Понимая, что он почти «прожаренный клиент», я просто добивала:
– Так я и не тортеллини собираюсь готовить! Научите хотя бы овощи нарезать так, чтобы каждый во мне распознал вашу ученицу.
Он сразу выразил сомнение по поводу настолько выдающегося результата, однако к моему присутствию на кухне стал гораздо терпимее.
В итоге меня не только приняли на должность помощника повара, но еще и не уволили в первый же день – достижение! Нет, я, конечно, даже приблизительно не научилась нарезать прямо в воздухе розы из помидоров, а поразить смогла лишь тем, что нож держу правильно и сразу распознала штуковину для чистки моркови, чего еще вчера не смогла бы сделать, даже если бы от этого зависело всё бизнес-меню нашего кафе. Мой непосредственный начальник, зовущийся очень неофициально «дядь Колей», заявил, что я вполне достойна шанса. Он вообще отличался невообразимым спокойствием, что делало его в моих глазах недостаточно профессиональным кулинаром: уже усвоила, что ас этого дела просто обязан быть заносчивой занозой в заднице, переходящей на визг по любому поводу. А дядь Коля не орал – просто опускал тон и говорил почти равнодушно: «От теста отойди. Руки обломаю, если испортишь». Вряд ли бы обломал, но я отходила и наблюдала за его работой со стороны – не пройдет и пары недель, как я и это умение освою.
Юра тактично продавливал тему с постепенным улучшением дизайна, и Сергей Сергеевич постепенно уступал позиции. Теперь на этот процесс я смотрела через лупу нового знания: похоже, Юру родители от семейного бизнеса не отстраняли, как меня. Он явно понимал толк во многих практических и клиентоориентированных вопросах, а калькуляции расходов производил прямо в уме – Сергей Сергеевич бормотал недовольно в ответ, но мудро всё записывал. Подсказал бы ему кто, чтобы уже окончательно вверил заведение в руки Юры – это же все равно, как если топ-менеджера международной корпорации нанять для антикризисного управления. Я немного завидовала этим спонтанным Юриным вспышкам озарения, генерирующим все новые и новые предложения, но быстро успокоилась: у него-то там что – всего лишь отельный бизнес, и дурак бы разобрался. Не то что моя машиностроительная индустрия! Я тоже могу чего-нибудь посоветовать по теме своего семейного дела… в смысле, когда-нибудь смогу. Возможно.
Теперь мы официально встречались, а значит, имели полное право целоваться перед входом в кафе и после смен. Днем Юра мчался на вторую работу, а все свободные вечера мы проводили вместе. И как я раньше не замечала, насколько он начитан? И как он всё еще не замечает, что я почти любую тему могу подхватить? Герман и остальные возможные разрушители нашего романтического счастья в поле видимости не появлялись, а то я уже начала опасаться, что без возможности вернуть Юру на родину они все сюда перебираться начнут. Играть роль перед одним зрителем и перед полным залом – задачи разной сложности.
Мне каким-то неведомым образом начала нравиться простота наших свиданий – разумеется, мы не посещали рестораны и дорогие выставки, а гуляли по паркам, заглядывали или в кино, или в дешевые кафе. Полное отсутствие внешней атрибутики влияло на восприятие – нам приходилось уделять максимальное внимание друг другу, а оттого и само общение становилось качественно иным. Я ведь раньше на свидания ходила иначе: разглядываешь картины модного художника, а спутника своего разглядеть и в голову не приходит. Странно ли, что предыдущие свидания не вызывали эмоций или желания встретиться снова?
Нет, от культурной программы мы не изолировались – съездили в какую-то старинную усадьбу в день бесплатного посещения. Обнаружили там кованые ворота и весело ими скрипели, пока сотрудники музея нас не выгнали, пообещав запомнить лица. Мне понравилось – потому что до сих пор ни разу не приходилось скрипеть мелодичными железяками. Понравилось и как Юра тщательно скрывал, что ему тоже не приходилось.
Разумеется, свободное общение у нас получалось только на отстраненные темы, а не фактов биографий – мы оба не углублялись в воспоминания. Но иногда я его подлавливала – не то чтобы осознанно, но всякий раз испытывала удовольствие детектива, вычислившего преступника:
– Юр, ты рассказываешь о Парнасе так, будто своими глазами его видел!
Ответил после короткой паузы:
– Считай это журналистским воображением.
