– Подумай еще раз, что ты делаешь! Ты же отдаешь себя и компанию в его власть! Во власть никчемного обманщика-аристократа!
– Я и так в его власти, а что делать с компанией – решать мне и только мне.
– Луиза! Одумайся! – Фланнаган горячился все больше и больше. – Ты не можешь так поступить со мной!
– Тебя это мало касается, Мортимер. Ты останешься на своем месте и продолжишь получать свои деньги. Если же для тебя так невыносимо работать с его светлостью, то ты всегда можешь оставить место и просто получать доход.
– Как ты можешь так говорить! Ты же знаешь, что компания – это моя жизнь.
– Я знаю, Мортимер, как ты относишься к компании. Но сейчас ты влезаешь не в свое дело. Я распоряжаюсь лишь тем, что принадлежит мне.
– Но ты же не хотела отдавать контроль над компанией! Что же изменилось?
– Теперь у меня будет мало времени для того, чтобы вникать во все эти дела. Скоро у Рэйвенвуда появится наследник.
Мортимер на мгновение покраснел до кончиков ушей, а потом так же быстро побледнел, словно вся кровь отлила к сердцу. Он уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут дверь распахнулась и мистер Кортни пригласил всех в кабинет.
Фланнаган и Кортни уехали еще до ужина, рассчитывая до ночи вернуться в Лондон. Граф и графиня Рэйвенвуд провели тихий вечер за чтением и беседой и рано отправились спать. Луиза уже начала чувствовать легкое утомление, связанное с ее положением, что, впрочем, не мешало ей наслаждаться совместными ночами с мужем. Все проблемы и все недоверие, когда-то стоявшее между ней и Рупертом, растаяли как дым.
Ночью Луиза проснулась из-за какого-то неопределенного ощущения духоты, пусть и не сильного, но раздражающего. Руперт крепко спал, завернувшись в одеяло и не оставив жене ни кусочка. Луиза не сильно расстроилась, все равно сон сбежал, так что она решила выйти из дома прогуляться, благо ночь была на удивление теплая, словно в Англию вернулось лето.
Флигель стоял на возвышенности, и вся долина Рэйвенвуда казалась погруженной в чернильную тьму, в то время как вершина холма купалась в свете почти полной луны. Луиза поплотнее завернулась в шаль и решила обойти вокруг дома. Легкий ветерок чуть касался ее лица, но ощущение духоты не проходило, Луиза решила сойти с холма и посидеть немного на скамейке под старым дубом, высившемся у его подножия.
Флигель со скамейки виден не был, но Луиза знала, что волноваться не о чем, никто чужой в Рэйвенвуд не забредал. Тем удивительней оказался шорох, донесшийся от дома. Может быть, это Руперт вышел, увидев, что ее нет рядом? Луиза встала и прислушалась. Нет, муж позвал бы ее, а шорох, теперь уже явственно похожий на крадущиеся шаги, перемещался вокруг флигеля. Нельзя сказать, что Луиза испугалась, но все же легкий озноб пробежал по спине. Кто-то бродит вокруг дома. Что делать: закричать, спросить, кто там ходит, позвать Руперта? Пока Луиза принимала решение, шаги как будто бы удалились. Луиза начала подниматься на холм, когда услышала их снова. И, что гораздо хуже, до нее донесся резкий запах керосина – довольно нового изобретения, запатентованного всего лишь три года назад. Луиза прекрасно знала этот запах, керосином во всех прогрессивных домах уже заправляли лампы. Эта жидкость отлично горела. Что, дьявол и преисподняя, все это значит? Теперь Луиза уже испугалась всерьез.
Однако страх не заставил ее потерять голову, а лишь подтолкнул к решительным действиям. Луиза подхватила подол ночной рубашки и тихо, но быстро продолжила путь к дому. Она не дошла до вершины буквально несколько шагов, когда почувствовала запах дыма, смешивающийся с запахом керосина, и услышала потрескивание пламени. Поджог? Луиза подошла к задней стене флигеля, куда выходило окно спальни, но оно было слишком высоко, чтобы можно было забраться, а кричать Луиза не решилась: поджигатель еще мог находиться здесь. Отдышавшись, Луиза пошла вокруг флигеля, к входной двери. Запах дыма усилился, а пламя уже не просто потрескивало, а трещало и ревело, но пока Луиза не видела, где горит, только чувствовала запах керосина. Повернув за угол, Луиза увидела, что восточная стена уже практически объята пламенем, а плющ на фасаде полыхает весь целиком. И на фоне огня четко выделялся черный силуэт мужчины, наблюдавшего за разгоравшимся пожаром. Луиза шагнула назад, стараясь укрыться в тени куста жимолости, только было уже поздно: каким-то шестым чувством поджигатель ощутил, что кто-то на него смотрит, и оглянулся. Сначала Луиза не смогла рассмотреть его лица, но потом он приблизился – и она его узнала. Это был Мортимер Фланнаган.
