— Я этому не верю, — возразила Марийка.
— Спроси его об этом сама.
— Хорошо, спрошу. Что ты еще выведала? Секретарская мафия обменивается информацией туда-сюда?!
— А мне не стыдно, я не выдаю никаких секретов, но зато узнаю то, что важно для тебя. Если бы не происходил такой обмен информацией, бизнесмены только бы тем и занимались что бегали в суд и выясняли друг с другом отношения. Мандер вряд ли заинтересован вести двойную игру, его просто облапошили, и он должен об этом знать.
— Я выясню завтра ситуацию у Грега, обещаю тебе.
Марийка ушла из конторы с чувством, что она вляпалась в дерьмо. Она представила Чарльзу Мандеру проект договора, и с тех пор не получила никакого ответа. Она вспомнила по дороге, что Грег улетает ночным рейсом в Париж. Она уже не сможет переговорить с ним.
"К черту!" — Омерзительное ощущение сменилось сильнейшей головной болью.
Она сама отправила Грега в Париж, когда достигла договоренности с Кауфманами о рекламной компании новой продукции "Люксфудс". Он должен был собрать кое-какие материалы во Франции, но, скорее, это была просто развлекательная поездка, премия за предыдущую работу.
Ей не пришлось ничего объяснять на следующий день Энтони. Он без слов понял, что Марийка собралась лететь на несколько дней в Париж. Они давно друг друга знали и хорошо понимали. У каждого из них были серьезные опасения по поводу Грега в последнее время. Объяснения могли подождать до ее возвращения из Парижа.
Ночью Марийку разбудил телефонный звонок. Она с неохотой вылезла из-под одеяла и в темноте стала на ощупь искать телефон, издававший долгие гудки.
Марийка подняла трубку и уселась в кресло. За окном был ночной Париж, площадь Конкорд. Два дня она потратила на поиск интересовавших ее данных, оставался еще один завтрашний день до отлета домой.
— Алло, алло, вы меня слышите? — Она услышала голос миссис Мэтьюс, потом та передала трубку Джонатону, он говорил из своей конторы;
— Привет, ты меня еще узнаешь?
— У вас там сейчас, наверное, часов пять в Чикаго, а здесь глубокая ночь.
— Просто я хотел убедиться, что никакой мужчина не возьмет трубку в твоей спальне.
— Зато ты услышал разбуженную несчастную женщину.
— Раньше ты не возражала против моих поздних звонков.
— Извини, я еще до конца не проснулась, был тяжелый день, и я измоталась.
— Что у тебя случилось?
— Опять Грег Уиллис…
— Он там с тобой?
— Я его нигде не могу найти. Скрылся в неизвестном направлении. Я устроила для него небольшие каникулы, но он должен был выполнить кое-какую работу по контракту с "Люксфудс". Он знает, насколько это для нас важно, но его никто здесь не видел.
— Расскажи подробно, в чем дело?
— Гортензия прислала мне сегодня факс с подтверждением своего обвинения против Грега. Она кое-что выяснила у секретарши Чарльза Мандера, президента "Джорджтаун Электрик".
— Умница Гортензия! Она всегда начеку. Что же она выяснила?
— Грег заявил Мандеру, что теперь он фактически глава моего агентства, что я отошла от дел.
— Черт бы его побрал! — взорвался Джонатон.
— Это еще не все. Грег уговорил Мандера перевести ему гонорар на личный банковский счет. Иными словами, оплата предложений, которые я подготовила, достанется Грегу.
— Подонок! Сукин сын!
— Я просто не поверила Гортензии, когда она впервые сообщила мне о махинациях Грега. Мне и в голову не приходило, что он способен на такую подлость. Я не верила, пока Гортензия ни прислала мне копию контракта с подписями Грега и Мандера. Я извергала проклятия, как проснувшийся вулкан, когда прочла документ, и до сих пор в шоке.
— Ты собираешься поговорить с Мандером? Почему бы тебе не позвонить ему прямо из Парижа?
— Нет, это не телефонный разговор. Когда вернусь, то хочу посмотреть ему в глаза, пусть он мне лично объяснит, как такое могло произойти. И потом, я уверена, его секретарша ему уже все рассказала.
— Умница, ты все верно решила. Я тебе уже говорил, что ты умница?
— Давай забудем на время о Греге Уиллисе, меня эта ситуация сильно вывела из себя. Не хочу даже о нем думать. Скажи мне пару приятных слов.
