— Что я такого сказала? — тихо спросила она.
— Неужели ты не видишь, что ей неприятна тема про родных? Откуда ты знаешь, может быть, она потеряла кого-то из близких или в плохих отношениях с родственниками?
«Проницательный тип», — подумал Дэвид, глядя, как бледнеет сестра.
— А твои вопросы про еду! Неприлично лезть в тарелку к человеку, расспрашивая в подробностях о том, чем и как он питается! Ты же не ее врач-диетолог! — от волнения его французский акцент усилился.
Было интересно наблюдать, как его сестренку осадили. Она не реагировала на замечания и шипение Дэвида, а тут сразу сникла, виновато опустив глаза.
— Я просто хотела подружиться, сократить дистанцию. Мы же будем сестрами, — начала вяло оправдываться Миа.
Ее друг положил ладонь ей на руку и успокаивающе погладил.
— Ты смущаешь ее своим напором, chèrie. Она не такая как ты. Пожалуйста, будь поспокойнее.
Дэвид положил салфетку и поднялся.
— Пойду проверю, как она там.
Уходя, он слышал, как Миа что-то быстро говорит по-французски извиняющимся тоном. Он знал язык не очень хорошо, чтобы уловить суть столь быстрой тарабарщины, да и не особо прислушивался. Его больше волновала невеста.
Когда он поднялся в спальню, то увидел ее в темноте, стоящей у окна. Она обхватила себя руками, глядя на огни вечернего города, и на ней все еще было зеленое платье, облитое водой.
— Прости ее, она чувствует себя виноватой, — сказал Дэвид, целуя ее в макушку.
— Знаешь, она бы нашла общий язык с Сэм, — произнесла Лиззи, не оборачиваясь. — Сэм тоже всегда была такой. Живой, эмоциональной, и никогда не лезла за словом в карман. За это ей и доставалось больше.
— На самом деле я не знаю, что на нее нашло. Обычно она более сдержанна. Мне кажется, она очень волнуется. В детстве она всегда трещала без умолку, когда была взволнована чем-то.
— Я не сержусь на нее. Просто... Чувствую себя одинокой серой мышкой.
Дэвид откинул ее волосы, обнажая шею, и поцеловал нежную кожу за ухом.
— Никакая ты не мышка. Ты самая прекрасная девушка на свете.
Они молча стояли в обнимку несколько минут.
— Давай снимем с тебя это платье, — прервал он молчание, расстегивая молнию на ее спине. — Оно мокрое.
Лиззи послушно изгибалась, помогая ему освободить ее от влажной ткани. Увидев ее в нижнем белье и чулках с ажурной резинкой, Дэвид почувствовал предательское давление в брюках. Он уже хотел прижаться к ее манящему телу, когда раздался тихий стук в дверь.
— Лиззи, это я, Миа. Можно с тобой поговорить?
Дэвид выругался и пошел в ванную за халатом для Лиззи.
Он спустился вниз, оставив наверху сестру, вид которой говорил о полном раскаянии.
— Прошу прощения, что так разговаривал с ней, — француз сидел на диване в гостиной. — Было трудно сдержать порыв.
— Ничего, кому-то нужно было это сделать, — Дэвид ободряюще похлопал его по плечу. — Выпьешь чего-нибудь?
Странно, но он чувствовал себя очень комфортно, сидя рядом с очень привлекательным гомосексуалистом на диване и ведя непринужденную беседу. Это был первый его знакомый гей, который ломал все его дурацкие стереотипы о геях. Франсуа оказался отличным парнем. И большим ценителем кальвадоса, который они пили, — меньшего он и не ожидал от настоящего француза.
— Мне очень нравится твоя сестра, — сказал он. — Она такая живая, импульсивная, веселая. Мы большие друзья.
— Моя сестра — заноза в заднице!
Француз сдвинул брови, заново произнося это выражение и думая над его переводом, а потом засмеялся.
— Да, это точно!
— Где ты научился так хорошо говорить по-английски?
— Моя бабушка была американкой, — ответил Франсуа. — Она научила. Потом появилась Миа. Мы знакомы уже два года и помогаем друг другу обмениваться знаниями. Мне даже удалось обмануть ее пару раз в начале. Видел бы ты лица французов, когда она ввернула в художественной галерее пару таких словечек, которые не говорят в приличном обществе! — они дружно захохотали. — Но она мне отомстила. Твоя мама была в ужасе, когда я сделал ей непристойный комплимент, которому меня научила твоя сестра. Ее муж чуть не свернул мне голову. Или шею? Как сказать правильно?