Да, конечно. Понятное дело, что он бывал в Греции, и неоднократно. Не удивлюсь, если его туда в рамках образовательной программы ежегодно возили – сравнить свои отели с их. Как нелепо он врет! Вот зачем это? Взял бы и рассказал всю правду о себе. Тогда бы я взяла и тоже рассказала всю правду о себе. И после этого мы смогли бы обсудить Грецию уже не как два умалишенных фантазера.
Как назло, вечер выдался сырым и холодным. В кафе снова завернуть, там отсидеться? Юра заметил, как я в очередной раз поежилась:
– Марта, я понимаю, как это прозвучит, но не поехать ли нам ко мне? Кино посмотрим, – он глянул на мое лицо и рассмеялся: – Да нет, я серьезно кино в виду имею, хотя по ходу дела разберемся.
Я уже давно была готова «посмотреть с ним кино», проблема была в другом. Снова вынула сотовый и глянула на экран. Последнее сообщение от Насти пришло полчаса назад, и с тех пор информация не обновилась: «Хозяйки до сих пор нет. Сижу и жду. Гуляй там его, иначе нам обеим кирдык. Скину, как будет можно. Кстати, ты в курсе, какой модели у него ноутбук? И где были раньше наши глаза?».
Я коротко вздохнула. Настя молодец, свою работу выполняет как надо. Но если владелица квартиры явится поздно вечером за деньгами и с проверкой? Это ж под каким предлогом я Юру буду «гулять», особенно в такую погоду?
– Мне Мотьку надо выгулять, – решение пришло спонтанно. – Поехали вместе?
– Поехали. Буду рад увидеть твоего пса снова, – Юра не показал, что его расстроил мой отказ отправиться к нему.
– Сейчас, минуту. Тут подруга звонила – вдруг что-то важное, я быстро.
Отошла подальше, набрала домашний номер. Попросила Илью Ивановича срочно доставить на машине Мотьку в указанное место – вопрос жизни и смерти. Ничего, представлю Илью Ивановича Юре как своего дядюшку, вышедшего нам навстречу. Холодно-то как – добрый хозяин в такую погоду собаку на двор не выгонит, а я и собаку, и Илью Ивановича, и Юру, и саму себя отмучаю в рамках театральной программы. Всё же заманила Юру в кафе и там долго отогревалась, чтобы точно хватило времени на все махинации.
К огромному моему удивлению, рядом с аллей в Алтуфьево я разглядела фигуру отца, а не Ильи Ивановича. Стоит себе, недвижимый и сосредоточенный, пёсик рвет в сторону тонкий поводок. Но при виде меня сразу запрыгал – смешно, почти вертикально, как только один он умеет. Мотька, не папа.
– О, это же твой отец? – Юра тоже разглядел встречающую процессию.
– Отец… – глухим эхом отозвалась я.
Где он такой свитер достал? И когда? А может, хранил со времен бедной студенческой молодости именно на этот случай? Коричневый, растянутый, какой-то по-простецки уютный и весьма образный.
– Молодежь! – отец издали помахал нам рукой.
Я прошла вперед быстрее и, почесывая Мотьку по радостной морде, поинтересовалась тихо:
– Только не говори, что за это время ты успел купить квартиру.
– Не успел, – так же едва слышно ответил папа. – Снять хотел за почасовую оплату, но поблизости такой мрак, что никакой достоверности. Мы люди бедные, но гордые. Не стали бы жить в однушке с единственной кроватью в форме сердца. Ты на кой ляд его сюда потащила?
– Нужно выждать время, потом объясню.
– Понял. Юра! – он гаркнул громко и привычным для себя тоном. – Гуляете, молодежь?
Они пожали друг другу руки, обменялись приветствиями и пустыми фразами о погоде. И уходить папа не спешил. А куда ему уходить, если Мотьку теперь обратно везти нужно? Потому с открытой душевностью, не предполагающей подводных камней, навязывался:
– А что, если я вас на машине покатаю? Ездили когда-нибудь на последней модели Фольксвагена? Да куда вам! Впечатляющий монстр, я вам как специалист заявляю!
Юра улыбался – то ли ему, то ли ответом на радость псины.
– Марта говорила, что вы автослесарь.
– Автослесарь, автослесарь, – закивал отец. – Машину обкатываю, проверяю, все ли починили. Так что, молодежь, прокатимся по столице с ветерком?
Мы с Юрой переглянулись. Я – радостно, ведь время до Настиного сообщения можно тянуть каким угодно образом, Юра – с волнением. Вероятно, не так он себе представлял идеальное свидание. Но отказываться, конечно, не стал. Кто бы ему вообще разрешил отказаться, когда против выступают сразу двое Акимовых?