Волосы на всём моем теле от ужаса встали дыбом. Глаза расширились так, что чуть не выпали из глазниц. Я протестующе замычала и дёрнула головой, но он держал меня крепко, как и в прошлый раз.
— Снимай, — он дёрнул край моей водолазки вверх, продолжая закрывать рот рукой.
Я послушно потянула вещь вверх, застыв только тогда, когда его рука отодвинулась в сторону, чтобы я могла стянуть высокое горло. Как только я осталась без верхней части одежды, мне тут же снова закрыли рот и прошептали на ухо, снова крепко прижавшись сзади:
— Кричать будешь?
Я быстро покачала головой в отрицательно жесте и попыталась повернуться, чтобы посмотреть на его лицо. Он, по всей видимости, быстро догадался о моих намерениях, и надавил на мою шею.
— Замри и не двигайся, иначе будет больно.
Я осторожно сглотнула и молчаливо кивнула, признавая своё поражение.
Его руки исчезли, а затем на глаза опустилась прохладная ткань. Похожая на атлас или шёлк. Он завязывал концы у меня на голове, затянув повязку достаточно туго.
— Зачем ты это делаешь? — решилась подать голос я, и тут же застыла, в ужасе от своей возможной дерзости.
— Делаю что? — насмешливые нотки опять показались мне знакомыми, и я начала судорожно соображать, где же могла слышать этот голос, — Глаза завязываю? — он подёргал плоды своих усилий, убеждаясь, что завязал плотно.
Я кивнула и задышала чуть чаще, когда поняла, что ничего не вижу. Микроволновка каркнула так неожиданно, что я чуть не пробила головой дыру в потолке.
— Хочу трахнуть тебя спереди, но ты не должна меня видеть, — спокойно продолжил он, и у меня в горле опять пересохло, а по телу прошлась жаркая волна, — Сзади ты, конечно, тоже ничего, но мне нужно смотреть на твоё лицо, когда ты кончаешь.
Боже, это звучит так грязно и возбуждающе одновременно, что я едва устояла на ногах. Его рука подразнила меня, пробравшись кончиками пальцев под пояс джинсов и выскользнув обратно, и я закусила губу.
Ладони легли мне на плечи и меня резко развернули. Пуговица на узких джинсах раскрылась, молния взвизгнула, тугая ткань рывком опустилась вниз. Грудь вздымалась вверх и опускалась вниз, пока мой незваный гость стаскивал с меня одежду. Он делал это молча, но нетерпеливо — трусики вообще порвались по швам, и были сдёрнуты с тела. Бюстгальтер я никогда не носила, незачем — две горошины и только, так что теперь стояла голая. На собственной кухне. С завязанными глазами. С незнакомым мужиком.
Как я дошла до жизни такой?
Без зрения ощущения обострились. Невозможность видеть усиливала каждый звук, каждое дуновение воздуха и прикосновение. Его губы жадно впились в мой сосок и принялись посасывать его, другая рука бесцеремонно накрыла лобок и пальцы начали поглаживать клитор. Я вскрикнула от неожиданности, когда он грубо всунул два пальца внутрь, и тут же громко простонала, когда его рука начала медленно двигаться.
Это сочетание нежности и порывистости просто сводит с ума.
Его аромат обволакивал меня, и я поняла, что он стоит прямо передо мной. Закинув моё бедро себе на пояс, он толкнул меня к столешнице и продолжил трахать рукой, заставляя вздрагивать от каждого резкого движения. Я была почти на грани, когда он убрал ладонь у меня между ног и схватил моё лицо, сильно сжимая его влажными пальцами.
В нос ударил терпкий запах. Мой собственный. Я не ханжа, но никогда не позволяла себе подобных вольностей в постели, поэтому щёки окрасил густой румянец.
— Открой рот, — хрипло сказал он.
Я повиновалась и в ту же секунду ощутила на языке кисловатый, необычный вкус. Мой вкус, перемешанный с горечью табака.
— Соси, — снова отдал команду он, и я втянула его пальцы в рот, начала их посасывать, с особым энтузиазмом причмокивая.
Мужчина простонал, и рывком усадил меня на столешницу. Одну руку он продолжал держать у меня во рту, а я, как изголодавшаяся, сосала его пальцы, словно это был самый вкусный леденец на планете. Его дыхание стало тяжёлым, резким, из груди доносилось тихое гортанное рычание.
