Здесь нужен талант — это искусство
Развернув бывшего мужа на полпути ко мне, я со спокойной душой оставила старые замки. Записки своего гостя убрала под подушку. Ненормальная? Знаю. Больная на всю голову? А то! Но почему–то, по каким–то неведомым причинам, я была уверена — именно уверена — что он не причинит мне вреда.
На самом деле, больше всего интересовало — кто он. Откуда я знаю его голос и аромат его парфюма? Ведь точно знаю, уверена, что мы раньше встречались.
Ночь не была бессонной, напротив — спала как младенец. Утром отдохнувшее лицо засветилось изнутри, а щёки не оставлял розовый румянец. Даже длинные волосы как будто блестеть больше стали.
Я крутилась у зеркала в коридоре, и разглядывала своё отражение с любопытством. Такие явные изменения — а всё из–за обычного секса. Хотя, стоп. Кого я обманываю, секс с незнакомцем очень даже не обычен.
Не придумав ничего лучше, я затеяла генеральную уборку. Первой жертвой стала кухня — перебрала всё упаковки с крупами и расфасовала по коробкам, купленным ещё полгода назад и ждущим своего часа. В духовку отправился противень с нашатырём — вонь жуткая, зато отмывает до глянцевого блеска. Ванную надраила в межплиточных швах (убила бы строителей, которые на пол белоснежную затирку кладут).
В спальне уборка не требовалась — разве что разбор полётов в шкафу (а это частично было сделано в начале месяца — летняя одежда отправилась в вакуумные мешки на зиму). Гостиная у меня пока пустовала — только диван, так что там тоже было чисто. Открыв окна во всей квартире, чтобы выветрить запахи бытовой химии, я остановилась возле вешалки в прихожей.
На глаза попалась чёрная кожаная куртка, которую позавчера забыл у меня мастер. Я быстро отыскала мобильник, это в таком порядке–то, и плюхнулась на кровать.
— Здравствуйте, — начала я после стандартного приветствия на эстонском языке, — В четверг я вызывала человека на улицу Пае. Он у меня забыл куртку.
— Секунду, я проверю, — девушка–оператор быстро защёлкала по клавиатуре, — Пае 15?
— Да. Высокий такой, с тёмными волосами, крепкий молодой мужчина, — затараторила я, — Имени не спросила, он быстро открыл замок и…
— Эээ, — девушка замялась, — Если верить моим данным, то в четверг у вас был Сергей.
— И? — интонации её голоса мне не понравились.
— Ну, Сергей под ваше описание слабо подходит, ему скоро шестьдесят стукнет, да и лысина на голове… Вы уверены, что в нашу фирму обращались?
— Если у вас в ваших данных мой адрес есть, — резко ответила я, — Как сами думаете?
На том конце провода воцарилась пауза.
— Ну да, — наконец–то ответила девушка, — Странно.
— В общем, передайте этому Сергею, что куртка у меня. А он сам пусть решает, его она или не его.
— Да. Всего доброго.
— И вам.
Положив трубку, я прищурилась и вернулась обратно в прихожую. Недоверчиво разглядывая висящую на вешалке мужскую куртку, я сняла её и сжала грубую кожу пальцами. До носа донёсся запах, на который я обратила внимание тогда — на площадке.
И тут меня как ледяной водой окатили. Я притянула ворот к лицу и вдохнула. Не веря своим ощущения вдохнула ещё раз. И ещё.
От куртки пахло моим насильником.
Парфюм тот же самый. Но самое главное — тонкий, едва уловимый запах табака, примешанный к аромату мужских духов. Тогда я его не распознала — слишком они переплетались и казались единым целым. Сейчас, вспоминая руку на лице и запах от его пальцев; запах, исходящий от тела, которое прижималось ко мне сзади, я узнала его.
Я бросила куртку на пол и отступила к стене, с ужасом оглядев прихожую. Конечно, ключи. Связка была на комоде, он снял слепок или как это делается. И ещё сказал на прощание:
«Не оставляйте так ключи».
Дышать стало трудно. В груди как будто камень вместо сердца образовался — болезненно пропускало удары. Теперь стало страшно — когда поняла, кто приходил.
Красивый. Высокий. Опасный, даже тогда я это поняла.
Теперь кусочки мозаики собрались воедино. Эти странные, двусмысленные фразы. Намёки, прошитые красной нитью, а я, глупая не поняла тогда.
