Оксана Алексеева - Столичная романтика: ищу парня попроще

Я отодвинула стул от перил и переместила салфетницу, чтобы моего лица с той позиции не было видно.

– Что с тобой, дочка? – папа заметил мое волнение.

– Там… внизу Юра, – я не видела смысла скрывать.

Папа даже немного перевалился через ограждение, чтобы лучше разглядеть. И заявил с таким же изумлением:

– Точно. Мне его фотографии приносили. Очень милый молодой человек с виду. А кто с ним? Керн? – папа опомнился и перевел взгляд на меня, моментально принимая виноватое выражение. – Марта, доченька, кажется, настало время тебе кое о чем сообщить. Видишь ли, твои подруги нам с мамой сообщили, что ты не вполне в курсе ситуации. А на самом деле…

– Знаю я, – перебила чуть нервно. – Знаю про отели его семьи.

– Знаешь? – отец явно испытал облегчение.

Я смотрела на него, не соглашаясь с тем, что вина на этом исчерпана:

– С недавних пор. И не благодаря вам с мамой. Практически чужой человек помог разобраться!

– Мы не знали, стоит ли сразу тебя посвящать. Юра наверняка не просто так пыль в глаза пускает – скорее всего, хочет искреннего к себе отношения. Тебе ли не знать, как люди меняются, когда узнают о благосостоянии. Здесь для него новый город, все незнакомые. Наверное, он хотел обзавестись настоящими друзьями, а не прихвостнями. Имели ли мы право рушить эту легенду, если парень сам так решил? И ведь нате – понравился тебе, не будучи наследником огромного состояния.

Я поморщилась. В принципе, мотивы Юры примерно такими и были в моих мыслях, но сейчас уже важнее было другое:

– Пап, – я подалась к нему и невольно начала улыбаться, предвкушая его реакцию. – Ты тоже не вполне в курсе ситуации. Юра избегает состоятельных особ, где-то в прошлом они успели его чем-то разочаровать. Ему нужна девушка простая, без семейных капиталов и семейного высокомерия.

Отец сообразил довольно быстро:

– Тогда что он в тебе нашел?

Я смотрела на него победоносно, добивая:

– И тогда я изобразила такую девушку. Мы живем в многоэтажке на Алтуфьево, а зарплата в кафе – необходимый источник моего существования. Представляешь, как твой лимит пришелся кстати?

– Что?! – папа гаркнул слишком громко, потому я бросила беглый взгляд вниз – нет, меня не должно быть видно. – Так ты поэтому как деревенщина рядиться начала? А я-то решил, ты так против ограничения финансов бунтуешь, а ты вон что – цирк для одного зрителя устроила! Да как тебе такая ахинея в голову пришла?

– Ему пришла, мне пришла. Юра меня не раскусил только потому, что сам из той же среды. Но он мне нравится – я не хотела бы расстаться с ним на этом этапе. Потом, когда мне эта игра надоест. Но если он меня увидит здесь, то «потом» наступит куда быстрее, чем я планирую.

Отец выглядел растерянным.

– Почему же надоест? Ведь нет ни одной причины вам разбегаться! Или ты хочешь, чтобы он окончательно влюбился, а не убежал без оглядки, раз у него такое предубеждение?

– Примерно так, – я не стала больше ничего добавлять.

Папа пододвинул себе бефстроганов и нахмурился. Несколько минут молча соображал и потом сделал вывод:

– Идиотская молодежь пошла. Вот просто слов нет. В актеры всех выслать, а не в приличное общество пускать. Моя дочь… скрывает, что она моя дочь! Дожил!

– То есть Юре такое же поведение простительно? – я взялась и за собственную тарелку.

– Так я всю молодежь и характеризую! Умом эти пляски не понять. Стыд-то какой – когда тебя родное дитя стыдится! Мотька, как я понимаю, часть твоего этого… – его брови окончательно слились в галочку, после чего папа выругался: – нового образа?

– Нет, Мотька просто классный, – не поняла я намека.

До конца ужина отец бурчал и критиковал мое странное поведение. И что меня к доктору надо сводить – проверить на кретинизм. Потом и Юру. И что если два любящих сердца встретили друг друга, то объединение капиталов – только плюс, о котором надо во всю глотку заявлять, а не скрывать. Я отмалчивалась, понимая, что сейчас вопрос о стажировке повиснет в воздухе незамеченным.

На десерте я осторожно выглянула – Германа с Юрой внизу уже не было. Я выдохнула – не попалась. А папа еще несколько дней ругаться будет, похлеще синьора Грассо.

