Галина Лифшиц - Сто тысяч заповедей хаоса

Юлька проявила максимальную бдительность. Все устроилось в лучшем виде. Продала все, как и договаривались. Нашлись покупатели и на загородный дом. Юлька даже вывезла всю мебель из дома, а потом… Потом просто не смогла. Дом этот много для нее значил. Это было как родину продать.

Когда-то на месте этого богатейского поселка располагалась тихая русская деревенька, в которой жили еще Юлькины прадеды. Жизнь менялась, все вокруг рушилось, а участок и домик оставались у семьи. В конце концов унаследовал малую родину Юлькин папа. У него получилось прикупить и участок по соседству – запасливый человек, Юлька в него пошла. Позже, увидев деловую хватку дочери, отец по дарственной передал Юльке землю с садом и старинным домиком.

– Сумеешь отстроиться?

– А то! – ответила Юлька.

И отстроилась! С таким рвением и такой любовью, словно предкам своим доказывала, на что способна.

Отец одобрил. Просил только, чтобы дочь скорее заселила этот огромный удобный дом детьми, его внуками.

И что в итоге? Родители обосновались под Калининградом, на Балтике. Продали свою квартирешку, а там зато у них тоже домина хоть куда. И младшая дочь, Юлькина сестра, родила им двоих внучат. Вот – хватки деловой ноль, зато детей на свет произвела. А Юлька с ее редкостным деловым даром – все одна и одна… Юлька знала, что обязательно родит. Но нельзя было родителям рассказывать об их с Вадиком планах, лишнее это. Да только и дом продать не смогла. Тут было продать – как предать. Отказалась в последний момент, хотя цену давали выше той, что она ожидала.

Она привыкла прислушиваться к своему чутью. И поняла, что раз не может расстаться с домом, значит, не следует этого делать. Пусть стоит до лучших времен. В конце концов – ну не будет у них бизнеса, кто на дом-то позарится? И – мало ли что?

Практически весь капитал перевела она на счета Вадика. Ну правильно: он-то уже развелся. Никто ему претензий, если что, не предъявит. А она еще замужем. Луиджи, конечно, человек вполне приличный. Но в душу не заглянешь. Деньги он любит. Кто его знает, что приключится при разводе? Рисковать не стоило. Она, конечно, перевела и себе кое-что. Сущую ерунду – две сотни тысяч. Ну ей же надо как-то жить. Не ходить же к Вадику с протянутой рукой. Тот, кстати, не одобрил. Сказал, что Луиджи может оттяпать. Ворчал. Но потом махнул рукой: делай как знаешь. Главную задачу выполнила. Молодец.

Оставалось ждать считаные недели до получения постоянного вида на жительства и до развода.

Как же Юльке надоела такая жизнь! Встречаться тайком, от случая к случаю, ни тепла, ни объятий настоящих. Как любовники, уставшие друг от друга, а не самые близкие люди – муж и жена.

«Скорей, скорей, скорей», – торопила время Юлька. Она видела, что Вадик устал чрезмерно. Они иногда встречались, ложились вместе, а… ничего не получалось.

– Ты что? Не хочешь совсем? – пугалась Юлька.

– Нервы, – отвечал Вадик. – Все время что-то на психику давит.

– И мне давит, – жаловалась жена. – Я же живой человек. Мне ты нужен. Чтоб как раньше. Чтоб друг к другу мчаться по первому зову.

– Видишь, сколько всего навалилось! – жаловался Вадик. – Потерпи, Юлёк, потерпи. Отдохнем, обоснуемся. Образуется все как-нибудь.

Юлька привыкла верить, что все в жизни случается только к лучшему. Но в последнее время стала по этому поводу испытывать некоторые сомнения. Все планы осуществились. Капитал уберегли. В стране Вадькиной мечты обосновались. И это что? Все для того, чтобы он теперь не смог приласкать ее, как раньше? В чем тогда смысл?

Хотя она прекрасно знала, что такое у мужчин – да, бывает. И именно на нервной почве. Значит, действительно требовалось слегка потерпеть, расслабиться. Столько уже ждали! Чего уж теперь.

Юлька старательно загорала в предвкушении свидания с мужем. Давно у них не получалось встретиться наедине. То у него какие-то переговоры, то она вот – фестивалем занималась, не отъехать. Договорились о встрече на послезавтра. Несколько дней проведут вдвоем! И все у них получится, все произойдет! Будут спать, пить легкое вино, есть устрицы… Юлька сейчас хороша, как никогда: свежая, загорелая, веселая.

Хватит кукситься, в самом деле! В конце концов – самое большое искушение сдаться бывает именно перед победой. Где-то она это вычитала и поразилась: ведь про них с Вадиком! Один в один про них!

