Филипп быстро оглядел присутствующих, чтобы оценить обстановку, и улыбнулся:
— О, Джеймс, Африка сделала тебя хитрецом.
Когда никто больше не поддержал его, все выглядели смущенными, не зная, кому верить, Филипп разочарованно вздохнул.
— Вы не можете ему верить. — Он хмуро оглядел присутствующих. — Он сам замазался. Он плут, вероломный, как жало...
— Успокойтесь, Филипп, — приказал Найджел.
— Библейский фонд, — продолжал Джеймс, — был первым случаем присвоения денег.
Затем ему пришлось пойти на риск, явных доказательств было мало.
— Вы видите, у Филиппа долг, большой долг, и он рос. Когда управляющий из Бата предложил ему оплатить по нескольку шиллингов за фунт с помощью колледжа Всех Святых, Филипп сделал это: он заплатил двадцать восемь фунтов и два шиллинга...
— Это ложь! — закричал Филипп. — Я оплатил каждый счет. Я был вынужден это сделать, иначе они не приняли бы ее в следующий раз, и я знал, что следующий раз не за горами. Я был вынужден.
Все глаза присутствовавших в комнате обратились к нему.
— Что был вынужден? — переспросил Джеймс.
— Ну, я... — Филипп запутался.
— Ты был вынужден устраивать Вилли, не так ли? — догадался Джеймс.
Его голова судорожно дернулась. Это могло быть кивком, означавшим подтверждение, или просто спазмом от напряжения. Филипп начал смеяться, не очень убедительно тряся головой, словно отрицая все.
— Это невозможно. Какая ложь!
Но он испугался, что так много его темных делишек выплыло на свет.
— Ты стараешься запачкать меня, старина Джеймс, когда все мы знаем, что я унаследовал состояние. Я убежал из большого дома с сорока слугами, тремя каретами и конюшней для лошадей. Я мог купить и продать ваш маленький финансовый комитет. В то время как ты, — он поднял палец, — ты убил добропорядочных англичан. Это все записано в твоем журнале, который я нашел, Джеймс, и передал...
— После того как ты перетасовал в нем страницы. Он взял мой журнал, перемешал все страницы, из-за чего теперь потеряна связь между событиями. Он разобрал его и поставил страницы в нужном ему порядке.
Филипп уставился на него. Затем сказал как будто бы про себя:
— Боже, она — твоя любовница. — И замолчал, как будто ему было трудно осознать этот факт. Затем уже мягче добавил: — Николь рассказала тебе... Я не могу в это поверить.
— Нет...
Филипп обрел дар речи:
— О да! Никто больше не знал об этом. Боже, она — такой надежный человек, действительно надежный. Но теперь, видимо, старость — шлюха просто любит свою работу.
Джеймс вскипел от ярости, такой сильной и неожиданной, что ему стало жарко. У него возникло первобытное желание предать Филиппа мучительной смерти. Ему потребовалось какое-то время, чтобы успокоиться. «Нет, — приказал себе Джеймс, — не поддавайся искушению. Ты выиграл!»
Он сказал:
— Я обнаружил это, когда проверял книги, Филипп.
— А твой журнал? Как ты о нем узнал? Ха, негодяй подтверждает все.
— Я сам обнаружил это. — Джеймс ощутил приближение триумфа. — Почему, Филипп? Как насчет Вилли? Расходы на нее не могли быть такими большими.
Филипп фыркнул.
— Нет, но они были нескончаемыми, — ответил он и прикрыл глаза, обхватив себя за плечи. Лицо его исказилось. — Мы никогда в действительности не планировали их, — сказал он. — На самом деле для вида мы планировали, что больше к ним не будем возвращаться. Она приезжала домой, чувствовала себя лучше. Мы праздновали это, тратили больше денег Но эти чертовы счета от клиники, от врача и больниц и сам опий. Расходы росли постоянно. И дом. Знаете ли вы, сколько требуется на поддержание дома в хорошем состоянии — дома, которому уже триста пятьдесят лет? А, Джеймс? — Филипп бросил на него быстрый, смущенный взгляд, полный сожаления. — Я не ожидал, что кто-то вернется из экспедиции после этих массовых смертей и болезней в джунглях. Я не думал, что это будет иметь значение. — После минутного замешательства он добавил: — Я должен был сделать это, вы видите.
Он поднял голову, оглядывая ошеломленных гостей, затем снова посмотрел на Джеймса.
