Ульяна Гринь - Спорим, мы поженимся?

— Она у меня не работает, — сварливо заявил Гоша. — Я вчера её уволил.

— А зря, если позволите. Держите, девушка, рецепт. С вас три тысячи, Георгий Асланович.

— Яна, подай бумажник. Там, в пиджаке.

«Яна, подай бумажник, пожалуйста!» мысленно поправила я хама и пошла к вешалке.

Нет, домой я сегодня не скоро попаду. На Лерочку надежды никакой, придётся самой в аптеку топать и следить, чтобы больной принимал лекарства вовремя.

Когда, напившись чаю, врач ушёл, я взяла рецепт и натянула кроссовки:

— Дайте денег на лекарства. И купить кое-чего, а то холодильник пустой. Суп надо сварить, а то с больным горлом много морковки не наедитесь.

С сомнением глянув на меня, Г оша всё же выложил несколько купюр на стол и пробурчал:

— Я не настаиваю, можешь идти домой. Лера приедет и всё сделает.

— Да уж конечно, — ехидно ответила я. — Максимум способностей Леры — это апельсины притащить.

— Я бы попросил не отзываться о Лере в таком тоне.

— Да я вообще о ней не собираюсь отзываться, — пожав плечами, взяла с полочки ключи.

— Так, не вставайте, пейте чай, а я скоро буду.

И уже на улице подумала — немного запоздало — а зачем, собственно, я это делаю? Мне что, больше всех надо?

Согласно карте города, аптека нашлась буквально через несколько домов за углом. Купив все лекарства, я прихватила до кучи бутылочку йода. Будет горло полоскать, как мы все в детстве: соль, сода, йод. А потом зашла в Пятёрочку, которая занимала угол первого этажа

высотки напротив. Между делом, пока загружались странички с объявлениями о работе, я читала о питании больного ангиной. Есть протёртое, солёное, замороженное. Сварю суп-пюре и сделаю овощное суфле с фаршем, как маленькому. А потом — домой нафиг! Потому что у меня своя жизнь есть, а не только Гошечка-картошечка.

Припомнив правила, прописанные моим несостоявшимся клиентом, а теперь больным капризным ЗОЖником, посмотрела цены на так называемые «натуральные» продукты и пошла выбирать нормальный фарш. С ума можно сойти от таких цен... Непонятно, как Гоша ещё не разорился?

Когда я вернулась в квартиру, то ещё с порога услышала, как Гоша сипло и надрывно ругается по телефону.

— Нет! К чёртовой матери! Даже и не думай! Только после того, как вы меня закопаете!.. Никогда я не напечатаю его в серии, это даже не обсуждается!.. Ты прекрасно знаешь, почему. Это унылая тягомотина, а не боевое фэнтези!

О как! Мы и рычать умеем? Вот уж не думала. В зайчике проснулся тигриный рык. Точнее, сип! А ещё зайчик ослушался доктора и сел на диване. Вот это требует немедленного наказания. Отнять гаджеты и запретить включать телевизор!

Твёрдым шагом я прошла в комнату и отобрала у Гоши его яблочный смартфон. Сказала в микро с милой улыбкой:

— Извините, перезвоните завтра. До свидания.

Сбросив звонок, положила телефон на стол и указательным пальцем обличила:

— Вы сели! А сказано было — постельный режим!

— Яна, ты берега попутала, да? — возмутился Гоша. — Немедленно верни мне телефон, у меня важный разговор по работе!

— У вас ангина и больничный. Ложитесь и чтоб больше не вставали!

— Ты за кого себя принимаешь? Я сам знаю, что мне делать, — самоуверенно заявил Гоша, и мне пришлось сунуть ему пакет с лекарствами:

— Ради бога. Будьте любезны. Вот, принимайте в соответствии с назначением врача.

Тут я была уверена на все сто процентов — Гоша спасует и не выдержит умственного напряжения. Ни один мужчина, которых я знала, не был способен принимать все лекарства в срок и именно так, как было предписано. Всучив ему особо неразборчиво написанный рецепт, я понесла продукты в кухонную зону, украдкой подглядывая за Гошей. Присматривать надо обязательно, а то, например, папа один раз хотел выпить капли для носа.

Ловко почистив десяток картофелин, я поставила их вариться в большой кастрюле и обернулась, предупредив:

Это полоскание!

— А как им пользоваться? — с некоторой долей отчаянья в голосе спросил Гоша, вертя в руках флакон и насадку.

