— Значит, ты все-таки утратила объективность, — сказала Пруденс, внимательно изучая ее.
— Наверное. — Констанция пожала плечами. — Но сейчас, похоже, ко мне возвращается способность размышлять здраво. Мне нужно сосредоточиться, подумать. И единственный способ добиться этого — не торопиться.
Сестры молча кивнули. Они не хотели с ней спорить, однако они были свидетелями того, как быстро она потеряла контроль над ситуацией, и теперь сомневались, что ей так легко удастся вернуть его.
— Ну, так какие у нас планы относительно Генри Франклина? — спросила Пруденс.
— Сначала нужно его разыскать. Потом найти способ остаться с ним сглазу на глаз, — ответила Констанция, радуясь возможности сменить тему. — Первым делом заглянем в контору его отца.
— Мы попытаемся его уговаривать или станем давить на него? — поинтересовалась Честити.
— Может быть, и то, и другое, — немного поразмыслив, сказала Констанция. — Конечно, все зависит от того, каким человеком он окажется. И насколько он будет сопротивляться. Может быть, тебе следует быть с ним милой и ласковой, а мне — злобной и агрессивной. И когда у него голова пойдет кругом, вмешается Пру с каким-нибудь здравым и приемлемым предложением.
— Это может сработать, — согласилась Пруденс. — Но если он и вправду так слабоволен и запуган отцом, нам, наоборот, придется поддерживать и приободрять его, а не давить.
— Давайте решим, когда увидим его.
Кеб остановился у вокзала Ватерлоо, и девушки поспешили на платформу. Поезд до Эшфорда уже готовился отойти.
— Купим билеты в поезде, — сказала Констанция. — Нет времени стоять в очереди в кассу.
Они разместились в купе и купили билеты у пожилого добродушного контролера. Потом Констанция достала из вместительной дорожной корзины термос, открыла его, налила кофе в маленькие чашечки и передала их сестрам. В этот момент раздался свисток, и поезд рывком тронулся с места.
— А ты захватила сандвичи? — спросила Честити, наклонившись и заглядывая в корзину.
— Я взяла сырные лепешки и холодные сосиски, — ответила Констанция. — Но лучше оставить их на потом. Я не знаю, удастся ли нам поесть где-нибудь.
— Ой, да здесь есть и сладкий пирог! — радостно воскликнула Честити, игнорируя замечание сестры и беря в руки кусок пирога с джемом и миндальными орехами. — Коронное блюдо миссис Хадсон. Мы съедим его прямо сейчас, с кофе.
Поездка заняла полтора часа, и около полудня поезд остановился на платформе в Эшфорде. Сестры вышли из поезда и принялись оглядываться по сторонам в надежде найти какой-нибудь наемный экипаж.
Пруденс достала записку, которую дала им Амелия Уэстг котт, и прочитала:
— «Франклин констракшн», Уэст-стрит.
— Давайте спросим у начальника станции.
Констанция направилась к маленькому зданию вокзала. Седой мужчина кивнул ей и сказал, что наемных экипажей у них нет, но до центра города всего минут пятнадцать ходьбы. Уэст-стрит идет прямо от центральной площади, а «Франклин констракшн» располагается в сером здании по левой стороне. Констанция поблагодарила его и вернулась к сестрам.
— Похоже, придется добираться пешком, — сказала она.
Компания «Франклин констракшн» занимала большое массивное здание посреди Уэст-стрит. Констанция посмотрела на табличку, висевшую над дверью:
— У меня такое впечатление, что бизнес у Франклина-старшего процветает.
— Похоже, у него более чем достаточно средств для того, чтобы поддержать музыкально одаренного сына, — согласилась Честити.
— М-да, — пробормотала Пруденс. — Ну что ж, посмотрим, что мы здесь найдем.
Она решительно подошла к двери и повернула ручку. Зазвонил колокольчик, дверь открылась, и они оказались в чистенькой конторе с тремя столами и шкафами для бумаг, стоявшими вдоль стены.
Когда они вошли, сидевший за столом мужчина с повисшими усами и светлыми грустными глазами за стеклами очков оторвался от конторской книги и поднял голову. Он нерешительно улыбнулся и поднялся со стула:
— Чем могу быть вам полезным, леди?
— Мы ищем Генри Франклина, — сказала Констанция, решив, что лучше всего действовать напрямик. — Вы не знаете, где мы можем его найти?
— Прямо здесь, мадам. Я и есть Генри Франклин.