Она совсем размякла на солнышке, когда раздался звонок ее мобильника.

– Майка! Ку-ку! – весело отозвалась Юлька. – Ты чего не на скайп звонишь? Тебе же дорого!

– А ты можешь в скайп выйти? – спросила Майка деревянным голосом.

– Через пять минут. Что-то важное?

– Ну, надо поговорить, – уклончиво ответила подруга.

Что у нее там случилось, интересно? Наверное, не может успокоиться насчет того, что соседка эта сумасшедшая ей наплела. Никто к ней в дом приходить не мог. Некому приходить. Все, уехали они с концами. Чего искать? Правда, Вадик что-то сказал насчет другого соседа. Что там у них произошло? В любом случае, что бы ни произошло, не попрется нормальный человек в отсутствие хозяев в чужой дом. Какая-то все тупая лажа. Но Майка, конечно, встревожилась. Она человек ответственный, понятное дело – ей неприятно. Ничего, сейчас мы успокоимся, повеселимся… Все пустое, все ерунда.

– Откуда это ты звонишь, подруга? – весело начала успокоительную беседу Юлька. – Что-то я не узнаю окрестности.

– Юль! Слушай. Не знаю, как начать. И долго думала – говорить ли с тобой на эту тему вообще. А как не говорить? Если бы ты в такой же ситуации промолчала, я бы тебя не поняла. И вот сейчас не знаю, поймешь ли ты меня.

Интонации Майкиного голоса поразили Юльку. Подруга еле выдавливала из себя слова. И не только слова – звучность исчезла, живость пропала. Что происходит?

– Май! Говори все, как есть. Я слушаю тебя внимательно.

– Ты где сейчас? – спросила Майка.

– Я тут… В доме одном. Где фестиваль проходит. Тут бассейн, поплавать выбралась, – старательно недоговаривала Юлька. – А ты сама-то где?

– Сейчас скажу. Вполне возможно, это все окажется чушью и бредом. В любом случае – я долго думала и решилась тебе сказать…

Майка замолчала.

Юлька почему-то почувствовала страх. Никогда не испытывала она такого прежде. Будто ледяной ужас сковал ей сердце и горло. Ее зазнобило.

– Говори! – велела она.

– Юлечка, миленькая моя, дорогая! – Майка опять запнулась.

Юлька чувствовала, что лед забирается ей в живот, обжигает спину.

– Говори!

– Юля, я звоню тебе от Ивана, твоего соседа. Юль, его жена, то есть его бывшая жена, – она сейчас там, в ваших краях. И она беременна. И они с Вадиком поженились. Я ничего не понимаю. Я уверена, что ты не в курсе. И уверена, что ты должна узнать.

У Юльки в ушах зазвенело. Она ничего не понимала. И – понимала. Бывает такое. Все поняла, но надо повторить много-много раз, сто или двести. И тогда, может, уразумеешь. Слова-то сами по себе понятны: есть Иван. Сосед. Есть жена Ивана. Есть муж Вадик. Муж Вадик женился на беременной жене Ивана. Муж Юльки Вадик женился на беременной жене соседа Ивана. Женился. Вот.

– Ты поняла меня, Юлечка? Юля?!

– Я поняла. Я поняла, но не очень, – Юлька говорила шепотом. По-другому у нее не получалось.

– Ты давай не молчи. Давай обсуждать, – велела Майка.

– Давай. А как? – шепнула Юлька. – Как обсуждать? Про что?

– Он что, развелся с тобой? Он же не мог жениться, не разведясь? Или – смухлевал? Юля! Давай говорить!

– Он – да. Он развелся. Мы иначе здесь бы не устроились, Май. Он развелся. И мы должны были скоро-скоро снова пожениться.

– Охтыжбожежмой!!! – схватилась за голову Майка. – И он ничего тебе не сказал? Не предупредил? Не поговорил?

– Нет, – качнула головой Юлька, – не-а.

– Ты – знаешь что? Ты можешь сейчас зареветь? – злобно закричала Майка. – Можешь ты заплакать по-человечески, дура несчастная, какявасвсехненавижунесчастныхдур!

– Нет, – ответила Юлька. – Я пока не могу. Но я постараюсь.

– Юль! У тебя там есть кто-то рядом, к кому приткнуться? Я бы прилетела, но у меня нет визы, понимаешь? Ты можешь сама прилететь сюда? Я буду все время с тобой! Я соскучилась! Ты мне нужна! Слышишь? Я тебя встречу в аэропорту.

Юлька молчала и смотрела на Майку.

– Я одного не понимаю, – задумчиво произнесла она вдруг. – Как же мне быть с ребенком? Он же обещал, что будет ребенок, я так давно хотела. А теперь – как?