Сайрита Дженнингс - Страх падения

Песня была о надежде и стремлении. О мечте иметь больше, чем уже есть и боязни это признать. О борьбе между страхом и освобождением, уступившими место неизвесности. Мелодия нарастала и раскрывалась, а картинка под моими закрытыми веками становилась ярче и понятней. Бессловесный напев превратился в текст, и мелодия зажила своей собственной жизнью, используя меня как сосуд. Как только развитие сюжета достигло кульминации, картинка для меня полностью собралась, и я чуть не заплакала.

Блейн. Все, что я могла видеть — это Блейн. Он был музой для каждой песни, для каждой фантазии, каждой мечты. Он занимал потайные уголки моих самых интимных желаний, и одним своим прикосновением не позволял боли из прошлого меня уничтожить.

Это всегда был Блейн. Просто я не была готова это признать.

*****

Я не была уверена в том, что именно ему скажу, но понимала, что время для разговора пришло. Я не могла продолжать сражение с тем, в ком так отчаянно нуждалась моя душа. В нем. В его присутствии, улыбке, словах. Для меня все это превратилось в необходимость. Только представив, что этого может не быть, у меня начиналась паника. Она была сильнее чем тревога, обуявшая меня после принятия решения подпустить Блейна к себе поближе.

Но, конечно, у жизни были другие планы. Как обычно. Она никогда не придерживается твоего, отрепетированного в голове десятки раз, сценария. Ей насрать на крушение твоих надежд. Она толкает тебя к очередному приступу сомнений в правильности принятого решения, в котором ты была так уверена минуту назад.

Когда жизнь решила напомнить мне, какой стервой она может быть, мы работали уже пару часов. Начиная с четверга, находиться здесь было спокойнее. Приятнее. После моего срыва в четверг, Блейн настоял на том, чтобы я взяла выходной в пятницу, а я была слишком унижена, чтобы с ним спорить. Нет, он не заставлял меня чувствовать себя неловко из-за того случая за барной стойкой. На самом деле, все было в точности наоборот. Он был милым, нежным, терпеливым. Он был именно таким, как нужно. Как я и хотела.

«Анжел Даст» только начали свое выступление с новой заводной песни, когда к бару подошли Кеннет с приятелями. Я покачивала бедрами и, порхая за барной стойкой, со спокойной улыбкой обслуживала клиентов, одновременно с этим напевая вызывающий мотив. Мгновение, и наши глаза встретились. Я замерла и едва не уронила стакан виски с содовой и льдом на пол. Кеннет удивленно на меня посмотрел, а затем его губы растянулись в самодовольной улыбке.

— Так вот, значит, к какому берегу ты причалила, Камилла, — холодно сказал он.

Сколько бы раз я его не поправляла, он все равно отказывался называть меня Ками.

— Да, — прохрипела я, сглатывая комок в горле.

Я была уверена, что он мог видеть сквозь тонкую футболку, как бешено колотится мое сердце.

— Должен сказать, разочарован. Женщина с... такими навыками, работает в баре? Хм.

Я была зла. На него, за надменную насмешку, и на себя, за нежелание видеть, что он всегда был таким. Кеннет Уолтерс был партнером в одной из самых известных юридических фирм в Шарлотт. Десятилетия назад его отец поднял фирму с нуля, и сейчас его семья была известна так же хорошо, как и королевская.

Когда агентство по персоналу направило меня работать в его офис, я надеялась переосмыслить там свои жизненные цели. Когда-то давно я хотела сделать карьеру юриста. Я специализировалась в области уголовного судопроизводства, но надеялась сосредоточиться на семейном праве. Но, как говорится «гладко было на бумаге, да забыли про овраги». Роберт Бернс получил памятку о том, насколько хреновой может быть жизнь.

Я стряхнула с себя шок от встречи и бросила на Кеннета тяжелый взгляд.

— Навыки? Я отвечала на телефонные звонки и приносила твой кофе, Кеннет. В этом нет ничего такого, из-за чего нужно было бы расстраиваться. Мне на самом деле здесь нравится.

— Мило, — с издевкой ответил он. — Но если передумаешь на счет своего будущего, знай, что я могу найти для тебя местечко в фирме. Только скажи. Я серьезно, Камилла, ты не должна прозябать в каком-то захудалом баре только из-за того, что сторонишься меня.

