Селеста Брэдли - Срочно разыскивается герцог

Стикли уселся в большое стеганое кожаное кресло, которое он так сильно любил и прислушался к желанной тишине безмятежного офиса. К счастью, Вульф редко присутствовал, за исключением случайных визитов, чтобы забрать свою долю для ночных расточительных загулов.

Стикли презирал Вульфа со всей изящной деликатностью человека, который никогда не осмелится таким же образом освободиться от запретов, но он не расстался бы с ним даже за весь мир. Кроме того факта, что ему придется использовать свои личные деньги, чтобы выкупить у Вульфа его половину фирмы, где еще он найдет кого-то, кто будет оставлять его в таком восхитительном одиночестве?

Вот почему, когда Вульф неожиданно влетел в офис час спустя, Стикли сумел посмотреть на бесполезного хама через линзы своих очков с некоторой степенью дружеского презрения.

– Эй, там, Стик. Я здесь, чтобы набить свой кошелек.

Стикли поднялся, не выказывая особой поспешности.

– Твой отец посылал тебя в Итон не для того, чтобы ты пытался уничтожить королевский английский язык.

Он подошел к сейфу, стараясь небрежно держаться спиной к креслу Вульфа. Стикли сменил комбинацию много лет назад, полностью намереваясь поделиться ею с Вульфом, если он попросит, но тот никогда не спрашивал. Следовательно, зачем ставить несчастного, морально нестабильного человека в ужасную ситуацию, связанную с необходимостью воздерживаться от желания очистить место для хранения ценностей?

Стикли вытащил небольшой мешочек с несколькими фунтовыми банкнотами и монетами. Он всегда был слишком щедрым с Вульфом, никогда не урезал содержание его «кошелька», как он называл это. Когда начали поступать прибыли от тщательно инвестированных средств траста, кошелек Вульфа увеличился соответственно.

Стикли и не мечтал о том, чтобы обмануть сына любимого партнера своего отца – хотя это было бы невероятно просто сделать. На самом же деле, на протяжении многих лет Стикли думал о многих способах, чтобы уменьшить гонорар Вульфа, но следовало высоко устанавливать свои моральные стандарты и никогда не позволять им колебаться, или ты потеряешься в грехе.

Стикли никогда не крадут.

Не поворачиваясь, он бросил кошелек через плечо, зная, что Вульф поймает его в воздухе. Сделав это, Стикли закрыл сейф и осторожно восстановил комбинацию, не забывая закрывать своей спиной этот процесс от Вульфа.

Затем он повернулся, ожидая увидеть Вульфа уже направляющимся к дверям. Вместо этого его нелепый привлекательный партнер непочтительно растянулся в парном кожаном кресле, вглядываясь в него прищуренными глазами.

– Ты начинаешь терять свои волосы в молодом возрасте, не так ли, Стик?

Стикли провел ладонью по голове до того, как смог остановить себя. Он резко отдернул руку вниз и проследовал к своей стороне огромного стола.

– Я не имею ни малейшего понятия, что ты имеешь в виду. – Он уселся прямо в центр прекрасного кресла, точным движением подвернув фалды своего сюртука. Затем Стикли поднял глаза и увидел, что Вульф нежно усмехается ему.

– Стик, не позволяй этому расстраивать тебя. Ни один из нас больше не юноша.

Разглядывая бледность, появившуюся на лице своего партнера от распутной жизни, Стикли резко кивнул.

– В самом деле.

– Думаю, что тебе нужна жена, Стик. – Вульф перекатился вперед, чтобы поставить оба локтя на нетронутую промокательную бумагу со своей стороны стола. Промокашка Стикли не была такой идеально чистой, но ведь он на самом деле пользовался ею. – Кто-то, кто подарит тебе пару маленьких Стикли – сына, чтобы унаследовать фирму и дочь, чтобы осветить дни твоей старости.

– Я совершенно доволен тем, что у меня уже есть, – парировал Стикли. – Ты, со своей стороны, можешь только выиграть, если привяжешь себя только к одной женщине. – Меньше вероятности умереть от противного сифилиса или быть застреленным каким-нибудь возражающим мужем.

Он не сказал этого вслух, но Вульф улыбнулся без раскаяния, словно слышал каждое слово.

– Стик, по крайней мере, когда я умру, кто-то это заметит. А ты просто останешься здесь, сидя за столом, до тех пор, пока не превратишься в одну из этих африканских мамок.

