Джейн Фэйзер - Список холостяков

Амелия повернулась и внимательно посмотрела на Констанцию:

— Вы действительно такая оптимистка или просто притворяетесь?

После минутного колебания Констанция ответила:

— Когда дело касается мужчин, я далеко не оптимистка.

— Я так и думала, — сказала Амелия. — И я тоже.

— Но в вашем случае все будет хорошо, — заверила ее Констанция.

Амелия улыбнулась:

— Да, я в это верю. Я не слишком обольщаюсь насчет отца Генри, но сам Генри нас не подведет.

— С вашей поддержкой.

— Да, — рассмеялась Амелия. — С моей поддержкой. Экипаж остановился возле величественного здания Кэкстон-Холла. Констанция расплатилась с кебменом и взяла Амелию за руку:

— Вы готовы?

Амелия кивнула и опустила вуаль на лицо.

— Я полагаю, они здесь уже привыкли к таким подпольным церемониям.

— Не нужно так говорить, — упрекнула ее Констанция. — Гражданский брак — совершенно законная процедура, и не важно, что об этом подумают окружающие. Пойдемте.

Она направилась ко входу, крепко держа невесту за руку.

Генри вместе с Пруденс и Честити ждали их в фойе. Он казался еще бледнее, чем Амелия. Одну руку он держал в нагрудном кармане, крепко сжимая разрешение на брак и обручальное кольцо. Свободную руку он протянул невесте, когда она подошла к нему.

— Все в порядке, дорогая? — тихо спросил он дрожащим голосом.

— Да, все в порядке. — Амелия откинула с лица вуаль и улыбнулась ему. — Ты очень смелый, Генри.

Он решительно покачал головой:

— Нет, дорогая, из нас двоих ты смелее.

— Я считаю, что вы оба проявили смелость, — вмешалась Пруденс прежде, чем обмен комплиментами затянулся. — Теперь, когда мы собрались, можно пройти в приемную.

Она пересекла фойе, направляясь к двери, расположенной в дальнем конце. Генри с Амелией последовали за ней, а Честити и Констанция замыкали шествие.

При их появлении сидевший в приемной клерк выразительно посмотрел на часы. Было двадцать пять минут пятого. Он принялся неторопливо листать регистрационную книгу.

— Мистер Франклин и мисс Уэсткотт?

. — Да, — сказал Генри. — Я мистер Франклин, а это моя… моя… это мисс Уэсткотт.

Он шагнул вперед, крепко держа Амелию за руку.

Клерк с сомнением посмотрел на траурное одеяние Амелии, потом снова перевел взгляд на часы. Он ничего не говорил и не двигался до тех пор, пока часы не показали половину пятого, потом поднялся, взял регистрационную книгу и вышел через другую дверь.

— Приветливый малый, — заметила Пруденс.

— Ему просто нравится демонстрировать свою власть, — ядовито сказала Констанция. — Мелкие бюрократы все одинаковы.

— Независимо от их пола, — с мрачной улыбкой добавила Пруденс.

Констанция пожала плечами:

— Возможно, но не так много женщин обладают властью, даже самой маленькой.

— Да, Кон, — с преувеличенным вздохом согласилась Честити, и все рассмеялись.

Генри и Амелия не сводили глаз с той двери, за которой исчез клерк, и, когда он вернулся, все еще держа в руках книгу, они одновременно расправили плечи.

— Регистратор ждет вас, — объявил клерк. — Будьте добры, дайте мне разрешение.

Он протянул руку.

Генри отдал ему бумагу, и они прошли вслед за клерком в приятную, обшитую панелями комнату, выглядевшую совсем не так официально, как опасались Констанция и ее сестры. На мраморном камине даже стояла ваза с маргаритками. Регистратор кивнул, приветствуя вошедших, и взял из рук у клерка разрешение. Без всякого выражения, как в голосе, так и на лице, он провел простую короткую церемонию.

Генри и Амелия отвечали на вопросы без колебаний, Констанции даже показалось, что с каждым вопросом Генри становился выше и увереннее в себе. Когда он надел кольцо Амелии на палец, его руки были совершенно спокойны, руки же невесты, наоборот, слегка дрожали. Регистратор поставил в документе печать, и мистер и миссис Франклин обменялись поцелуем.

— Поздравляю вас.

Регистратор пожал молодоженам руки и одарил их дежурной улыбкой. Сестры Дункан вздохнули с облегчением.

— А теперь, — заявила Честити, когда они снова оказались на улице, — мы будем есть пирожные. Я заказала в «Клариджез» потрясающее печенье.

— И шампанское, — сказала Констанция. — Чай — это слишком обыденно для свадебного пира.