Луиза сделала шаг назад, еще один, но Мортимер уже увидел ее и быстро двигался в ее сторону. Прятаться было бесполезно. Оставалось встретить поджигателя лицом к лицу. Больше всего на свете Луизе хотелось развернуться – и бежать, бежать в темноту. Только за спиной у Мортимера горел флигель, где спокойно спал Руперт, а спал он всегда очень крепко, так что мог и не проснуться, пока не стало бы слишком поздно. Кроме беспокойства за мужа, Луизу удержало на месте нестерпимое любопытство: она страстно желала узнать, зачем Мортимер это сделал, даже была готова рискнуть ради этого жизнью. Ради этого – и ради Руперта.
– Добрый вечер, Мортимер, – самым светским тоном поздоровалась Луиза.
– Был бы добрый, – ответил он, – если бы ты спокойно спала рядом со своим графом.
– Как видишь, мне не спится. – Луиза сделала шаг направо, обходя куст так, чтобы он оставался между нею и Мортимером. – Зачем ты это делаешь?
– Ради компании, конечно же, – ответил Фланнаган таким тоном, словно это все объясняло и было само собой разумеющимся.
– Но как тебе поможет получить компанию смерть Руперта и моя?
– Я не хотел тебя убивать, я хотел, чтобы ты вышла за меня замуж. – Мортимер тоже начал обходить куст.
– То есть… – Луиза вспомнила, как в Глазго Руперт обвинил ее с том, что она наняла убийцу. – Ты попытался убить Руперта.
– И не один раз, – фыркнул Фланнаган. – Только этот паршивый аристократишка оказался везучим гадом. Умри он – и ты бы вышла за меня, принеся мне компанию!
Луиза стала отходить к горящему дому. Входная дверь пока еще была свободна, так что имелся шанс проскользнуть внутрь, разбудить Руперта и предоставить мужу защищать их жизни от явно сошедшего с ума Мортимера.
– А почему теперь ты на мне не хочешь жениться? Может быть, ограничишься убийством Руперта?
– Потому что ты беременна от этого мерзавца! И твой ребенок унаследует твою долю в компании. Ты мне больше не нужна! По условиям договора твоего отца и моего деда, в случае смерти всех наследников одного партнера компания переходит к наследникам другого. И теперь твой отец, которому немного помогли отправиться в мир иной, не защитит тебя. Его нет, а когда вас с твоим муженьком не станет, все будет моим. Так справедливо!
– Как я могла об этом забыть! – Луиза отступила еще на шаг. Если бы она восприняла всерьез заявление Руперта о покушении, она бы задумалась, кому это выгодно, и быстро бы догадалась о происходящем, каким бы странным оно ни казалось.
– Зато я не забыл! – Мортимер, видимо, решил, что с него достаточно разговоров, и бросился к Луизе, протягивая руки к ее горлу.
Графиня развернулась и кинулась в дом, закрывая лицо шалью от дыма и огня. Шаги Мортимера раздавались буквально у нее за спиной.
Руперт проснулся ночью из-за того, что стало жарко. Он, как всегда, намотал на себя все одеяло, так что окончательно проснулся, пока выпутывался из тяжелых пуховых складок. Луизы в комнате не было. И, несмотря на то что Руперт избавился от одеяла, прохладнее не стало. Честно говоря, становилось все жарче и жарче. В комнате становилось все светлее, хотя до рассвета было еще далеко. И в оранжевом свете, озарившем окно, закрытое лишь легкими занавесями, без ночных штор, Руперт увидел, что под дверь заползают струйки сизого дыма, скручивающиеся в тугие кольца и извивающиеся, как щупальца неизвестного морского чудовища.
– Луиза! – прошептал граф, подходя к двери. Может быть, правильнее было бы закричать, но что-то подсказывало, что лучше не стоит. Обычно дома сами по себе не загораются среди осенней влажной ночи, причем сразу с четырех сторон.
Граф осторожно выглянул в коридор: все было в дыму, но никого не было видно. Ни Луизы, ни предполагаемого поджигателя. Дым был более плотным со стороны холла, поэтому Руперт пошел, схватив одеяло в охапку, к черному ходу. Но не успел он сделать и пары шагов, как из холла донесся топот и женский крик. Руперт бросился туда, не обращая внимания, что наступает босыми ногами на тлеющие и местами разгорающиеся угли.