Оксана Алексеева - Столичная романтика: ищу парня попроще

– Марта, – он слега подался вперед, чтобы усилить зрительный контакт. – Насколько понял я, твое мнение и будет решающим. Мирон Анатольевич – великолепный руководитель, но когда дело касается его единственной дочери, то он может забывать о здравом смысле. И даже от своих намерений отказаться, если ты будешь наотрез против. С моей стороны сразу было бы правильным договориться с тобой. Со всеми остальными тогда и договариваться не придется, – он сделал паузу для ответа, но я промолчала. Убеждать сейчас меня начнет? Потому я просто ждала, что он скажет дальше, чтобы вовремя расхохотаться и поехать в свое светлое будущее – в смысле, посуду грязную мыть. Игорь и продолжил, не дождавшись реакции: – Марта, я в самом деле лучший вариант для решения всех проблем. Ты думаешь, что мы с тобой не сможем договориться о правилах семейной жизни? Или ты сомневаешься, что меня можно поставить во главе индустрии?

Я забыла о салате, невольно отшатнулась и сложила руки на груди, чтобы скрыть нервозность.

– В последнем я не сомневаюсь, Игорь. Ты умен, талантлив и перспективен. Ты действительно правая рука и лучший сотрудник отца.

Он от моих комплиментов вообще брови в кучу свел, явно не понимая:

– Тогда в чем проблема? Я всё это время думал, что ты считаешь меня выскочкой, который дело твоей семьи не потянет.

– О, ты потянул бы! – я поняла ход его мыслей. – Но ты почему-то упускаешь из вида одну малюсенькую деталь – это не твоя индустрия, а моего отца, которая станет моей. Моей, Игорь Михайлович! А ты выскочка и есть, раз надеешься прыгнуть выше своей должности.

Мужчина как будто всерьез растерялся. Он отвел взгляд и развел руками, непонятно кому направляя немые вопросы. Но через пару минут все-таки сформулировал:

– Марта… я логику перестал улавливать. Ты знаешь какого-то другого специалиста, который справится с управлением лучше меня?

Я начала злиться:

– У вас всех избирательная глухота, что ли? Папа, к счастью, здоров и еще долгие годы сможет руководить, а потом на его место сяду я – единственная наследница. Все остальные, – я скривила губы, но все же произнесла пришедший на ум термин, – мимопроходимцы останутся на своих окладах, если захотят на них остаться.

Игорь замер – буквально остекленел. Он так долго смотрел на меня, что я заподозрила его в неестественной заторможенности. Спросил сначала тихо, едва можно было расслышать.

– Ты? – и после этого вопроса он отмер, запрокинул голову и расхохотался – громко, искренне и до обидного честно. Успокоившись, продолжил: – Ты, Марта? Даже твои родители, которые души в тебе не чают, считают тебя избалованной, высокомерной дрянью, которая ни черта не смыслит ни в жизни, ни в людях, ни в бизнесе! Ты что о себе придумала, столичная красотка? Правда, считаешь, что тебе будет достаточно разбираться в последних моделях смартфонов, чтобы контролировать работу десятков тысяч рабочих? А может, ты сумеешь договариваться с партнерами и инвесторами? Урегулировать конфликты на производстве? Ты, которая кроме себя никого не видит?

Теперь замерла и я. Игорь впервые говорил со мной таким тоном, но поразило другое: он будто бы всерьез вкладывал смысл в каждое слово – говорил не сгоряча, не от злости, он верил в произнесенное. Это что же получается, папа поэтому… Обидно было почти до слез, я неловко начала оправдываться – словно хотела отодвинуть от себя хотя бы часть этого противного ощущения в груди:

– Я… научусь. Закончу институт и устроюсь к папе. И ведь вокруг будут специалисты – они помогут разобраться, остановят от ошибок. Да и муж – советы мужа тоже услышу, просто как помощника, а не как претендента на мое место…

– Муж, да, – Игорь, по всей видимости, потерял надежду на удачное разрешение и потому совсем перестал выбирать слова: – Выдадут тебя замуж за такого же безмозглого увальня, как будто сама не знаешь. Твой отец попытался решить вопрос мудро, но где там – у тебя ж характер, взращенный стилистами и модельерами. И советы твой разодетый богатенький увалень сможет давать такие же, ведь он с тобой из одной реальности.

– Неправда! – мне было тошно, но хотелось хоть в чем-то остаться правой. – Юра – никакой не увалень, он самый простой парень с улицы!