— Я вам обязательно расскажу и даже покажу, если будете слушаться! А пока поставьте на место, полоскание будет после еды.

— А это что? Антибиотики?

Рассмотрев коробочку в его руке, кивнула и добавила:

— А их принимают по... сколько?

— По одной таблетке?

— Не угадали, по две! Во время еды.

— Ну а это-то можно?

— Через два часа после антибиотика.

— Ты меня разыгрываешь! — отчего-то обиделся Гоша.

— Больно надо, — фыркнув, я выложила фарш в мисочку, разбив в него яйцо и посолив, принялась размешивать ложкой. — Сами разбирайтесь, если не верите.

— Не буду я разбираться, — ответил Гоша, и я услышала скрип дивана. — Я вообще завтра на работу поеду.

— Щас! — хмыкнула я. — Аж два раза поедете! Сказано было — постельный режим, значит, будете лежать и руководить по телефону.

Я повернулась к Гоше с ложкой в руке и уточнила:

— Один раз в день!

— А по какому праву. Нет, я не понял! Почему ты тут распоряжаешься? — вскипел он, как молоко в кастрюльке.

Я наморщила лоб, пристально глядя на занудного, противного, невоспитанного мужчину, сидящего с голым торсом и воинственным видом на диване посреди гостиной с матовым полом. Потом положила ложку в фарш и громко спросила сама себя:

— А действительно. Чего это я тут корячусь? Дел у меня других, что ли, нет, кроме как с вами нянчиться? У вас вон Лера есть. В случае чего, апельсинами можно прокормиться, там много витамина С.

Прикрутив огонь под картошкой, я вытерла руки о полотенечко и сложила миску с фаршем в холодильник, потом взяла свою сумку и пошла в коридор. Внутри бушевала ярость, звенела натянутая струна обиды. Не на Гошу, нет. На убогих не обижаются. На себя — да. Дура я. Надо было сразу сваливать утром. Так нет: доктора дождалась, посуду помыла, за лекарствами сбегала! Ну не лохушка ли?!

Нет, хватит. Пусть лечится или не лечится, он большой мальчик, хоть и косит под пятилетку. А я сначала подожду замуж выйти и своего ребёнка родить, вот его и буду воспитывать. Чужие детки-переростки мне без надобности!

— Яна! Вернись!

— Я на вас не работаю и, к счастью, не ваша девушка, так что командовать будете Лерочкой.

Наклонилась обуть кроссовок и услышала:

— Я тебя нанимаю.

Распрямилась.

— Что?

— Нанимаю. На работу. С зарплатой и должностными обязанностями. Ведь ты ищешь работу?

— Допустим, — ответила я, глядя прямо в его прекрасные восточные очи, прищуренные и внимательные. И даже подумала, что за такие глаза можно выдавать индульгенции...

— Я предлагаю тебе место личной помощницы. Персонального ассистента, если хочешь. На полный рабочий день и с отличным окладом. Соцпакет, медицинская страховка и премия по итогам года прилагаются.

— В чём подвох? — спросила, ибо понимала, что подвох точно есть.

— Я начинаю работать в шесть утра. Заканчиваю в двадцать три часа. Тебе лучше поселиться поблизости, чтобы быть в шаговой доступности даже ночью.

С ума сошёл. Да чтоб я согласилась продаться за зарплату и соцпакет в такое рабство?! Ни за что на свете! Быть под рукой у Гоши, видеть его. сколько там выходит? Мать моя бухгалтер, семнадцать часов в день?! Это не работа, это каторга! Ни за какие коврижки я не буду работать на Гошу даже курьером, не то что личным, так сказать, персональным рабом, то есть, ассистентом!

— Я согласна.

Дура, ой дура-а-а!

— Отлично, тогда сразу и приступай к своим обязанностям, — Гоша поудобнее устроился на диванной подушке и протянул руку: — Дай телефон, мне нужно позвонить на работу.

— Фигу с маслом, — невежливо отозвалась я. — Сначала трудовой договор.

Подпишем.

— Я вам не очень-то доверяю в свете вчерашних событий, — поджав губы, я села в кресло. — Мне за уборку не заплатили.

— Согласись, ты схалтурила!

— Неправда. Я очень старалась! И полы матовые лучше — глаза не режет, ну согласитесь же!

— А ужин?

— А чего у вас рис такой липучий? Как будто я рис никогда не варила! И пароварка — это зло. Самая лучшая курочка — тушёная. Я вам приготовлю, как только глотать нормально сможете.