– А с чего ты взял, мой мальчик, что ты не такой? Ты не влюбляешься в женщин, тебя влекут мужчины? И по этому поводу ты хочешь прервать свой земной путь? Больше тебе ничего не мешает жить?
– А разве этого мало, чтобы не хотеть жить? – жалобно спросил Луиджи.
– Ты вот беспокоишься о грехе, так?
– Так, – ответил несчастный.
– Но ведь самоубийство и есть самый страшный грех, разве не так?
– Так, – испугался Луиджи.
– Ну вот. А ты хочешь искупить свой мнимый грех таким страшным грехом. Понимаешь, о чем я?
Луиджи очень полегчало. Но он хотел все выяснить до конца. Он спросил: может быть, он болен, раз не хочет женщин. И может быть, болезнь его получится вылечить?
– Нет, – ответил доктор, – это не болезнь. Ты – такой. Прими себя таким, какой ты есть. Ты здоров, а жизнь прекрасна. Но, к сожалению, очень коротка. Живи и любуйся, пока у тебя есть время.
И вот после этих слов – подумать только, всего-навсего нескольких простых слов – Луиджи избавился от мучительных мыслей о собственной неуместности в этом мире.
В Америке он много работал, много чего нажил. У него был друг, гениальный музыкант, имя его осталось в искусстве навеки. А сам он умер. И тогда Луиджи решил перебраться в Европу, поближе к родине. Он купил это самое поместье: оно долгие годы находилось в запустении, никто не хотел приобретать, уж очень много вложений требовалось, чтобы восстановить красоту и порядок. Но он все преодолел. Осталось только восстановить гостевой флигель, и гармония восторжествует.
– Ну так все же хорошо, – заметила Юлька, – Все же получилось, все желания исполнились.
– Ах, Жюли. Так бывает только в сказках.
Дальше Луиджи поведал историю, приключившуюся с ним уже здесь, в этом доме. Это и было то, что разрушало его существование.
Когда он вернулся в Старый Свет и занялся благоустройством поместья, к нему на работу попросился один молодой человек. Необразованный, но приятный. Он практически ничего не умел, но клялся, что будет очень стараться, что готов на все, лишь бы не зависеть от родителей, которые его попрекают каждым куском хлеба. Луиджи вспомнил себя в юности, растрогался и принял его на работу.
Ах, Дидье! Работать он не умел и не хотел. Он любил играть в компьютерные игры, лежал целыми днями на диване в гостиной. И потом привык уже настолько, что даже требовал от Луиджи, чтобы тот принес ему поесть! И Луиджи, уже попавший под обаяние молодости, приносил юноше то, что тот просил.
Потом Дидье стал хныкать, что ему скучно тут, среди деревьев и кустов, поэтому он за компьютером и сидит. И однажды без спросу притащил в дом приятеля, по виду – настоящего уголовника. Этот Амбруаз, по всей видимости, и сбил с пути Дидье. Дело в том, что дом свой Луиджи украсил редкой красоты антикварными вещами. Он приобретал их по всему миру, с каждой связана была целая история. И вот однажды он заметил пропажу. Что тут можно было думать? Он, конечно, мягкий человек, но не идиот. Он сразу понял, чьих это рук дело. Вызвал Дидье и запретил ему приводить в дом Амбруаза. Потом поехал к родителям Дидье и предупредил: если в его доме пропадет еще хоть одна вещь, он обратится в полицию. Родители ему посочувствовали, но сказали, что сами на сына влияния уже не имеют, а в полицию ему попасть ненадолго действительно бы не помешало.
– И что дальше? – спросила Юлька, прекрасно понимая, каким должно быть продолжение. Она-то выросла не в стране белых лилий.
– Из дома пропали еще две вещи! – трагически воскликнул Луиджи. – Я вызвал полицию! Они долго беседовали с Дидье. Тот был очень напуган. Он сказал, что это все Амбруаз, а сам он ничего не знает. В полиции мне посоветовали гнать его взашей. И я прогнал его. Но он все равно приходит, говорит, что я жестокий, еще хуже его отца. И я порой пускаю его, жалею. Но потом он звонит Амбруазу. Они перестали даже считаться со мной. Располагаются на кухне, едят, смеются.
– А разве могло быть иначе? – спросила Юлька. – Это же чужие люди. Нельзя пускать в дом чужих.
– Я думал – мы по духу так близки, он напоминал меня в молодости, – загоревал Луиджи.
– Эх, индюк тоже думал, да в суп попал, – сказала Юлька по-русски.
– Что? – встревожился Луиджи. – Ты ругаешься?
– Нет, не ругаюсь. Это у нас так говорят. Индюк – знаешь, такая большая вкусная птица. Он думал, что самый красивый, а попал в суп. Такая история.
