Эмилия Остен - Страсть и расчёт

Утром Луизу разбудила Мойра, хотя обычно у девушки получалось самостоятельно проснуться вместе с солнышком. Все-таки балы – занятие утомительное. Завтракать в преддверии посещения кафе со сладостями и мороженым не хотелось, поэтому Луиза через некоторое время уже была готова к выходу из дома. Утром с тетушкой пообщаться не получилось: видимо, леди Крайтон вчера провела успешную игру и сегодня решила поспать дольше обычного. Не то чтобы Луизе так срочно хотелось с ней поговорить, но все же… Вдруг тетя успела узнать что-нибудь новое о графе Рэйвенвуде? Впрочем, как ни странно, он недолго занимал мысли девушки. Любопытство всегда было сильнее мисс Грэхем, поэтому в кафе, где они встретились с Анной Суэверн, она едва смогла удержаться от расспросов до того момента, как они сделают заказ. Анна скромно попросила мороженого и чаю, а Луиза быстро перечислила целый список сладостей, ведь разговор, судя по всему, предстоял долгий.

Беседа действительно оказалась длительной, история же была стара, как мир: у родителей был один взгляд на счастье дочери, у дочери – прямо противоположный. Классический конфликт поколений, хотя и усугубленный дополнительными обстоятельствами. Анна желала выйти замуж за любимого и любящего ее человека, но родственникам эта партия показалась не самой лучшей. Вопреки желанию близких, влюбленные обручились, но потом брат, он же опекун Анны, устроил все так, что жених был отправлен на войну в Крым. Предполагалось, что там он погибнет или же за это время Анна передумает за него выходить. Пока не произошло ни того, ни другого. Девушка, подчиняясь матери и брату, выходила в свет, но старалась предупреждать кавалеров о том, что помолвлена.

– Да уж, мне такого не понять, – вздохнула Луиза. – Айвен (так звали жениха Анны) обеспечен, имеет титул и хорошее происхождение. Чем он не угодил твоей родне?

– Скорее, моему братцу. Джексом с детства его ненавидит. Впрочем, это чувство у них взаимное.

– Да, но что же Айвен? Почему он сейчас на войне, а не здесь, с тобой?

– Он делает то, что считает своим долгом. Это правильно. А я… я умею ждать. И терпения мне не занимать. – Анна с сомнением посмотрела на свое мороженое, то есть на вазочку, где когда-то было лакомство. – Закажем еще? Или прогуляемся?

Луиза не успела ответить, когда рядом раздался приятный мужской голос, чуть растягивавший слова:

– Моя дорогая сестра, что за приятная встреча!

Луиза повернулась и окинула взглядом подошедшего к столику джентльмена. Без сомнения, это был брат Анны: сходство читалось в их лицах, но если в чертах девушки фамильная красота смягчалась, то в лице барона Суэверна она находилась на грани благородства и порочности. Несмотря на красоту, в лице Джексома читалось нечто такое, от чего даже бойкой Луизе стало немного не по себе. Внезапно то, что Анна уже успела рассказать о брате, приобрело еще более неприятный оттенок.

Мисс Суэверн представила брата по всем правилам; Луиза холодно кивнула в ответ на его приветствие, а Джексом, не спрашивая разрешения, уселся в свободное кресло и махнул официанту, чтобы тот принял заказ. Луизе такое отношение совсем не понравилось, и, будучи особой, которая не медлит с составлением мнения о человеке, она тут же занесла барона Суэверна в категорию людей весьма неприятных, что он немедленно и подтвердил.

– Моя сестра вчера рассказала мне о вас, мисс Грэхем.

– Не стоит так говорить, Джексом, ведь я не сказала тебе ни слова! – возмутилась Анна. Луизе все больше нравилась новая знакомая: она также не желала играть по правилам, навязанным обществом, и не считала нужным скрывать свои чувства. Анна просто кипела от негодования: она злилась на брата, злилась до зубовного скрежета. Луиза тоже не могла бы терпеть человека, отправившего ее возлюбленного на войну.

Барону Суэверну слова сестры не понравились.

– Ну, может, это была не ты, но я определенно наслышан о мисс Грэхем. Вы весьма загадочны, мисс, – он снова обратился к Луизе с улыбкой, которую явно считал любезной. – Непостижимым образом вы танцевали вчера только с графом Рэйвенвудом, и сей факт все заметили.

– Да, ну и что же? – спросила Луиза напрямую.

Барон несколько растерялся.

