— Это было довольно жестоко, — призналась Констанция, имея в виду угрозу, которую она высказала при расставании с Генри. — Но я решила, что страх придаст ему решительности. Хочется верить, что мы поступаем правильно, заставляя его жениться на Амелии, — добавила она с сомнением. — Этот Генри такая размазня!
— Не думаю, что тебе следует об этом беспокоиться, — твердо заявила Пруденс. — У Амелии хватит сил и решительности на обоих. К тому же ей известны его слабости. Она будет главой семьи, а он будет делать то, что ему скажут. Если она справляется с таким исчадием ада, как юная Памела Грэм, справиться с Генри для нее будет сущим пустяком.
Констанция кивнула и рассмеялась:
— Ты права. Интересно, у Макса есть секретарь?
— А что?
— Если нет, я уверена, что он ему нужен. И Генри Франклин кажется мне очень подходящей кандидатурой.
— Кон, нельзя же так бессовестно манипулировать людьми! — укорила сестру Пруденс.
— Почему бы и нет? — лукаво улыбнулась Констанция. — Посмотрим, удастся ли мне уговорить его.
— Итак, муж будет работать на Макса, жена — на его сестру, и никто из них не будет знать о том, что эти двое женаты? — Честити покачала головой.
— Но это продлится лишь до тех пор, пока Амелии не придется прекратить работать у Грэмов из-за беременности, — сказала Констанция. — Вряд ли это можно назвать обманом.
— Расскажи это кому-нибудь другому, — фыркнула Пруденс.
— Все равно я с ним поговорю, — рассмеялась Констанция.
Они сели на скамейку, приготовившись ждать поезд, и Честити вздохнула:
— Ну и утомительное же это дело — посредничество. А завтра еще придется разбираться с этим Анонимом и его проблемами.
— Нет покоя тем, кто сам ищет себе приключений, — проговорила Констанция.
— Нет покоя тем, кто находится в стесненных обстоятельствах, — поправила ее Пруденс.
— Мы спрячемся за занавеской в дальнем углу, Чес, — говорила Пруденс, когда на следующее утро они входили в маленький магазинчик. — Миссис Бидл говорит, что нам будет хорошо все слышно, если вы с Анонимом встанете недалеко от полки с печеньем.
Она жестом указала на пыльный угол, где на полках стояли коробки с печеньем вперемежку с вазами, наполненными леденцами и лакричными конфетами.
В это время из-за занавески вышла полная женщина с седыми волосами, забранными в аккуратный пучок, и в шуршащем накрахмаленном фартуке.
— У вас еще есть время выпить по чашечке чая, мисс Кон, если джентльмен появится только к одиннадцати часам, — сказала она. — Я всегда пью чай в это время. И съешьте по кусочку кекса, который я испекла сегодня утром. Если кто-нибудь войдет в магазин, мы услышим колокольчик. — Она указала на колокольчик, висевший над дверью.
— О, я обожаю кексы! — воскликнула Честити. — Кусочек кекса подбодрит меня перед этим суровым испытанием.
— Если тебе так не хочется этого делать, я сама поговорю с Анонимом, — предложила Пруденс.
— Нет, конечно же, нет, я просто пошутила.
Честити вслед за сестрами обогнула прилавок и прошла за занавеску в маленькую кухоньку, где на плите весело свистел чайник.
— Садитесь, — пригласила миссис Бидл.
Она указала на круглый стол, посредине которого красовался кекс, украшенный ягодами черной смородины. Потом она расставила чашки, нагрела чайник, насыпала в него нужное количество чаю и залила кипятком.
— Ну вот, — сказала она, ставя на стол кувшинчик с молоком и сахарницу. — А сейчас я положу вам по кусочку кекса.
Констанция ненавидела кексы. Они были слишком сладкими и сдобными на ее вкус, но из вежливости она взяла предложенный ей кусочек. Она решила, что подсунет его Честити, когда хозяйка отвернется.
Зазвенел колокольчик, и миссис Бидл отодвинула занавеску и выглянула наружу.
— О, это мистер Холбрук, пришел за газетой и за сигаретами.
Она поспешила в магазин, весело приветствуя своего посетителя.
Честити откусила большой кусок кекса и облизнула пальцы:
— Кекс просто бесподобный.
— А по-моему, он ужасный, — сказала Констанция, разливая чай. — Не представляю, как ты можешь его есть.
— Очень вкусный кекс, — объявила Пруденс, тоже облизывая пальцы.