Молодожены не обращали внимания на окружающих. Они стояли на тротуаре, держась за руки, и казались немного ошеломленными.

— Я думаю, мы возьмем два кеба, — сказала Пруденс, бросив многозначительный взгляд на сестер.

Констанция кивнула и вышла на мостовую. Сунув два пальца в рот, она громко свистнула, и эта выходка, совсем не подходящая для молодой леди, немедленно увенчалась успехом. Они усадили Амелию и Генри в подъехавший кеб, и Констанция приказала кебмену отвезти их к «Клариджез». Она захлопнула дверцу и с удовлетворением потерла руки.

— Теперь они смогут провести десять минут наедине.

Было очевидно, что они потратили эти десять минут с толком. Амелия вышла из кеба раскрасневшаяся, с растрепавшейся прической. На лице Генри играла самодовольная улыбка, и он с видом собственника обнимал жену за плечи.

Пруденс вошла в отель, опередив остальных, и, когда они присоединились к ней в фойе, там уже стоял лакей, поджидавший их, чтобы проводить в зарезервированную комнату.

— Ты так сентиментальна, моя дорогая сестричка, — с нежностью прошептала Констанция, увидев на столе свадебный торт и шампанское. — Жаль, что я сама не подумала об этом.

— Достаточно, чтобы кто-то один об этом позаботился, — так же тихо ответила Пруденс. — А ты нашла для Генри работу. Теперь все зависит от них самих.

Констанция кивнула, размышляя о том, что этот небольшой обман не имел бы никакого значения, если бы они с Максом могли по-прежнему оставаться друзьями. Теперь же все изменилось.

Спустя несколько дней ранним утром Макс вошел в свой домашний офис в то время, когда Генри разбирал почту.

— Что-нибудь интересное, Генри? — спросил он, бросая газету на подоконник.

— В основном счета, сэр. Несколько писем от избирателей. Генри указал на аккуратную стопку открытых писем, лежавшую на столе.

— Вы сегодня так рано, — заметил Макс, глядя в окно на редких прохожих.

— Я хотел попросить, сэр, позволить мне начинать рабочий день на час раньше, с тем чтобы по четвергам я мог уходить домой в половине четвертого, — робко произнес Генри, и его щеки покрылись румянцем.

Макс отвернулся от окна и посмотрел на него.

— У вас какие-то особые дела по четвергам? — дружелюбно поинтересовался он.

— В общем, да, сэр, так получилось.

Макс улыбнулся:

— Почему-то мне кажется, что в этом замешана какая-то юная леди.

Румянец на щеках Генри стал еще ярче.

— Дело в том, сэр…

Макс рассмеялся:

— Я не возражаю, Генри.

— Благодарю вас, мистер Энсор. Генри снова вернулся к разборке почты.

Макс взял со стола открытое письмо и рассеянно пролистал его. Он испытывал какое-то смутное беспокойство, странную неудовлетворенность, хотя и не мог понять почему. Может быть, все дело было в том, что он уже несколько дней не видел Констанцию.

— Вы проследили за тем, чтобы цветы для мисс Дункан были доставлены вчера на Манчестер-сквер? — спросил он.

— Да, конечно, мистер Энсор. В цветочном магазине пообещали, что цветы будут доставлены ровно в четыре часа. А вот, по-моему, и письмо от мисс Дункан.

Генри протянул Максу узкий белый конверт, украшенный гербом Дунканов.

Макс взял конверт, стараясь не выдать своего нетерпения. Он узнал ее почерк, решительный и в то же время элегантный, как и его владелица. Вскрыв конверт, он развернул плотный лист бумаги. Письмо было до обидного коротким:

«Дорогой Макс!

Какие прелестные цветы! Большое тебе спасибо за внимание. Мне хотелось лично поблагодарить тебя за чудесный вечер в палате общин, но я была немного нездорова, когда ты зашел к нам на следующее утро. Пользуясь случаем, хочу извиниться за мою неучтивость и выразить тебе самую глубокую благодарность. Прошу прощения, тороплюсь.

Констанция».

Макс несколько раз перечитал записку. В ней не чувствовалось теплоты и, более того, не было и намека на дальнейшие встречи. Все это было очень странно. И почему она торопится? Он скомкал листок и выбросил его в мусорную корзину. Конечно, возможно, она очень занята. Должно быть, у нее уходило много времени на то, чтобы каждые десять дней выпускать эту газету. Он нахмурился, пытаясь вспомнить, какая дата стояла на том макете, который он видел у них в гостиной. Макс не мог вспомнить точно, но наверняка это было вчерашнее или позавчерашнее число. Может быть, сестры Дункан были слишком заняты своей издательской деятельностью.