– Скажи по-русски, – попросил Луиджи.
Он заинтересовался, как мальчишка.
Юлька сказала. Луиджи повторил, чисто-чисто, без акцента.
– Здорово! Супер! – восхитилась Юлька.
– У меня талант, – похвастался ее фиктивный муж.
– А у меня тоже талант, – сказала Юлька. – Я кого хочешь выгнать могу. Раз и навсегда.
– Ты о Дидье?
– Ага. И об этом его… Амбруазе тоже. Выгнать?
– Пожалуй, да, – ответил Луиджи после некоторого раздумья.
– Ты уверен? Скучать не будешь?
– Уже нет, – вздохнул Луиджи. – Я много терпел.
Теперь Юлька только мечтала, чтобы эти двое заявились в дом Луиджи, пока она там. Она же не могла все время быть при сентиментальном эстете. У нее бизнес в Москве, там без хозяина все рухнет. Они с Вадиком по графику домой летали, чтоб «лавку без присмотра не оставлять».
Пару дней она учила нужные слова и выражения на французском (вряд ли этот Дидье по-английски говорит).
К счастью, они заявились. Просто вошли в дом, когда она накрывала стол к ужину. Луиджи слуг не держал из экономии, говорил, что в Америке все делал сам, а тут и подавно справится. Так вот: наглая парочка приперлась в дом, хотя дверь была заперта! Значит, ключики имеются у ребят.
– Поздравляем, мадам! – развязно произнес Дидье и шаркнул ножкой.
И чего красивого, юного и нежного нашел Луиджи в этом толстом губошлепе с заплывшими глазками? Впрочем, от одиночества бывают у людей всякие искажения в восприятии мира.
– Ключи! – приказала Юлька. – Быстро ключи на стол!
Дидье оцепенел, готовясь хныкать.
– Чужие не могут войти в этот дом без приглашения. Я тут хозяйка. Понял?
Парень понял, достал ключи из кармана и положил на стол.
– Теперь видео повсюду, – сообщила Юлька, обведя широким жестом столовую. – Понял?
Дидье кивнул. Он еще не до конца осмыслил масштаб катастрофы, но кое-что до него стало доходить.
– Ты и ты – оказались тут, – продолжала Юлька. – Пять минут, и тут окажется полиция.
Дидье сник. Амбруаз все еще вызывающе смотрел на нее.
– Но не только полиция. Русская мафия! Слышал? Киллер, бетон…
Юлька показала руками, как киллер из русской мафии размешивает в бетономешалке тела дерзких бездельников. Показ она сопровождала звуками:
– Ба-бах, плюх, дырррррр, дырррррр…
Лицо ее сделалось жестким. Нормальное лицо московского человека, вынужденного каждый день даже по мелочам отстаивать право на жизнь.
– Никто никогда не найдет, – пообещала она внушительно.
Парни явно поверили. Испугались. Как мало им оказалось надо! Весь мир живет в плену стереотипов. Русская мафия – очень страшно. Хотя любой стереотип на чем-то основывается… В данном случае главное было – найти убедительные слова. Юлька видела, что слова нашлись. Ну и ладушки.
– Я тут живу! Пардон… жил, – робко доложил Дидье. – Тут мои вещи. Я хочу забрать.
– Вот твои вещи, – Юлька вывела самозваных гостей из столовой к входной двери. Там стояли пакеты для мусора. – Бери. Это твое.
Дидье подхватил пакеты. Он готов был расплакаться!
– Стоп, – велела Юлька. – Еще кое-что. Ты взял в этом доме чужое. Верни. Даю один день.
И тут Дидье заревел в три ручья.
– Это он сказал! Он велел, – трясясь от ужаса, показывал «юноша» в сторону Амбруаза.
– Ты сам говорил: деньги нужны, – тупо возразил тот.
– Мне не интересно кто. Я хочу вещи назад.
– У меня только две. Одну он продал, – рыдал Дидье.
– Едем к тебе. Сегодня отдашь две, завтра еще одну.
Все это время Луиджи стоял рядом и просто смотрел, как Юлька решает вопрос. Он, как и Дидье с Амбруазом, находился под сильным впечатлением.
– Едем, Луиджи! – приказала Юлька. – Вернем твой антиквариат.
Они отправились в дом к Дидье. Родители его как раз ужинали. В доме противно пахло жратвой. «Странно, но еда у быдла воняет во всех странах одинаково невыносимо», – подумала Юлька.
Гурьбой прошли они в неприбранную, захламленную комнату Дидье. Он покопался под кроватью и вытащил на свет две прекрасные бронзовые статуэтки: фавн и нимфа.