– Египетских мумий, – с раздражением поправил его Стикли. – И ты бы знал это, если бы когда-нибудь использовал газету для иной цели, кроме как набивать свои сапоги.

– Я даже этого не делаю. Мой камердинер набивает мои сапоги за меня. – Вульф откинулся назад в кресле и забросил оба вышеупомянутых сапога на промокашку, скрестив ноги в лодыжках. Он переплел пальцы за головой и, слегка нахмурившись, посмотрел на партнера через стол. – Стик, думаю, что я пренебрегал тобой.

Стикли замер. Умоляю, только не говори, что ты желаешь взять на себя больше ответственности за фирму!

Вульф кивнул, словно пришел к какому-то решению.

– Думаю, что мне пришло время взять на себя больше ответственности за фирму.

– Нет! – Стикли почти вскочил на ноги в знак протеста. Затем он заставил себя успокоиться, пока медленно усаживался поглубже в кресло. Не было необходимости паниковать. Это же Вульф, в конце концов. Дай ему страницу цифр, которые нужно подсчитать, и он уснет или сбежит через час.

Стикли сделал глубокий вздох и попытался приклеить на лицо терпеливую улыбку. Должно быть, это ему не слишком удалось, потому что взгляд Вульфа стал немного встревоженным. Отбросив улыбку, Стикли просто поджал губы.

– Вульф, пожалуйста, прости мой… аргумент. Конечно же, ты можешь принять на себя некоторые задачи. Я должен сказать, что со всем этим гвалтом по поводу помолвки мисс Милбери, мне может понадобиться помощь.

Вульф заморгал.

– Одну из девчонок Пикеринга собираются запрячь? Когда это произошло? Они же пробыли в городе всего один день.

Стикли еще крепче сжал губы.

– Они пробыли здесь уже неделю, и, очевидно, этого было достаточно для мисс Фебы Милбери, чтобы обеспечить привязанность некого маркиза Брукхейвена, который, если ты припоминаешь, вскоре унаследует…

Вульф махнул рукой.

– Да, я знаю, кто такой Брукхейвен – вероятно, даже лучше чем ты. – Другой рукой он вытер свой рот. – Для нас это неприятное положение, не так ли?

– Не обязательно. – Стикли вытащил небольшой золотой футляр из нагрудного кармана и снял свои очки. Хотя они были безупречно чисты, он автоматически начал протирать их. – Мы хорошо служили трасту все эти годы. Девушка, несомненно, не будет испытывать необходимости в средствах, если она выйдет замуж за Брукхейвена. Я не вижу причин, почему мы не сможем убедить ее оставить состояние в наших безопасных руках на неопределенный период.

Вульф с жалостью посмотрел на него.

– Стик, ты ничего не знаешь об аристократии, не так ли? Они все нищие, в долгах до корней волос, если, конечно, они у них остались.

Стикли слегка передернуло при напоминании о непостоянстве волос.

– Ерунда. Я прошелся сегодня мимо Бруукхейвена на улице. Он одет самым элегантным образом, и у него просто замечательный экипаж.

Вольф пренебрежительно махнул рукой.

– О, они хорошо скрывают это. Занимают деньги под свои ожидания – так они называют это – но они продолжают занимать снова и снова, и так или иначе, вдруг оказывается, что эти ожидания никогда не приносят плодов. Много земли, мало денег, как я это называю. Я поспорю, что как только Брукхейвен узнает о симпатичном приданом мисс Милбери, он распотрошит его, чтобы поддержать свое разрушающееся поместье и заплатить ровно столько своих долгов в «Уайтс», чтобы можно было занять еще.

Стикли посмотрел на свои руки, которые дрожали на промокашке.

– У него… у него есть разрушающееся поместье?

– У них у всех есть разрушающиеся поместья, старина Стик. Обширные мили, заполненные арендаторами и коттеджами, которым нужны новые крыши и плуги. Двадцать тысяч фунтов мисс Милбери рассеются, как облачко дыма.

Стикли не потрудился поправить сумму, которую назвал Вульф. Что Вульф не знает, то ему не повредит – или не потребует объяснений. Вместо этого он с отчаянием посмотрел на единственного человека в мире, на которого он мог рассчитывать в этот час нужды.

– Вульф, что мы собираемся делать?

Вульф наклонился вперед, его глаза были прищурены.

– Мы собираемся сделать ту единственную вещь, которую мы можем сделать. Мы собираемся расстроить эту свадьбу.