Машина с водителем ждала нас на парковке. И мы почти дошли, когда ситуация снова развернулась на сто восемьдесят градусов:

– Марта?

Пришлось остановиться. Выйдет намного глупее, если прямо сейчас я начну убегать. Развернулась на каблуках, изобразила удивление:

– Юра? Что ты здесь делаешь? Я думала, ты на работе! – человечество все еще не изобрело лучшего способа защиты, чем нападение.

– Да вот… Герман неожиданно нагрянул, – упомянутый друг на этой фразе приветливо махнул рукой. – Я у Сергеича отпросился на вечерок, завтра отработаю.

Он объяснял, но взгляд его невольно скользнул вниз – по короткому темно-синему платью. На одежонке этой только огромного лейбла не хватало, но и без него оно явно делало меня похожей на Кристину и всех его прошлых знакомых. Даже Герман косился теперь с недоверчивым прищуром. И от выхода из ресторана мы не успели отойти настолько, чтобы изобразить, что не оттуда. Миссия провалена.

И тут папа выступил вперед, чуть загораживая меня плечом:

– Тот самый Юра? Ну наконец-то хоть так познакомились, а то дочка только рассказывает, а не показывает! Марта, познакомь с отцом, или ты меня стесняешься?

Я заторможенно представила всех друг другу, но папа даже толком для приветствий возможности не дал, выдав вдруг такое, отчего я даже взгляд от асфальта оторвала:

– День рождения у меня сегодня!

– О, искренне вас поздравляю! – Юра снова пожал ему руку.

– Спасибо! Вот, полгода копил, чтобы с единственной дочкой как следует отметить! Ладно, молодые люди, еще бы поболтали, но нам надо спешить – костюмы в прокат вернуть и в Алтуфьево вернуться, – он вдруг замер и чуть опустил голову, придавая взгляду свойственной только Акимовым тяжести: – Юра, у тебя с Мартой серьезно?

Парень ответил так уверенно, что меня ознобом прошибло:

– Более чем. Я очень рад этой встрече, как и возможности сказать именно вам – я отношусь к вашей дочери так серьезно, как вообще не предполагал, что могу относиться.

– Славно. Тогда как-нибудь на ужин заглядывай, сынок.

Мы дождались, когда они попрощаются и уйдут в другую сторону, лишь после этого я чуть подалась к его плечу.

– Спасибо, пап.

– Это ты меня молодежным идиотизмом заразила, – пробухтел он. – Да и жалко единственного холостого Невского упустить, если он прямо сейчас с крючка сорвется.

– И все равно спасибо, пап.

– Идем уже, дочка, – он повернулся и зашагал к нашей машине. – Это мне теперь что, в Алтуфьево квартиру покупать? А маму твою мы разве до алтуфьевского уровня отмоем? Эх… лучше б ты за Игоря пошла, ухаживания за тем дешевле бы вышли…

– Синьор Грассо! Сколько вы работаете в нашем доме? Три года? И с тех пор я смотрю на вас с восхищением. Дело в том, что я на многое способна, но ничего не умею делать на таком же уровне – чтобы любой зритель одеревенел и заявил: «Это потрясающе!».

Повар стоял насупленный, но щеки у него слабо зарделись. Работает. Работает Настин совет! Это ей я вначале позвонила для консультации. Мой специалист не подвел:

– Лесть – это магия, работающая даже тогда, когда она очевидна, – напутствовала Настя. – И чем дальше человек от реальности, тем больше эффект. Но результат есть всегда – льсти, Марта, вешай жемчужную лапшу на уши с видом разбушевавшегося носорога.

Ассоциации с носорогом я не поняла, зато уловила несостыковку:

– Что-то не припомню, Настенька, чтобы ты мне льстила!

– Так мне от тебя ничего и не было нужно, это ж ты в меня вцепилась. Зачем тратить силы на уже прожаренного до готовности клиента?

Тоже разумно. Я кивнула сотовому и закончила разговор:

– Запомнила. Спасибо тебе огромное! Твои советы и знание людей бесценны! Что бы я без тебя делала?

– Во-от! Поняла суть! – обрадовала она. – В том же духе и заливай.

Вот я и заливала. Синьор Грассо сдался довольно быстро, а отнекивался больше по инерции:

– Видите ли, синьорина, чтобы достичь моего уровня профессионализма, нужно для начала получить соответствующее образование, а потом потратить десятилетия на приобретение опыта. Я уж не говорю о врожденном таланте – тоже, знаете ли, не каждому дан!