Услышав шелест ткани и короткий «вжик» молнии, я нетерпеливо прикусила костяшки его пальцев, и он резко выдернул руку, запустив её в мои волосы. С силой сжав их и запрокинув мне голову, он резким толчком вошёл в меня и замер.
Я поддерживала равновесие, опираясь ладонями, хотя это было не нужно — сильные руки держали меня крепко, не давая двинуться с места. Он провёл носом по моей щеке и глубоко вдохнул, вызвав этим животным действием мурашки на моей спине. В тот момент, когда я почти привыкла к его неподвижности, он начал короткими рывками вдалбливаться меня, ловя губами мои хриплые охи.
Его рот был горьким, но вкусным. Какой–то мужественный, терпкий, резкий, сильный. Я начала стонать громче, и тогда он провёл языком по моим зубам, дёснам, нижней губе, растянувшись в улыбке — я почувствовала это своими губами.
Он не говорил больше, хотя я ждала. В прошлый раз звук его низкого голоса только подливал масла в огонь, воспламенял ещё больше, заводил до чёртиков и пугал одновременно.
Мой зад скользил по поверхности, голова оттягивалась назад всё сильнее, пока его рука не дёрнула вниз так резко, что я вскрикнула. Впившись в мою шею зубами, он задвигался так быстро, я заорала, и тут же его рука отпустила мою шевелюру и накрыла мой рот. Из глаз потекли слёзы, повязка их впитывала, так хорошо это было. Не больно нет, просто слишком глубоко, слишком быстро, слишком чувствительно.
Толчки усиливались, становились ещё быстрее. Я поразилась размеру его члена, в особенности длине — такое ощущение, что он пробивал меня насквозь. К своему стыду, я начала просить его «быстрее, сильнее, глубже», когда почувствовала близость своей кульминации.
Он дал мне то, что я просила и, держа за шею одной рукой, надавил большим пальцем другой на клитор. Я вскрикнула, и забилась в конвульсиях, насаживаясь на его член в одном с ним ритме.
Как и вчера он стал врываться в моё влагалище ещё глубже, и теперь стало больно. Стенки продолжали пульсировать вокруг него, он довольно рыкнул и ещё несколько раз глубоко толкнулся в меня, пока не начал дрожать и не задёргался, уткнувшись лицом мне в шею.
Это безумие, это неправильно, не разумно. Я даже не знаю его имени, а он просто так приходит ко мне, имеет меня так, как ему заблагорассудится, и мне это нравится. Чёрт возьми, нравится.
Я вздрогнула, когда почувствовала мягкий поцелуй на губах. Мужчина отстранился и тихо спросил:
— Боишься?
— Нет, — ответила я после небольшой паузы.
— Ты дрожишь, — констатировал он, проведя ладонями по моей спине.
— Холодно.
— Ты врёшь, — тихий смешок, потом осторожное поглаживание по спутанным волосам, — Не двигайся и не трогай повязку.
Я кивнула, и почувствовала прохладу, когда он покинул моё тело и отошёл. Снова шорох одежды, скорее всего одевается. Тишину нарушает только моё громкое дыхание и тихое «кап–кап» из кухонного крана.
— Кто ты? — решилась спросить я, — Ты оставишь меня в покое?
Голос предательски дрогнул, выдавая мою маленькую тайну — не хочу, чтобы он уходил. Наверное, от одиночества, и правда сходят с ума.
— Придёт время, и оставлю, — размыто ответил он, — Но у нас будет достаточно встреч, обещаю, — прозвучало совсем близко, неожиданно близко и я снова вздрогнула, — Всё включено, — прошептал на ухо, — В следующий раз жди меня в том халате.
В интонациях насмешка — издевается. Опять «следующий раз».
Тёплые ладони касаются бёдер, проводят ими вверх–вниз. Пальцы коротко прикасаются к лону — пробегают по всё ещё влажным складкам.
— Ты такая… — с придыханием говорит мой насильник, — Я бы трахал тебя целую вечность. Но всё в этом мире имеет свой срок.
Больше он не сказал ни слова. Я застыла сидя на кухонной столешнице, а потом вздрогнула и задрожала, когда входная дверь хлопнула.
Скользнув на пол, я стянула повязку — кусок серебристой ткани, прошла в прихожую и увидела раскрытый пакет с новыми замками. Из комплектов ключей было вытащено по одному экземпляру. На комоде — очередная записка:
«Жди».
6
Губами искусанными
Я хочу целовать наш мир.