Он уставился на них с явным изумлением. Белые манжеты его рубашки, видневшиеся из-под коротковатых рукавов пиджака, были испачканы чернилами. Его волосы были слишком длинными, и вообще у него был небрежный, неряшливый вид, словно для него не имело значения, как он выглядит. Однако у него были белые изящные руки, руки пианиста, с длинными пальцами и ухоженными ногтями. Трудно было определить его возраст, но он был таким изможденным и подавленным, что, по всей видимости, казался старше своих лет.
— Чем могу быть вам полезен? — повторил Генри Франклин.
Констанция огляделась по сторонам. В дальнем углу комнаты была еще одна дверь, из-за нее доносились голоса.
— Вы можете покинуть рабочее место на несколько минут и побеседовать с нами с глазу на глаз? — спросила она.
— Но о чем?
Голоса стали громче, и он с тревогой посмотрел на дверь. Один голос был особенно громким, в нем слышались повелительные нотки. Папа Франклин, догадались сестры и обменялись быстрыми взглядами.
— Амелия, — тихо прошептала Честити, подойдя совсем близко к нему. Она сочувственно посмотрела на него из-под полей шляпки и положила руку ему на рукав. — Где мы могли бы поговорить? — мягко спросила она.
Он в панике уставился на нее:
— С ней что-нибудь случилось?
Констанция вопросительно взглянула на Пруденс, и та ответила ей кивком.
— Да, — сказала Констанция таким же тихим голосом, как и Честити, но далеко не столь дружелюбно. — Нам нужно поговорить с вами, мистер Франклин. — Она посмотрела на дверь. — Нет никакой необходимости сообщать кому-либо о нашей встрече.
Он посерел:
— Встретимся в «Медном чайнике», на Маркет-стрит. Иногда я хожу туда на ленч. Я буду там через пятнадцать минут.
— Значит, увидимся через пятнадцать минут, — по-прежнему мягко сказала Честити. — И пожалуйста, не беспокойтесь, мистер Франклин. Мы не хотим причинить вам вреда.
Она последовала за сестрами, но на пороге обернулась и бросила на него ободряющий взгляд. Однако похоже было, что это его не слишком успокоило.
— Как вы думаете, он придет? — спросила Пруденс.
— Конечно, — заявила Констанция. — Придет хотя бы из страха. Наверное, он думает, что мы собираемся его шантажировать.
— В каком-то смысле так и есть, — сказала Пруденс. Констанция удивленно посмотрела на нее, потом расхохоталась:
— Если на то пошло, ты совершенно права. Мы обнаруживаем в себе все новые таланты, о которых прежде не догадывались.
«Медный чайник» оказался небольшим, довольно убогим кафе. Сестры принялись внимательно изучать меню.
— Гренки по-валлийски[14] очень хороши, мадам, — сказала официантка. — Все наши посетители их очень хвалят.
— А как насчет телятины или пирога с ветчиной? — спросила Пруденс.
Женщина покачала головой:
— Я не стала бы их брать на вашем месте. Они не очень свежие. Но треска с картофелем вполне приличные.
Пруденс скорчила гримаску:
— Я уже так наелась трески, что мне ее хватит на всю оставшуюся жизнь. А что ты будешь заказывать, Кон?
— Гренки по-валлийски, — ответила Констанция, — и чай. — Вполголоса она добавила, обращаясь к Пруденс: — Я не доверяю здешнему кофе.
— В таком случае три порции гренок и три чая. Официантка записала заказ в свой блокнот.
— К нам присоединится еще один человек, — сказала Честити. — Мистер Генри Франклин.
— О, мистер Генри всегда заказывает тосты с сардинками, — жизнерадостно откликнулась официантка. — Каждый Божий день тосты с сардинками. — Она с любопытством посмотрела на них: — Вы, очевидно, впервые в нашем городе? Должно быть, вы друзья мистера Генри?
— Да, — с улыбкой ответила Пруденс.
Официантка колебалась, на ее лице явно читалось неудовлетворенное любопытство. Но ее любопытство натолкнулось на бесстрастное спокойствие и невозмутимые улыбки сестер, поэтому она сочла за благо воздержаться от дальнейших расспросов.
— Тогда я добавлю к заказу тосты с сардинками для мистера Генри и принесу четвертую чашку. — Она захлопнула блокнот и отправилась на кухню.
Генри Франклин появился в кафе несколькими минутами позже. Он беспокойно огляделся по сторонам, потом заметил сестер и направился к их столику, по дороге снимая шарф. Девушки решили, что этот предмет туалета был несколько лишним, так как день был довольно теплый. Но возможно, у него болело горло. Они улыбнулись и жестами предложили ему сесть.