— Возьмите мой кусок. — Констанция переложила свой кекс на тарелку Честити и взглянула на часы. — Почти одиннадцать. Интересно, он придет вовремя?
В этот момент снова зазвенел колокольчик, и девушки насторожились. Из магазина до них донесся негромкий мужской голос.
— Это он.
Честити вытерла пальцы салфеткой, сделала большой глоток чаю, встала и опустила на лицо тяжелую густую вуаль.
— Мое лицо видно?
— Почти нет.
— Попробую говорить с французским акцентом. Из-за занавески появилась миссис Бидл:
— Вас спрашивает джентльмен, мисс.
— Спасибо, миссис Бидл.
Честити кивнула сестрам, расправила плечи и направилась в магазин. Констанция и Пруденс встали и подошли поближе к занавеске. Констанция слегка отодвинула ее, чтобы можно было видеть, что происходит в магазине.
— Вы искать меня, месье.
Честити произнесла эти слова с таким чудовищным французским акцентом, что ее сестры едва удержались от смеха.
— Это вы посредник, который давал объявление в «Леди Мейфэра»?
Мужчина был одет в визитку и черно-серые полосатые брюки, в руках он держал цилиндр и трость с серебряным набалдашником. У него были седые, слегка поредевшие на макушке волосы, тонкие усики и длинный тонкий нос, украшенный пенсне. В целом его внешность была ничем не примечательной, но он выглядел вполне респектабельно.
— Я представитель этой посреднической фирмы, — сказала Честити.
Он снял перчатки и с поклоном протянул ей руку. Она в ответ подала ему свою и жестом указала на угол магазина:
— Давайте отойдем вот туда. Там нам никто не помешает. Он огляделся по сторонам:
— Я ожидал увидеть контору.
— У нас также есть причины сохранять анонимность, месье.
Констанция и Пруденс обменялись одобрительными взглядами.
— Но вы сможете мне помочь?
— Это я решу после того, как вы ответите на несколько вопросов.
Они сделали несколько шагов и оказались в поле зрения сестер.
— Надеюсь, вы понимаете, что у нас очень респектабельная клиентура, поэтому нам приходится быть крайне осмотрительными.
— Да, да… разумеется. Я и не ожидал ничего другого, — поспешно сказал он. — Пожалуйста, не поймите меня неправильно, мадам. Я никак не хотел, чтобы вы подумали, будто я не доверяю…
Честити подняла руку, прерывая его:
— Очень хорошо, месье. Мы друг друга поняли. Итак, давайте уточним, каковы ваши обстоятельства и какие качества вы хотите видеть в будущей супруге. Вы, как я поняла, предпочитаете жить в деревне?
— Да… да. У меня маленькое поместье в Линкольншире. Дом не очень большой, но вполне приличный. Я не стеснен в средствах.
Он говорил быстро, слова будто наскакивали друг на друга. Констанция с Пруденс отлично понимали, что происходит. Честити часто производила такой эффект на людей. Ее спокойствие, мягкость голоса и умение слушать располагали к откровенности.
— И вы ищете себе жену, — кивнула Честити, — которая предпочитает скромный образ жизни.
— В деревне мало что происходит, мадам. Конечно, моя… — он откашлялся, — моя жена будет принимать гостей — викария и местного сквайра с женами, время от времени мы собираемся поиграть в карты, изредка устраиваем музыкальные вечера. Но в основном мы живем очень тихо…
— И, как я поняла, вы не ищете ни красоты, ни богатства? — Честити произнесла это с некоторым удивлением.
— Я ищу спутницу жизни, мадам. Я читал, что красивые женщины редко бывают хорошими спутницами жизни. Они слишком заняты собой. Я ненавижу тщеславие в женщинах.
— И где же ты это читал, дружок? — еле слышно прошептала Констанция, за что получила пинок от Пруденс.
— Это «Посредника» не касается, месье, — с абсолютным бесстрастием заявила Честити. — Мы только знакомим людей. Наши клиенты сами определяют, подходят они друг другу или нет.
— Вы правы, вы правы. — Он снова откашлялся. — Что касается богатства, у меня достаточно средств, чтобы содержать жену. — Он принялся нервно крутить в руках цилиндр. — Но мне не нужна расточительная женщина. Мне хватит средств на спокойное, безбедное существование, но у нас в Линкольншире не принято бросать деньги на ветер.
Честити кивнула. Темная вуаль надежно скрывала выражение ее лица.