чтобы исполнить новую для меня роль хозяйки дома.
За голубой дверью, слева, рядом с колонной, вырисовывался тяжелый силуэт Армана, который держал в руках корзинку для переноса животных.
– Здравствуйте, Эль.
Я не видела его с того самого момента, как покинула церемонию бракосочетания и неосторожно вернулась на улицу Тур де Дам, прежде чем пойти в «Отель де Шарм» к Луи. Я до сих пор слышу, как он кричит вдогонку босоногой беглянке в грязном подвенечном платье: «Эль! Вернитесь!»
Недовольное мяуканье Фелисите вызвало во мне это ностальгическое воспоминание. В любом случае что бы он смог сказать мне в тот день? Какие слова могли бы помочь мне изменить решение и забыть мою любовь к Луи?
– Здравствуйте, Арман, – прошептала я.
Я… я не знала, что сказать. Он был верным слугой Дэвида и тем самым как бы принадлежал к враждебному лагерю. Лагерю, представители которого не постеснялись обратиться к Луи меньше чем через месяц после произошедшего и выставить ему счет за несостоявшуюся свадьбу. Щедрый старший брат оплатил все до последнего сантима, ничего не пересматривая, не пересчитывая, не комментируя, вплоть до гонорара приглашенных артистов, что и без того покрывала страховка. Лагерь был настолько враждующим, что Дэвид даже не появился на похоронах Мод, моей матери, и никак не выразил своего соболезнования. Ни открытки, ни цветов, ни сообщения. Даже эсэмэски. Ничего, что могло бы показать, что он хоть немного разделяет боль моей утраты, в то время как Луи проявил столько сочувствия и внимания по отношению ко мне, он меня так поддерживал, выслушивал столько, сколько мне было это нужно, находил простые, но верные слова, которые могли меня успокоить, знал, когда лучше помолчать и просто дать мне поплакать на его плече, потому что ничего другого уже не оставалось.
– Я принес вам Фелисите.
– Спасибо, – сказала я и взяла пластиковую корзину.
– Мне очень жаль, я не хотел выставлять счета с того дня, как вы переехали… но Дэвид настоял на том, чтобы мы довели до конца это дело.
– Я все понимаю. Не переживайте.
– Отношения между Синусом и Косинусом не улучшились за последние месяцы. Результатом их драки стала новая жертва на прошлой неделе.
– Жертва? – я сделала вид, что меня взволновало это известие.
– Старый Минг, который оставался еще от отца Дэвида и Луи, Андре.
Жертв такого рода Дэвид мог сделать массу. Новость заинтересовала меня только потому, что мне хотелось узнать причину.
– Анабель, я не знаю, как вам это сказать…
Он теребил свой шерстяной жилет, как девочка, смущаясь, теребит подол платья.
– Что ж, тогда не говорите, – сказала я, сама того не желая, несколько резко.
– Были некоторые обстоятельства, которые, вопреки всему, привели к нашему разрыву.
Он был такой трогательный, что я даже не обратила внимания на черную машину за его спиной, припаркованную в нескольких метрах поодаль.
– Знаю…
– Я хочу сказать, что, даже понимая и разделяя гнев Дэвида, я все равно очень привязан к вам.
– Да, вполне естественно, что у вас осталась привязанность к Луи, – постаралась уклониться от разговора на эту тему я.
– Не только к нему, – настаивал Арман. – К вам тоже.
С этими словами он крепко и неловко обнял меня, все произошло так быстро, что от неожиданности я выронила из рук корзинку с Фелисите, которая недовольно мяукнула.
Арман отпустил меня только тогда, когда со стороны дороги до нас донесся крик. В это же самое время хлопнули дверцы машины, и от роскошного автомобиля к особняку поспешили две тонкие элегантные фигуры.
– Арман!
