– В самом деле, мой господин? Что же э… О!

После, обессиленные и покрытые потом, они, с трудом дыша, лежали друг поперек друга.

– Господи, – задыхалась Феба, – я и не знала, что могу согнуться подобным образом!

– Я всегда хотел попробовать это, – прохрипел Рейф. – Я однажды видел это в книге непристойных рисунков.

– Что ж, хвала Господу за искусство! – Феба все еще вздрагивала от крошечных вспышек продолжающегося экстаза.

Бездыханная тишина воцарилась на несколько минут до того, как Рейф захихикал.

– Я думал, что выплюну свое вино, когда Сомерс Бут-Джеймисон подошел к нам на свадебном завтраке и спросил о леди Нэндитесс. – Он покачал головой. – Бедный парень казался совершенно сраженным. С твоей стороны было жестоко сказать ему, что ее только что выдали замуж за пожилого четвертого кузена из Горной Шотландии.

– Ерунда. Так уж случилось, что кузен Гарольд обожает ее, собственно, так же, как и ее имя.

Рейф рассмеялся и перекатил жену себе на грудь.

– Я обожаю тебя.

Феба улыбнулась.

– Это чувство взаимно, милорд.

– Будешь моей Леди Роз?

Она нежно укусила его за грудь.

– Навсегда.


Стикли поднял свой стакан в направлении Вульфа.

– Мы сделали это.

Вульф улыбнулся.

– Да, сделали. – Между ними лежал листок бумаги… соглашение, подписанное мисс Дейдре Кантор о том, что она не имеет намерения изымать основную долю траста, и что девушка будет совершенно удовлетворена щедрым пожизненным содержанием, предоставляемым в виде процентов. Конечно же, траст не будет расти так же быстро, как под бережным присмотром Стикли, но, тем не менее, будет увеличиваться. Вульф осушил стакан, затем заново наполнил его и добавил еще один маленький глоточек, такой же, какой сделал из своего стакана Стикли. – За свадьбы!

Стикли посмотрел на соглашение.

– Ты ведь понимаешь, что это соглашение ее особенно не связывает. Если она выйдет за Брукхейвена, а он впоследствии станет Брукмуром, то девушка может воспользоваться своими правами и забрать все.

Вульф пожал плечами.

– Зачем ей это? Оказывается, что у Брукхейвена есть куча денег, и когда он станет Брукмуром, у него будет еще больше, тогда зачем леди в таком положении могут понадобиться двадцать семь тысяч фунтов?

Стикли самодовольно улыбнулся.

– Сейчас сумма приближается к двадцати восьми тысячам.

Вульф толкнул его кулаком в плечо.

– Стик, старина! Ты просто чудо.

Стикли улыбнулся, но с раздражением потер плечо. Сейчас, когда кризис был позади, он уже не мог дождаться, когда Вульф вернется к своим бесполезным занятиям и позволит ему одному должным образом управлять делами. Только посмотрите на этого щеголя сейчас, когда его каблуки снова царапают стол!

Вульф уставился в потолок, немелодично что-то напевая. После долгого молчания он резко встал и швырнул свой стакан на стол, оставив пятно от вина на промокашке.

– Что ж, Стик, это было настоящим удовольствием работать с тобой в эти последние недели, но я у меня есть собственное дело, которым нужно заняться. Если ты будешь так любезен и передашь мне мой гонорар…

Стикли протянул руку к ящику стола и мешочек с деньгами полетел по воздуху. Вульф поймал его на полпути и с удовлетворением взвесил на руке.

– Ты опять повысил гонорар, не так ли, Стик?

Стикли кивнул.

– Конечно. Ты упорно работал в течение нескольких последних недель. Будет только справедливо, если тебе достанется большая доля. Надеюсь, что ты получишь удовольствие от ее… э-э… использования.

Вульф постучал указательным пальцем по виску, пренебрежительно отдавая честь.

– Порядок, генерал Стикли! Отлично, тогда я ухожу.

Когда он покинул помещение, Стикли откинулся назад в своем замечательном стеганом кожаном кресле и долго с особенным удовольствием выдохнул, прислушиваясь к тишине. Вульф вовсе не был так уж плох. Он самым определенным образом выбрался из середины безумия… но как хорошо, что все вернулось обратно к своему обычному состоянию.

И подумать только, они сумели провернуть все это дело, не украв ни гроша!

Несомненно, Стикли никогда не крадут.