— Наплевать, буду пить то же, что и тебе прописали. Я же сам себе начальник, мне больничный лист не нужен, — улыбнулся я.
Позвонил на работу и сказал, что заболел. Потом оповестил няню и родителей. Мама, сказала, что пока я болею, заберёт Костика к себе. Самым последним набрал друга.
— Марик, привет. Кха. Я заболел. Приди хоть пожрать сваргань, а?
— Ага, приди. Хочешь, чтобы я там вместе с вами от гриппа полёг или что у вас там.
— Марик, мы с Саньком тебя любим. Кха, Кха. Как нашего среднего братишку, — умоляюще произнёс я.
— И вот почему-то я такой добрый, а? Иду уже, а то ещё с голоду попухните, — засмеялся он.
Позже Марсель колдовал у плиты в медицинской маске. Мы с Сашей пили тёплое молоко с мёдом и ели фирменные блинчики друга. Да, я заболел, но рядом с Сашей счастлив в любом состоянии.
Прошло пять лет.
Александр.
Наконец-то отпуск. Мы с Рудольфом прилетели в один из славных городов России. Правда, всего на несколько дней. Потом мы летим на Канарские острова. Рудольф давно обещал показать мне океан и наконец-то мы туда летим, но не одни. Решили взять с собой моего брата, которому сейчас семнадцать лет.
Да, у меня есть брат. После того как мы оба заболели, я попросил рассказать о маме. Рудольф сказал, что если я хочу, то он познакомит меня с ней. Оказалось, что дедушка и бабушка умерли уже, а у мамы семья. Она долго лечилась от депрессии, потом вышла замуж за доктора, который её выхаживал. Он был сорокалетний холостяк, а мама у меня красивая. Потом у них родился сын. По просьбе Рудольфа дядя Иван подготовил маму к встрече со мной. Я помню, как она плакала, когда мы приехали. Обнимала меня и просила прощения. Говорила, если бы знала, что я жив, то отсудила меня у отца. Иван был психотерапевтом и хоть мы, и шифровались, сразу раскусил наши с Рудольфом отношения. Он сказал нам об этом, а ещё что не осуждает нас. Нечаянно разговор подслушала мама. Она подошла и обняла меня.
— Я только недавно обрела своего старшего сына. Ни за какие деньги от него не откажусь. Я люблю тебя таким, сынок, какой ты есть. Вон у нас Виталька уже с девочкой дружит. Нам есть от кого внуков ждать, а ты будь счастлив, сынок, — ласково сказала она.
Ночевали мы с Рудольфом в гостинице, а к ним в небольшую квартиру приходили в гости. Было лето, брат водил нас по городу. Сначала он принял меня в штыки, но потом мы подружились по-настоящему.
Звоним в дверь. Мама открывает и бросается мне на шею.
— Саша, приехал. Здравствуй, мой сыночек. Здравствуй, Рудольф. Проходите. Я уже ждала. На стол накрыла.
— Привет, братишка, — вижу протянутую руку верзилы.
— Привет. Вот ты вырос за год. А голос, какой, чистый бас. Ой, руку раздавишь.
— Не боись, я маленьких детей не трогаю, — смеётся он.
Да уж, против него я действительно кажусь маленьким. К нам присоединятся дядя Иван, здороваясь, а потом мы идём мыть руки.
После сидим в гостиной за столом. Мама ласково гладит мою руку.
— Пальцы как загрубели, — сетует она.
— Мам, это Рудольф у нас по клавиатуре стучит, а я гайки и болты кручу. Любимая работа есть, зарплата приличная. У меня уже клиенты свои, которые чинят тачки только у меня.
— Ты, молодец, добился своего. Только Витальку с вами боязно отпускать. Он дальше этого города никуда не ездил, — говорит мама.
— Ничего, вот и повидает что-то ещё. Обещаю, мы потом посадим его на самолёт, а вы тут встретите. Да и взрослый уже парень. Семнадцать лет не пять как моему сыну, — овечает за меня Рудольф
Мама кивает. А брат счастливо улыбается. Я тоже счастлив. У меня теперь новая семья, хоть и видимся раз в год в живую, а остальное время по интернету. А ещё есть Рудольф и Костик. Обожаю мою семью и моих мальчиков. А отец забыл обо мне. Ну, и пусть, мне не жалко.
Рудольф.
Мы сидим за столом в квартире Сашиной мамы, и мирно беседуем. Удивительно, но, несмотря на то, что она его не воспитывала, приняла хорошо. Она поведала, что любила его, хотела воспитывать. Но её обманули, сказав, что Саша умер. Илья дал деньги родителям, помог уехать и устроиться на новом месте. О деньгах ей мать рассказала, умирая, но о сыне не успела, наверное. Олеся была рада, что Саша жив, и приняла его таким как есть. Мы ездили к ним в первый раз на новогодних каникулах. Перед этим я понял окончательно, что не могу так больше жить. Мотаться из квартиры в дом было невыносимо. Я разрывался между любимыми людьми и страдал от этого. Поэтому предложил Саше перед новым годом переехать ко мне в дом. Пришлось ещё уговаривать как девицу красную. Говорить, что он не альфонс. Что он работяга, каких поискать, и я горжусь им. Саша согласился. Но всё тайное становится явным и мама догадалась, что я не просто так поселил у себя этого мальчика. Был долгий и откровенный разговор с родителями. Они плакали, но не говорили, что ненавидят меня. Потом мы обнимались втроём. Папа сказал, что расстроен, но смирится с этим, потому что любит меня. Мама заявила, что я навсегда её любимый сынок. Вот так мы и живём с малышом почти пять лет. Годовщину нашей встречи решили отметить на островах. А ещё я предложил взять с собой его брата. А что касается бешенного Игорька, то он еще попытался трепыхнуться. Тявкнуть как шавка из своей конуры. Ему быстро объяснили, с кем можно связываться, а с кем нет. Но Саша об этом не знает.
— Мам, вот вам немного денег, — Саша положил на стол пятитысячные купюры, — Подожди, не отказывайся. На следующий год у парня выпускной. Я знаю как всё это дорого. Всё, даже не возражай. Могу я помочь матери или нет? Тут всего сто тысяч.
— А ты? Это так много для нас. Всегда с подарками ездишь, даже неудобно, — засмущалась Оксана.
— Мам, у меня зарплата хорошая. Куда мне деньги девать? Всё назад ничего не приму, — строгим тоном заявил он.
— Ещё на путёвку потратился. Спасибо тебе, сынок.
— Ну, за путёвку Рудольфу, спасибо. А деньги положи в банк. Пусть до выпускного лежат. Кстати, Виталь, ты уже определился с профессией.
— Да, хирургом стоматологом буду.
Я слушал разговоров этой семьи и не вмешивался. Они долго не виделись. А мы с Сашей почти всегда вместе, за исключением того времени когда оба на работе. Люблю его. До сих пор также сильно, как и тогда. Надеюсь, что и он также меня любит. Нет, я знаю, что любит.
Конец