Это был Дэвид, облаченный в безукоризненно сидящий на нем костюм. Во взгляде моего несостоявшегося супруга сквозила некая растерянность, так не вязавшаяся с горделивой осанкой и высокомерно поднятым подбородком. Рядом шла Алиса, еще более бледная, чем обычно. На короткое время отвернувшись от Армана, я начала судорожно рыться в своей сумочке в поисках ключа от Дюшенуа. Я носила его с собой, надеясь при случае вернуть владельцу. Мне хотелось сделать это лично, хотя можно было и преспокойно бросить ключ в почтовый ящик. Ключ найден, и я попыталась всунуть его в руку управляющего, но он быстро отдернул ее от меня.
Арман нарочито часто моргал глазами, и мне подумалось, что он хочет сказать: «Оставьте его себе, все равно никто никогда об этом не узнает».
Дэвид остановился за спиной управляющего, всего с нескольких шагах от нас, и начал что-то тявкать о том, что, мол, надо слушаться распоряжений хозяина и делать только то, что велено. Он даже не взглянул на меня, нарочито полностью игнорируя мое присутствие.
– Арман!
Тот медленно повернулся, в его взгляде читалась невероятная усталость.
– Не задерживайтесь, пожалуйста, – ядовито сказал Дэвид. – Соседские отношения между нами уже не те, что прежде.
Потом, обняв Армана за плечи с таким видом, будто желает ему только добра, он повел его прочь, не сказав мне при этом ни слова.
Вслед за ним игриво, как школьница, помахивая сумочкой, пошла Алиса, на лице которой застыла торжествующая улыбка. «Смотри, – как бы говорила она, – отныне все здесь принадлежит мне». Плавно покачивая бедрами, Алиса прошествовала мимо меня по мостовой, цокая непомерно высокими каблуками, и скрылась за дверью соседнего дворца.
– Ладно, пошли уже, – вздохнув, сказала я своей кошке, и мы отправились в дом.
В холле я увидела друзей, которые спустились, чтобы встретить меня.
– Все в порядке, красавица? Ты такая бледная…
– Да, да, все в порядке.
– Ты что, призрак увидела? – настойчиво спросил Фред.
– Ну, что-то вроде того… – поморщилась я.
– Ты встретилась с Дэвидом! Неужели он специально пришел, чтобы отдать тебе твою зверушку?
Тем временем я пыталась достать из корзинки животное, желая поскорее избавиться от дальнейших любопытных вопросов.
– Нет, это не он принес мне Фелисите. Это Арман.
– Мне всегда казалось, что он особенно благосклонно к тебе относится, – включилась в разговор Соня.
– Почему? – удивилась я.
– Не знаю. Такое впечатление создается. Например… в день твоей «свадьбы»… – она изобразила пальцами в воздухе воображаемые кавычки на американский манер. – Когда все уже поняли, что ты больше не вернешься…
– И что?
– Я не знаю. У него был такой вид… Ну, словно ему легче стало, что ли.
– Это потому что он сказал себе: работы будет меньше и грязи, ведь придется убирать еще даже не начатые блюда, – пошутил Фред, стараясь развеселить нас.
– Какой ты злой! – расхохоталась моя подруга. – Кстати, а твой большой босс тебя еще до сих пор не прогнал?
Вопрос Сони оказался вполне уместен, и благодаря ему они, к счастью, на время забыли про меня. На самом деле, ситуация с рабочим местом Фреда была для всех загадкой. После нашего увольнения, моего и Луи, Фред остался на своем посту, не испытывая никакого давления или недовольства со стороны начальства.
Каждое утро он ждал, что ему вот-вот объявят об увольнении, но вечером преспокойно уходил домой, как и накануне. Все очень радовались, что Фреду удалось сохранить свое рабочее место. Те коллеги, которые были к нему наиболее близки и знали о его нежных в прошлом отношениях с бывшей, так и не состоявшейся мадам Барле, прозвали его «счастливчиком».
– Если хочешь знать мое мнение, все это выглядит по меньшей мере странно…
– Действительно, – согласилась я.