Машина тронулась, а ее владелец включил радио. Богемская рапсодия ударила по стеклам, на мгновение оглушив. Скворцов не стал убирать звук. «Queen» то самое, что сейчас ему нужно.

* * *

— Петр Иванович, подъезжайте к цветочному магазину «Гудвин». Я здесь.

Встреча с главой охраны была короткой, как и сама инструкция, которую тот получил.

— Понял. Будет сделано, — ответил бывший военный, взяв из машины Скворцова сумку Глафиры.

* * *

— Степа, там кто-то пришел, — Анастасия Кирилловна ласково похлопала по плечу мужа, прикорнувшего рядом с ней.

— Как Гладя? — тихо спросил он, надевая тапочки.

— Температуры нет, антибиотики должно быть начали действовать, — Анастасия зевнула, прикрыв ладонью рот. — Ну иди, посмотри, кого на ночь глядя принесло.

— Кто там? — негромко, но грозно спросил Степан, увидев в глазок лысоватого немолодого мужчину.

— Я начальник охраны компании «Стройдом». Принес вещи вашей дочери, — в качестве доказательства, Петр Иванович потряс сумкой перед глазком.

— Удостоверение покажи, — Глазунов приоткрыл дверь, удерживаемую цепочкой. Несмотря на небольшой рост гостя, в нем чувствовалась сила, и, хотя Степан помнил приемы самбо, бдительность, привитая с годами службы в органах, не позволила просто так довериться незнакомцу.

Петр Иванович поставил на пол сумку, засунул под мышку какую-то длинную коробку и полез во внутренний карман за красной книжицей.

Лишь сверив фото с оригиналом, тщательно изучив все печати и подписи, Степан открыл дверь. Но не впустил визитера в дом, а сам шагнул на лестничную клетку.

— Я хотел бы поговорить с вами, — произнес Петр Иванович, протягивая коробку и сумку отцу Глафиры. — Желательно, чтобы нас никто не слышал.

— Я сейчас, — кивнул заинтригованный отец семейства и вернулся в дом.

— Степа, мы здесь! — подала голос жена, заслышав топот.

На кухне перед чашкой куриного бульона сидела Глафира. Она выглядела несчастной.

— Мам, может я потом его попью? Утром?

— Пей! Посмотри на себя, вся синяя. Степан, скажи ей!

— Пей, доча! — на автомате откликнулся он. — Тут Глашкины вещи принесли и еще вот это… — отец выложил на стол красивую сиреневую коробку, перевязанную шелковыми лентами. Он знал, чем занять своих женщин.

Глафира потянулась к загадочной вещице, но мама ловко сдвинула ту на дальний конец стола.

— Пока не выпьешь, не откроешь.

Глашка вздохнула и наклонилась над чашкой с горячим бульоном.

— Пей, пей!

Поняв, что женщины уже забыли о нем, Степан вернулся к незакрытой двери.

— У меня есть для вас поручение, — начал Петр Ильич, увлекая главу семьи на лестничную клетку этажом ниже, — но об этом не должны знать ни ваша жена, ни Глафира Степановна.

Через пару-тройку минут папа, пробираясь короткими перебежками — так, чтобы его не заметили из кухни, откуда неслось грозное: «Пей до конца, иначе выброшу коробку в окно!», тенью метнулся в комнату дочери. Открыв шкаф, порылся в нем, стараясь не греметь вешалками, похрустел пакетом, куда сунул наспех скрученную вещь, потом поковырялся в прикроватной тумбочке, где нашел что-то небольшое, но крайне важное, и также на цыпочках вернулся к двери.

— На, держи, капитан! — Степан протянул позднему гостю сверток.

— Спасибо! Родина вас не забудет! — заговорщицки произнес Петр Ильич и отсалютовал на прощание.

— Служу Глашке и ее счастью! — отец торжественно приложил руку к груди.

— Ой, мама! — Глаша в восхищении смотрела на хрупкую орхидею, лежащую на белом шелке. Крышка от коробки все еще находилась в ее руках.

— Интересно, кто это тебе такие волшебные подарки делает? — с ревностью в голосе прошептала Анастасия Кирилловна и, спохватившись, убрала со стола пустую чашку и нетронутый кусок хлеба, словно те своим простецким видом могли испортить сказочное впечатление.

— Не знаю… — покачала головой Глафира и потрогала пальцем восковую нежность лепестка.

