Как добрался до квартиры, Скворцов не помнил. Утром, найдя оба телефона, выдохнул с облегчением. В этот раз никому не звонил.

* * *

— Глаша, ты сейчас где?

— Не могу говорить, — прошептала Глафира. — Нахожусь в позе мертвеца.

— Так устала что ли? — Марк вспомнил, что Глазунова мечтала отоспаться и, скорее всего, поэтому называет себя трупом. — Кончай валяться. Приглашаю тебя за город.

— Опять на пиратский корабль?

— Нет, в тихую гавань. Там и отоспишься, и в сауне попаришься, и свежим воздухом подышишь.

— А кто еще поедет? Только ты и я? — подозрения в голосе было так много, что Марк понял, ответь он неправильно и последует немедленный отказ.

— Мы не будем там одни, если ты об этом. И еще: обещаю вести себя хорошо. Даю полчаса на сборы и выходи. Я буду внизу.

— Мне нужен час.

Глаша положила трубку, а на лице Марка расцвела довольная улыбка.

* * *

— Леонид Сергеевич, есть первые результаты, — Скворцов сидел в офисе и просматривал бумаги, пытаясь занять себя в минуты напряженного ожидания. Когда зазвонил телефон, не сразу смог ответить, палец по сенсорному экрану упорно чиркал не в том месте, где нужно. Услышав голос Петра Ивановича, напрягся и сумел выдавить лишь одно:

— Да?

— Виолетта Романова психолог и преподаватель танцев на шесте, возраст тридцать два года. Живет с подругой Ларисой Кац — она менеджер в компании, занимающейся текстилем. Познакомились в «Городке» на занятиях йогой, куда Виолетта ходит более пяти лет. Сегодня суббота, занятий в клубе «Пол дэнс» нет, только вечером показательные выступления. Утром в девять тридцать девушки ходили на йогу. Дочь прислала первые снимки. Переправил их вам на личную почту. Слежку продолжаем.

— Спасибо. А почему у меня высветился незнакомый номер?

— Так вы сами сказали — дело секретное. Купил новую симку.

— Хм… Молодец.

«Ответственные люди вон как серьезно к делу относятся», — еще больше зауважал начальника отдела охраны Скворцов. Открыл присланное письмо и загрузил фотографии.

Виолетту он узнал по коротким белым волосам. Большие глаза, узкий нос и почти такой же рот. «Инопланетянка». Рядом с ней шла черноволосая девушка в очках, укутанная по самый нос в длинный шарф. «Подруга».

На следующей фотографии, сделанной откуда-то от двери — большой зеркальный зал, на полу которого на ковриках лежали женщины. Тела вытянуты, ладони раскрыты, глаза закрыты. Единственный мужчина в белой одежде, сидящий в позе лотоса, был, скорее всего, наставником. «Гуру или как их там в Индии называют».

Скворцов увеличил фотографию, повертел так и эдак, вглядываясь в лица, но никого знакомого не заметил. Новая фотография запечатлела другую позу: все женщины задрали ноги свечой, поддерживая себя под поясницей, а гуру с укором смотрел в камеру. Не найдя ни одной знакомой задницы, Скворцов перешел к следующей фотографии.

С нее улыбалась во весь рот девушка в голубой куртке.

Глава 14. Великая танцовщица Глафира Глазунова

«Попалась!»

— Нелля! — Леонид сам удивился, до чего изменился его голос. Стал сиплым, словно чья-то рука сдавила горло. Пришлось прокашляться.

— Да, Леонид Сергеевич, — откликнулись из приемной, вежливо подождав, когда босс сможет говорить.

— Принесите мне личные дела работников лаборатории.

— Все?

— Да, — он не хотел, чтобы по заводу пошли слухи, что директор затребовал дело Глафиры Глазуновой. Хотя на дворе был век мессенджеров, корпоративных сетей, CRM и прочих наворотов, облегчающих обмен информацией, отдел кадров «Стройдома», откуда высокомерно поглядывал на остальных один из самых продвинутых HR-менеджеров, кропотливо собирал бумажные эквиваленты личных дел, где каждый работник от руки заполнял анкету, усиленную вопросами по специальности.

— Вы можете просмотреть файлы-копии, у вас есть доступ по сети к папке отдела кадров.

— Нет, нужны оригиналы, — Скворцов не раз убеждался, что на копиях бывает трудно рассмотреть фотографии, которые по старинке вклеивались в правый верхний угол личного дела.