— Ты знаешь, она лечилась в трех клиниках только за последний год, а в последнее время лежала девять недель в больнице, когда мы думали, что она умрет от пневмонии. Она никогда не требовала больших затрат, просто они были постоянными, а я не мог остановить этот поток. Беспрестанная борьба с болезнями. Поэтому я искал новый источник дохода. А потом ты вернулся. Я думал, что никто ничего не заметит, но Найджел обнаружил один счет, который я подделал, этот дурацкий Библейский фонд...
— Филипп, в Библейском фонде не было и тридцати фунтов.
— Точно. Кто бы хватился этих двадцати восьми фунтов стерлингов? Поэтому я считал, что если добуду золото, то смогу все возместить. Я всегда хотел все возместить, Джеймс. Но нам нужны были деньги, а я не мог представить, где дальше брать их. Этот способ оказался таким легким... И мы получили все, что хотели, на что люди нашего общественного положения могли рассчитывать. А экспедиция из ста сорока восьми человек финансировалась тремя различными организациями, поэтому денег было достаточно.
— Филипп, тебе надо было рассказать об этом. Я бы постарался помочь тебе. Я мог бы одолжить немного.
— Ты? Святой Джеймс? Просить тебя прикрывать мое воровство? — Филипп рассмеялся. — Что же, я как-то попросил, но ты ведь не стал.
Он почувствовал, как ужасная тишина наполнилась неприязнью. Затем, сдерживая гнев, спросил:
— Что ты обещал ей, Джеймс? Надеюсь, не брак. Потому что если ты сделаешь это, то должен будешь поставить этих джентльменов в известность. По-моему, они посмотрят сквозь пальцы на небольшое тайное приключение, так как многие из нас были на вашем месте. Действительно, — рассмеялся он, — некоторые из нас были именно на вашем месте.
Прежде чем Джеймс смог отреагировать на его слова, Филипп спросил:
— Что вы думаете, Найджел? Как давно вы были на месте Джеймса у Николь, чтобы быть точным? Как вы думаете, она стоит того, чтобы ради нее отказаться от карьеры?
Он опустил руки и ответил на свой же вопрос:
— Конечно, нет. Вы не сделали этого, так же как и я. Но потеряли ли мы что-нибудь при этом, как по-вашему? Или Джеймс получил там преимущества?
В комнате повисла гробовая тишина, все затаили дыхание. Дюжина мужчин, все образованные, сравнительно искушенные, и ни один из них не пришел на помощь Филиппу.
— Ах да, все правильно, — продолжал Филипп. — Миссис Азерс в солярии поливает свои цветы. Мы притворимся, что вы не знакомы с прелестной миссис Уайлд? А как вы, Татлуорт? Знаете ли вы другую женщину, которая может так же быстро, как она, заставить старую кочергу стать твердой?
Джеймс был так поражен, что даже не мог сердиться на Филиппа. Человек любыми средствами стремился избежать позора: унижение заставит всех надолго отвернуться от него.
— Как насчет остальных? — спросил Филипп. — Кто еще здесь пользовался Николь? — спросил он. — Как вы думаете, насколько она хороша?
Татлуорт вышел вперед.
— Филипп, — он прокашлялся, — лорд Данн, я освобождаю вас от обязанностей и должности вице-президента. — Затем он обратился к Джеймсу: — Доктор Стокер, как помощник вице-президента вы здесь и сейчас должны приступить к исполнению обязанностей главы администрации университета, вы также назначаетесь ректором колледжа Всех Святых. Лорд Данн, если вы докажете свою невиновность в выдвинутых против вас обвинениях, то будете восстановлены в ваших должностях.
Констебль взял Филиппа за руку:
— Боюсь, я должен его арестовать.
Татлуорт вмешался:
— Нет. Совет не может судить его, но мы можем задержать виконта Данна до привлечения к суду. Вы подпишете ордер на арест, но он джентльмен и ученый, сэр, и возглавлял наш институт. Мы будем отвечать за него.
Филиппу он сказал:
— Простите, Филипп, но вы будете находиться под домашним арестом до дальнейших распоряжений. Тед проводит вас и останется с вами.
Тедди кивком подтвердил свое согласие, и они дружно двинулись к выходу, сопровождаемые глухим рокотом голосов.
Джеймс почесал затылок. Все кончено. Он закрыл глаза. В целом все прошло гораздо легче, быстрее и яснее, чем он ожидал.
Кто-то на выходе из комнаты похлопал его по спине, эдакий мужской подбадривающий жест. Стокер почувствовал, что его качает, и постарался взять себя в руки. Ему требовались движение и свежий воздух. Оставшимся в комнате еще предстояло многое обсудить. Каким образом скрыть скандал? Как удержать университет от брожения, когда выяснится, что один из самых высокопоставленных руководителей оказался мошенником?