Этот парень кого-то напоминал своей манерой шутить и смеяться. Он был чем-то похож на Томми. Незаметно они выпили полбутылки.
***
Лиззи завернулась в махровый халат, выпустила Дэвида и впустила его сестру, у которой был виноватый вид.
— Я хочу извиниться, — объявила Миа с порога. — Мне так стыдно.
— Тебе не за что извиняться, — смутилась Лиззи.
— Ну, конечно, есть за что! Мне не следовало лезть в твою личную жизнь и... В твою тарелку.
— Куда?
— В тарелку! Так сказал Франсуа. Что я полезла в твою тарелку, когда начала расспрашивать про еду.
Лиззи искренне рассмеялась. Ей понравился этот француз еще больше.
— Ладно, тогда извинения приняты.
Миа прошлась по комнате и плюхнулась на кровать.
— Знаешь, я никогда не могла нормально общаться с такими как ты.
Еще бы, вздохнула про себя Лиззи, вряд ли золотая девочка общалась бы с лузершами вроде нее.
— Ну, с красотками вроде тебя! Я всегда чувствовала себя неловко рядом с такими яркими...
— Ты шутишь?
— Нет.
— Миа, ты сумасшедшая! Да на фоне тебя я чувствую себя серой мышкой!
Глаза девушки удивленно расширились.
— Что? Да ты просто богиня! У тебя синие глаза и эти волосы, я всегда мечтала о таких, а фигура просто отпад! А во мне нет ничего примечательного.
— Ох, слышала бы тебя моя сестра!
— Сестра? у тебя есть сестра? Значит, я не буду главной подружкой невесты?
— Будешь, — ответила Лиззи. — Она не приедет на нашу свадьбу.
— Какая прелесть… Ох, прости, то есть, какая жалость!
Лиззи задумчиво смотрела на девушку, сидящую на кровати, и не узнавала ее. Это была совсем другая, почти нормальная, девушка. Только болтушка.
— Слушай, а мы ведь можем нормально общаться. Ты не трещишь без остановки, а я не краснею как дура.
— Я всегда болтаю всякую чушь без остановки, когда волнуюсь. Из-за этого веду себя глупо и могу ляпнуть лишнего, — Миа махнула рукой. — Я так переживала, что не понравлюсь тебе!
Теперь настал черед Лиззи вытаращить глаза.
— А я, что не понравлюсь тебе, — сказала она.
— Ты мне нравишься! — сказали они хором и покатились со смеху.
Впервые в жизни она так легко общалась с кем-то, кроме Дэвида, конечно. Даже с Сэм не было такой легкости и простоты в общении, хоть они и были очень близки. Слишком на них давили постоянные проблемы, заботы и страхи. Вот бы им так посидеть, не думая о деньгах, работе или угрозе быть избитыми, и просто повеселиться. Сэм бы понравилась Миа.
— И если хочешь знать, — произнесла Лиззи, перестав смеяться. — Мне нравится мое кольцо!
— Знаю! Ах, как бы я хотела носить такое...
— А что Франсуа еще не сделал тебе предложения? По-моему, он очень милый. Вы отличная пара.
Миа помрачнела.
— Мы не пара. И он никогда не сделает мне предложения. Мы просто друзья, — грустно сказала она.
— Да? Жаль. А ты бы хотела, чтобы сделал? — тихо спросила Лиззи, доставая из шкафа простые джинсы и водолазку.
— Да... очень.
По виду девушки легко было понять, что она влюблена в этого парня по уши. Еще бы! Он очень красивый! К тому же, приятный в общении, умный. Лиззи не очень разбиралась в мужчинах, но ей казалось, что Франсуа — достойный мужчина.
— Не понимаю я его! — Она с облегчением стащила чулки и сунула ноги в джинсы. — Ты такая красивая, яркая, веселая, стильная! Что еще ему надо?
— Да будь я хоть трижды Анжелина Джоли или Джейн Фонда, он бы все равно не захотел меня.
Голова Лиззи в это время была в узком вороте водолазки, поэтому она не расслышала сказанного.
— Что? Прости, я не услышала.
— Я говорю, будь я хоть трижды Джейн Фонда, он бы все равно не захотел быть со мной! — повторила Миа. — Потому что он гей! Разве Дэвид не говорил тебе?
Челюсть сама собой поползла вниз. Этот ходячий тестостерон с горой мускулов и сексуальной щетиной гей? Это просто жестоко по отношению к женщинам. Влюбиться в гея. Да еще в такого.