Когда документы легли на стол, Леонид поднялся и закрыл за Неллей дверь. Ему нужна была тишина. Прежде чем открыть папку, досчитал до десяти. И не потому, что волновался. Наступал один из интереснейших моментов его жизни — сейчас он разгадает тайну, мучавшую его с августа.

Скворцов вздрогнул от неожиданности, когда тишину разорвал звонок из приемной.

— Я занят! — гаркнул он.

— Ваша мама… — успела сказать Нелля.

— Я сказал, занят!

За дверью секретарь что-то торопливо заговорила.

Дело Глазуновой было вторым. Перевернув пластиковый файл с наклейкой «Агута М.С.», Леонид закрыл глаза. Сердце билось о ребра с упорством солирующего барабанщика группы Рамштайн.

Через час Нелля, обеспокоенная долгим молчанием Царя и вконец задерганная королевой-матерью, решилась приоткрыть дверь и заглянуть в кабинет.

Босс лежал на ковре, раскинув руки.

— Аллах милосердный! — прошептала женщина и медленно обошла Скворцова. Присела на корточки, чтобы пощупать пульс. Коленки предательски щелкнули, и «мертвец» открыл глаза.

— Леонид Сергеевич, вам плохо?

— Нет. Мне хорошо.

— Ну, тогда я пошла? — Нелля показала пальцем на дверь, за которой опять разрывался телефон.

— Идите. Вы свободны, — когда личный секретарь директора поднялась и развернулась к выходу, добавил: — Можете всю неделю не приходить на работу. Я буду на заводе…

* * *

— Глашка, ну как ты могла? — после йоги Виолетта затолкала давнюю подругу в душевую. Лора осталась стоять «на стреме», давая возможность поговорить без свидетелей.

— Сама не знаю, — Глафира виновато опустила голову. — Со мной впервые такое. Даже Глебу, который был настолько горяч, что у меня дымилась парта, позволила дотронуться до себя только после свадьбы, а тут как прорвало. Наверное, на меня музыка подействовала. И запах… Знаешь, как он обалденно пахнет? Меня сразу унесло… В нирвану… — услышав вздох Виолетты, спросила, ища в глазах подруги ответ: — Сильно Александра Михайловна злится?

— Да уж, — Вета облокотилась о кафельную стену и сунула руки в карманы джинсов. — Натворила ты дел. Не знаю, позволит ли теперь Звонцова своими больными заниматься. — Увидев, как сильно раскаивается Глафира, хмыкнула: — Да я и сама виновата. Пошла у тебя на поводу.

— Что теперь будет?

— Как говорит тетя Саша «Не дрейфь подруга, прорвемся». Мой рот на замке. Если ты не захочешь, Скворцов никогда не узнает, кто в первый же вечер знакомства делал ему минет.

— Вета, тише! — Глаша ударила подругу по плечу, а та сделала шаг навстречу и крепко обняла Глазунову.

— Ну что? Выяснили отношения? — в душевую сунула нос Лорка. — Или вы сюда пообжиматься зашли?

— Нет, мы о пользе и вреде минета поговорили.

— Фу! — скривилась Лариса.

— Ну да, — кивнула Глаша, — тебе всей прелести такого любовного акта не понять.

Август выдался мягким. После холодов предыдущих месяцев лето словно смилостивилось и позволило снять надоевшие куртки.

Захотелось надеть босоножки на высоком каблуке, цветастое платье и посидеть в каком-нибудь открытом кафе.

Виолетта, оставшаяся после расставания с Глашки с Глебом не только личным психологом, но и близкой подругой, сама позвала сходить куда-нибудь. Кафе «Веранда» подходило под настроение как нельзя лучше.

Стеклянные столики и плетеные кресла, огороженные деревянными перилами со стоящими на них горшками с незамысловатыми цветами, купола огромных зонтов, оборки которых плясали от ветра, легкая музыка и беззаботный смех — что еще нужно для того, чтобы чувствовать себя свободными и счастливыми?

Однако счастья в этот вечер было отмерено не всем.

Звонок Александры Михайловны прокричал, что на свете существует душа, требующая немедленной помощи.

— Танго? Вы хотите, чтобы я за два дня научилась танцевать танго? — Виолетта улыбнулась застывшим в недоумении подругам. Те давно привыкли, что доктор Звонцова отсылала к ней своих подопечных. Случалось и такое, что опеку над «хворым» брали все трое — их давнее увлечение йогой позволяло вытащить «на свет» человека, погрузившегося в пучину болезни. Без фанатизма и с пользой для ума и тела.