– Что? – переспросил он. – Я был внесен в вашу бальную карточку, мисс Грэхем, вашей тетушкой, любезно давшей согласие на танец за вас и своей рукой вписавшей меня в листок, однако непостижимым образом мое имя оттуда исчезло.

– Господь иногда являет чудеса там, где их никто не ждет, – безмятежно ответила Луиза. Анна улыбнулась, видимо вспомнив вчерашний фокус с карточками.

– Тем не менее, мисс Грэхем, я был весьма разочарован, что мне не удалось ни быть представленным вам должным образом, ни доставить вам удовольствие и станцевать с вами. Могу ли я надеяться на то, что мне представится шанс на следующем балу?

– Надежда есть сон наяву, – процитировала Луиза слова Аристотеля, но, судя по нахмуренным бровям Джексома, отрывок он не узнал.

– Это не ответ, мисс Грэхем.

– Мне не очень понравился вопрос.

Луиза была далека от того, чтобы желать доставить неприятности Анне (ведь неизвестно, каким образом брат решит отыграться на ней – ну как запрет непокорную сестру дома и запретит встречаться с дерзкой подругой), однако ее терпение уже было на исходе.

– Мисс Грэхем, – произнес барон Суэверн мягко, – я никоим образом не хотел оскорбить вас. Право слово, вы неверно меня поняли! Мне бы хотелось думать, что наше знакомство сможет оказаться приятным.

– Я не уверена в этом, – холодно ответила Луиза.

– Однако позвольте мне доказать, что вы ошибаетесь. Если вам так претят танцы, примите мое приглашение на утреннюю прогулку в Гайд-парке. Я пришлю за вами лучший экипаж в городе.

– Я его арендовала на днях. Что же, вы его у меня украдете? – простодушно удивилась Луиза. Джексом едва не поперхнулся кофе.

– Мисс Грэхем! У меня превосходный выезд. Четыре берберийца, привезенные из Марокко, – как вам такое?

– Несчастные лошади! Им, наверное, чертовски холодно тут.

Анна только тихо ахнула, услыхав слово «чертовски», но Луиза не собиралась сдерживаться. Барон Суэверн испортил такую интересную беседу, и если он оскорбится и уйдет, это будет к лучшему.

Однако Джексом не собирался так легко отступать:

– Мисс Грэхем, вы весьма оригинальны. Это делает вам честь.

– Барон, я невероятно счастлива оттого, что во мне много оригинального, однако мы с вашей сестрой хотели бы продолжить наш разговор. В обществе джентльменов мы не нуждаемся.

Это была откровенная грубость, которая любого сдвинула бы с места – любого, но не Джексома. Он потянулся за ложечкой и зачерпнул мороженое из вазочки.

– Но я уже сделал заказ, мисс. Я не могу удалиться, пока…

– Кажется, дама выразилась совершенно определенно, Суэверн.

Луиза не заметила, когда подошел граф Рэйвенвуд – а может, он уже давно тут стоит? Какую часть разговора он слышал? Скорее всего, только несколько последних фраз, потому что в ином случае, судя по мрачному выражению лица, граф одернул бы Джексома гораздо раньше.

– Мисс Грэхем, мисс Суэверн, я прошу извинить меня за невольное вмешательство, однако мне показалось, будто вам докучают.

– Я никогда не докучаю моей сестре, и уж тем более – ее подругам, – лениво протянул Джексом. – Мы всего лишь беседовали.

– Мисс Грэхем попросила вас уйти. – Граф не отрывал взгляда от противника. – Почему же вы все еще здесь?

– Потому что не желаю, чтобы мое мороженое пропадало. Это дорогое удовольствие, знаете ли. – Сказав это, барон посмотрел на Луизу.

Граф не стал больше ничего говорить. Он молча обошел стол, слегка наклонился и быстрым движением, как-то по-особенному, взял Суэверна за локоть – барон только охнул, и глаза его стали большими и круглыми. Рэйвенвуд что-то сказал Джексому на ухо, аккуратно поднял его из кресла и, не выпуская локтя, сопроводил к выходу. Сценка прошла абсолютно не замеченной окружающими, продолжавшими вести оживленные разговоры и лакомиться мороженым, так ловко и тихо все было проделано.

Первой пришла в себя Анна:

– О господи, Луиза! Когда граф появился, я думала, он сейчас убьет Джексома. – Но глаза ее сияли. – Так ему и надо! Он перешел все границы. Извини меня…

– Ты ни в чем не виновата, – перебила ее Луиза, – ты и так от него натерпелась. Да, дорогая моя, я начинаю понимать, что такой брат мог отправить твоего Айвена не только на войну, но и на виселицу, поэтому вам еще повезло.