— Кто это прозябает? — раздался гладкий как шелк мужской голос позади меня.

Из-за напряжения, клубящегося словно ядовитый дым между мной и Кеннетом, я даже не почувствовала его приближения. Обычно мое тело знало, что он близко еще до того, как я это понимала.

На губах Кеннета заиграла еще одна самодовольная улыбка.

— Ну, надо же, неужели это Блейн Якобс. Вижу, не многое изменилось со средней школы. Все так же работаешь в семейном баре?

— Что ты здесь делаешь, Уолтерс? — чуть ли не рыча, спросил Блейн, сквозь плотно сжатые от злости губы. Он явно не был фанатом Кеннета.

Тот лишь пожал плечами.

— Слышал, что здесь по выходным играет самая горячая группа в городе. Мы с ребятами решили проверить, так ли это. Я не знал, что и персонал здесь настолько же соблазнителен, — произнес он, припечатывая меня своими темно-синими глазами. Я не могла поверить, что когда-то находила их великолепными и притягательными. Теперь они казались просто льдисто-холодными.

— Убедился? — решительно спросил Блейн.

— Да, — резко бросил Кеннет, хотя это прозвучало скорее как «пошел ты». Он оглядел Блейна оценивающим взглядом сверху вниз. — Поздравляю со снятием обвинений, Блейн. Слышал, это было не просто, но Эдвард Марен один из лучших наших адвокатов. Надеюсь, тебе больше не потребуются его услуги.

Я вопрошающе посмотрела на Блейна, но не стала ничего спрашивать.

Кеннет провоцировал его и, будь я проклята, если поспособствую раздуванию его чрезмерного самомнения. Но я знала, что что-то происходит. Я никогда не видела, чтобы Блейн смотрел на кого-то с такой угрозой во взгляде, это выражение обеспокоило и одновременно возбудило меня. Неожиданно мне понравилась эта черта его характера. Сейчас он был опасен, но, несомненно, сексуален.

Блейн сердито посмотрел на Кеннета, а потом перевел свой взгляд на меня, моментально смягчив выражение своих глаз, и они приобрели оттенок растопленного шоколада. Я видела, как в беспокойстве он перекатывал металл во рту, и невольно сосредоточила свое внимание на его губах, борясь с желанием унять его раздражение своим языком.

— Кхм.

Мы резко повернули свои головы в сторону Кеннета, который выглядел так словно ему вставили клизму.

— Хм, интересно, — усмехнулся он.

— Похоже, те… специальные навыки… в конце концов, не пропадут впустую, хотя должен сказать, что ты могла бы найти им применение и получше. Все остается в силе, ты знаешь, где меня найти, если передумаешь, Камилла.

Произнеся это, он ударил ладонью по барной стойке, оставляя на ней стодолларовую купюру вместе со своей визитной карточкой, а затем подозвал своих дружков и отвернулся.

Я знала, что если не вмешаюсь, то Блейн выскочит и закатает Кеннета в паркет. Он сжал кулаки, а губы сомкнул настолько плотно, что они побелели. Я могла чувствовать как он дрожит, буквально излучая волны ярости. Он был вне себя, и если бы я не начала действовать быстро, Кеннет уехал бы отсюда на скорой, а Блейн — в полицейской машине.

Так что я сделала то, что сделала бы любая нормальная девушка, когда ее возбудил своим обаянием плохого парня чрезвычайно горячий мужчина. Я положила руки ему на грудь, приподнялась на цыпочки и, черт возьми, поцеловала его.

Блейн не сразу ответил мне взаимностью, потому что я застала его врасплох. Но как только его губы начали двигаться вместе с моими, и он притянул меня вплотную к своему телу, я могла бы поклясться, что Кеннет, его мудаки-приятели и остальные посетители бара исчезли, а мы вновь вернулись на наш маленький остров у побережья «Глубины». Сколько так продолжалось, я не знаю, но пока мы там находились, я ни за что не хотела покидать то место.

Блейн приласкал мой язык своим, и я почувствовала, как таю в его руках. Но я не волновалась. Он покорил меня. Блейн всегда мною обладал, независимо от того, как сильно я противилась этому факту.

— Что это было? — спросил он возле самых моих губ, поскольку наши лбы все еще соприкасались.

Я еще раз быстро его поцеловала.