— Хорошо. Я хочу быть с тобой рядом. Если бы ты знала, как я хочу послать к черту это совещание, на котором сейчас перерыв, и оказаться рядом с сексуальной изумительной женщиной, которая возлежит в эту минуту в тонкой ночной рубашке на широченной постели, и одна ее поза вызывает у меня приступ желания броситься к ней и овладеть ее страстным телом.
— Отлично! — Марийка зажгла торшер и осмотрела свою ночную рубашку. "Завтра же, — решила она, — надо зайти в какой-нибудь модный магазин и купить себе новое шикарное нижнее белье и ночные сорочки". — Я скучаю по тебе, Джонатон, и я люблю тебя.
— Я по тебе больше скучаю. Почему мы с тобой все время оказываемся на разных континентах? Завтра я улетаю на Дальний Восток. Мне все труднее и труднее становится, когда я вынужден тебе говорить, что меня не будет недели три. Если бы ты вышла за меня замуж, я бы брал тебя с собой.
— А как же моя работа? — Опять в их разговоре возникла пауза.
— Ты хочешь сказать, что я и дальше буду странствовать один, а ты будешь заниматься своими делами? Какой же это будет брачный союз, Марийка?
— Восхитительный! — Она решила во избежание дальнейшего напряжения сменить тему беседы. — Джонатон, лучше подумай, как нам будет хорошо вместе через три недели, когда мы встретимся.
— Послушай, у меня снова собираются в кабинете сотрудники на совещание. Я попрошу миссис Мэтьюс сообщить тебе подробности моего маршрута. Учти, я буду звонить каждую ночь.
— Я с нетерпением буду ждать, когда мы снова займемся с тобой любовью.
— Ты знаешь, как отвлечь мужчину от мыслей о совещании.
Они одновременно повесили телефонные трубки. Марийка еще некоторое время оставалась сидеть в кресле, предаваясь невеселым размышлениям. У них с Джонатоном возникли неразрешимые проблемы. Их отношения все еще окрашивал налет романтизма, они устраивали себе праздник после долгой разлуки. Их ежедневные телефонные переговоры не заменяли непосредственного общения, но им нужно что-то решать, больше не откладывая ничего в дальний ящик. Они должны определиться со свадьбой и заняться приготовлениями.
Марийка уснула сразу, как только легла.
Лайза радостно встретила вернувшуюся из Парижа мать.
— Что-то ты слишком возбуждена, — отметила Марийка, целуя дочь.
— Ну, давай же, мам, не тяни, покажи, что ты привезла?
— Почему ты решила, что мне в Париже нечего было делать, и я только тем и занималась что искала тебе подарки.
— А что у тебя в этих сумках?
Марийка задорно помахала в воздухе пластиковой сумкой и кинула ее Лайзе. Дочь на лету поймала ее, сорвала упаковку и увидела кожаный плащ.
— Красотища! — взвизгнула от восторга Лайза. — И расклешен, как пирамида. Отлично, мам, спасибо!
Она чмокнула Марийку в щеку и закружилась по комнате, любуясь собой в обновке. А Марийка принялась разгружать собранные во Франции производственные образцы, рекламные каталоги, фотографии, фотокопии документов и рисунков, заметки о наполеоновской эпохе. Все это она собиралась использовать для разработки рекламной компании для "Люксфудс". Заинтересовавшись, Лайза уселась на кровать и расспрашивала мать о каждом предмете. Марийка с увлечением стала объяснять свою идею использования символики наполеоновского герба как рекламного символа новой продукции.
— Эй, детка, может ли моя дочь проявлять такой интерес к рекламному бизнесу? — закончила вопросом свой рассказ Марийка.
— Послушай, — рассмеялась Лайза, — я стану в этом деле классным спецом, когда закончу колледж, а может, произведу революцию в твоем бизнесе.
Зазвонил телефон, и Марийка кинулась к трубе, надеясь, что это звонит Джонатон. Она даже слегка расстроилась, услышав знакомый голос секретаря из Белого дома:
— С вами хочет говорить миссис Уотсон, соединяю.
Марийка не хотела говорить с подругой о своих проблемах, у первой леди хватало и собственных. Она рассказывала о последней парижской моде, об удачном приеме, устроенном Джорджанной, о других новостях. Она заболталась, стараясь поднять у Эви настроение.