«Сколько я вам должна?»
«Вашу честь»
Как змея с холодной чешуёй, по позвоночнику прополз страх.
Я видела его лицо. Я перестала быть жертвой.
Я стала свидетелем.
А свидетелей, вроде как, убирают.
7
Не покидай меня,
Будь ближе…
В небо кидай меня,
Тише…
Я буду тише дождя.
Да, я могу подождать.
Да, я хочу продолжать.
Но, тише…
Той ночью он не приходил.
Ждала, да. Каюсь. Надеялась, что появится. Не знала, как себя вести и как реагировать, но ждала.
Но он не явился.
Воскресенье я провела за смешиванием полимерной глины и изготовлением бусин. Задумчиво скручивая похожую на пластилин массу, я нанизывала шарики на иголку и складывала их на противень. Когда работа была закончена, и всё пространство чёрного металлического полотна заняли серебристо–голубые, красные, золотистые и зелёные с синими кругляшки, я отправила всё это в духовку и поставила таймер.
Снова провозилась до самой ночи. На душ сил не осталось, я лениво поднялась с кухонного стула и побрела в свою комнату.
Я не рассказываю вам о своей квартире, не потому, что её не люблю. Просто не привыкла. Со Славой мы жили в доме, который строили вместе. Я продумывала там каждую деталь, вплоть до цвета ковров и светодиодных лампочек в нишах. Я знала там каждый угол и безумно любила наше жилище: высокие потолки, широкие окна и балконную дверь в спальне, которая вела на террасу. В тёплое время года, я любила просыпаться с первыми солнечными лучами и сразу выходить на дощатый дубовый пол, покрашенный тёмно–серой морилкой.
После развода я оставила ему всё, кроме своей машины. Её продала, добавила к накопленным деньгам и купила себе квартиру. Конечно, расставаться со своей МерсЭдес серебристого цвета 2012 года выпуска было жалко, но в любом случае я не потянула бы её содержание. Денег хватило на двушку в Хрущёвке, да на небольшой ремонт.
Благодаря своей профессии, я отлично владею шпателем и валиком, так что делала всё собственноручно. Ремонт дело такое, как начнёшь — длится будешь вечно; в письменном столе до сих пор хранятся рисунки, которые моя рука набрасывала на бумагу. Балкон, который хотела оставить без остекления и положить на бетонные полы доски, а перила завесить пластиковыми горшками с цветами и полезной сезонной зеленушкой на лето. Гостиная, в которой оставила голые серые стены с отколотыми кусками штукатурки — в планах было пригласить художника по граффити, чтобы он добавил красок в помещении. Ванная без самой ванной — стеклянная перегородка и просторная душевая, раковина–чаша на жемчужной розовой мозаичной столешнице и ниша для стиральной машины с огромным количеством полок, на которых хранились свёрнутые в рулоны полотенца и косметика. Продумывала каждую деталь, постепенно добавляя что–то новое; но так и не решаясь избавиться от старого — мой дом был братом–близнецом старого. Только метраж меньше.
В спальне гулял прохладный осенний воздух — окно оставляла приоткрытым с весны и до самых заморозков — в городе не хватало свежего воздуха. Кровать — простой каркас с высоким изголовьем, обитый кожей (моя ручная работа) — копия семейного ложа в пригороде. Шкаф, встроенный в стену — каждая полка и корзина там же, где и была прежде. Наверное, начинать новую жизнь нужно было, избавившись от старых воспоминаний, но я не смогла. Я любила наш со Славой дом, любила слишком сильно.
Теперь в том доме другая хозяйка, а я здесь. Грустно? Не очень. Просто чуточку обидно потерять то, что строилось, холилось и лелеялось с таким трепетом. Для себя, для любимого, для первого и единственного. Я и детей не хотела, не могла, потому что всё отдавала мужу; боялась, что с появлением отпрыска начнёт ревновать и не смогу уделять ему столько внимания и заботы.
Судьба–злодейка, всегда преподносит сюрпризы.
Сон сморил меня быстро, едва голова коснулась подушки. Снились какие–то яркие краски, тепло и уют, которого так не хватало. Снился жар мужского тела, прижимающий лицом к подушке; сильные руки, блуждающие по телу. Сновидения были такими реальными, что слышала шелест одеяла; чувствовала, как прогибается матрас под тяжёлым телом.