– Еще лучше, – Игорь ответил устало. – Парень с улицы всех нас и добьет. К тебе-то в придачу.

– А сам ты кем был до того, как отец тебя потащил вверх по карьере? Не парнем с улицы?

– Угу, именно им. Но все последние годы я потратил на образование и опыт, а не улицу. Не чувствуешь разницы? Марта, если бы ты умела хоть немного справляться со своим вздорным характером, то смогла бы понять – я не враг тебе, ты сама себе враг. Гендиректором она захотела, да уж. Пора сотрудникам присматривать себе рабочие места, а не дожидаться, когда всё полетит псу под хвост….

– Всё, ланч окончен, аппетит пропал! – заявила я и поспешила удалиться.

Зацепило меня сильно. Наверное, тем, что мне часто говорили о характере, но никогда – так нагло. Я, по их мнению, кто – дебильные сыновья Лабовских или Юлиана с Камиллой, которые действительно высокомерные и избалованные? Папа меня считает не глупой, а неспособной из-за свойств натуры? Потому и не хочет обсуждать второе образование – по его мнению, мне не поможет никакое образование, ведь дело не в нем. Я в его глазах сама по себе калечная – из-за его же воспитания – но кому выдвинуть иск?

Во время поездки в автобусе я успокоилась, хотя еще долго трясло. Зашла в магазин и купила себе какой-то дурацкий джинсовый комбинезон. Потратила на него всю выручку за две смены. А потом еще и рубашку в клеточку – ужаснее тех, что Настя мне в первый раз предлагала. Не знаю зачем – у меня было достаточно нарядов для нового образа, а студенты из бедных семей не меняют одежду каждый день. Просто купила – как будто что-то кому-то доказала. Да хотя бы то, что уже вполне способна сама в недорогих магазинах ориентироваться и не падаю от этого в обморок!

В кафе заходила вообще в каком-то ненормальном для себя состоянии. Буду мыть посуду и раковины чистить тем средством, которое теть Маша показала. Пока не умею, но буду. А если запутаюсь – позвоню Насте, пусть учит, «лучшая подружка». И стану это делать до тех пор, пока тошнота не отпустит, и я не начну ощущать себя снова самой лучшей, красивой, умной на свете девушкой, какой всегда и являлась. А Игорю еще и отомщу за хамство – выскочка не имел права выливать на меня эти свои неоправданные мнения.

Однако работа стояла вверх дном вместе с помещением и всеми сотрудниками. Я спонтанно отошла в сторону, решив вначале оценить причины шумихи. А вокруг носилась мебель, сопровождаемая криками. Ор прервался, поскольку Юра обернулся ко мне и с улыбкой помахал рукой.

– Классный комбинезон, Марта! Вовлекайся, у нас тут небольшая перестановка.

– Небольшая?! – возопил Сергей Сергеевич, предусмотрительно прячась за стойку.

– Что здесь происходит? – спросила я, ни к кому не обращаясь.

Но мне ответили – почти в ухо пропел подвыпивший мужичок с ближайшего столика:

– Садись сюда, классный комбинезончик, сейчас вместе разберемся.

Его сизоносую физиономию я уже видела – он и его приятель, сейчас лыбящийся в пространство, здесь завсегдатаи. Безобидные выпивохи, которых чуть попозже в кафе соберется множество – для них этот бар основное место районной коммуникации. Села на предложенный стул я скорее от неожиданности. Хотя тут же повторила вопрос, обращаясь уже непосредственно к сизому носу:

– Так что происходит-то?

Мужик деловито подбоченился, обдал перегаром, но говорил ясно и размеренно:

– Сергеич, – он указал пальцем на моего начальника, – человек принципиальный и в некотором роде консервативный. А малец, – он перевел палец на Юру, который почему-то находился в центре хаоса, – предполагаю, какой-то ревизор. Ну или как там у классика было?

– Ревизор? – усмехнулась я.

– Я без понятия! – собеседник пожал плечами. – В общем, пришел сегодня и начал наш привычный мир рушить. Мы тут с Генкой сидим и ставки делаем: победит ревизорро или консерватизм Сергеича!

Узнала я из этого монолога только одно – две бутылки пива на дикцию не влияют. Или те, что сейчас на столике пустыми стоят, осушены уже давно. Официанты были, похоже, заняты – вон в том самом хаосе.