— Степа! Кто приходил-то?

— Курьер. А что? — откликнулся отец, остановив ласковый взгляд на зарумянившейся то ли от смущения, то ли от выпитого бульона дочери. Ни одна из женщин не обратила внимания на таинственный блеск глаз главы семейства Глазуновых и на прячущуюся под усами улыбку. Обе были поглощены экзотическим чудом.

— Смотри, что нашей Гладе прислали. Дорогой цветок, должно быть… Курьер не сказал, от кого подарок? Конвертика никакого не было?

— Нет, сунул вещи в руки, заставил расписаться и убежал.

— Мне кажется, это Дриз прислал, — задумчиво произнесла Глаша, отодвигая коробку в сторону. Она гнала от себя мысли, что подарок сделал Скворцов. Зачем тешиться пустыми надеждами? У него есть кому дарить цветы. Ольга ясно дала понять, что они пара. А вот Марк вполне мог выпендриться. Хотя бы в качестве извинения за вчерашнее поведение. Это в его стиле.

— Мам, пап, я пойду лягу. Что-то мне опять плохо.

Степан крепко обнял поднявшуюся из-за стола дочь и поцеловал в макушку.

— Все будет хорошо, девочка. Я обещаю.

* * *

Скворцов лежал на диване и напряженно вслушивался в тишину. За дверью ни шума лифта, ни шагов соседей. Леонид ждал Петра Ивановича. Тот обещал заскочить и оставить красное платье, которое ожидаемо нашлось в Глашином шкафу.

Во влажной духоте цветочного магазина «Гудвин» хотелось скинуть с себя куртку, которая вдруг стала тяжелой и душной, поэтому Леня нисколько не удивился, когда перед ним появилась девушка в легком платье, где по льняному полотну были вышиты красные маки. Красный же фартук, из кармана которого торчали ножницы, довершал рабочую одежду флориста.

— Что вы хотели? — мягко поинтересовалась девушка, выведя Скворцова из раздумий. Видимо она не в первый раз задавала вопрос, поскольку румянец смущения на ее лице успел смешаться с красками негодования — оказалось, что Скворцов пялится на ее грудь.

— Ох, простите, — пробормотал он, поняв двузначность своего взгляда. — Меня заставил задуматься яркий цвет вашего рисунка. Маки такие красные…

Он поднес руку ко лбу, пытаясь остановить исчезающие видения, но кусочки недавнего сна уносились со скоростью ветра, обрывающего пожелтевшие листья.

— Простите, — еще раз сказал Леонид, осознавая всю безуспешность погони за призраками. — Мне нужен букет для девушки. Красивой и нежной.

— Голландские розы? — работница магазина показала на крупные бархатистые бутоны. — Красные или розовые?

И вновь красный цвет заставил Скворцова выбыть из реальности. Красный… красный… красный…

Он даже неосознанно протянул руку, но отдернул, так и не дотронувшись до стебля горделивого цветка.

— Разве нежность может быть с шипами?

Уже выйдя с покупкой на свежий воздух, набрав его полные легкие, Леонид вдруг закашлялся: красный глаз светофора вынудил ускользающие воспоминания вернуться и проявиться в полной силе.

«Платье! Во сне на ней было красное платье!»

Добежав до машины, Скворцов бросил коробку с орхидеей на соседнее сиденье, достал телефон и принялся листать присланные Дризом фотографии.

«Якутка! Глашка — та самая якутка!» Мобильник выпал из пальцев, скользнул куда-то вниз, но Леонид ничего не видел. Разверзнись сейчас земля под машиной, смой ее гигантская волна, он и тогда сидел бы с отсутствующим взглядом, настолько его поразило открытие. Теперь он точно знал, с кем целовался той ночью в кафе.

— Петр Иванович, принесите мне ее красное платье.

Глава охраны даже не стал спрашивать, зачем тайком выносить из дома сотрудницы одежду. Причем не первую попавшуюся, по которой можно определить размер, желая сделать девушке сюрприз, купив ей дорогую шубку, а конкретную вещь — красное, мягкое на ощупь платье.

— Если нужно, привлеките на нашу сторону отца Глазуновой. Он офицер в отставке и при правильно поставленной задаче не откажет в помощи. Пообещайте ему, что в конечном итоге все будет зависеть от его дочери. Никакого давления. Ее выбор станет для меня законом.

Звонок в дверь выдернул из воспоминаний.