Сэди Мэтьюс - Страсть после наступления темноты (ЛП)

- Расскажи, как тебе Лондон.

Я не должна быть такой застенчивой, но под его магнетизмом я превращаюсь в старую гусыню Бет, которой была и которую пытаюсь забыть. Я начинаю рассказывать ему о том, что видела в городе, спотыкаюсь о слова и стараюсь подобрать нужные, чтобы все описать. Мне хочется говорить выразительно о произведениях искусства и местах, которые я посетила, но мой рассказ звучит как у любого другого туриста, перечисляющего список достопримечательностей. А вот Доминик совершенно очаровательный. Задает мне интересующие его вопросы и с восхищением слушает, что я говорю. Он даже не осознает, что только усугубляет мою неуклюжесть.

- И мне очень понравилась коллекция миниатюр в коллекции Уоллеса и портрет мадам де Памплемус, - говорю я, стараясь звучать как знающий человек.

Он выглядит озадаченным:

- Мадам де Памплемус?

- Да... - Я рада блеснуть знаниями, - любовница Людовика XV.

- Ах! - его лицо светлеет, - Ты имеешь в виду мадам де Помпадур.

- Да. Конечно. Мадам де Помпадур. Вот, кого я имела в виду, - я чувствую себя неловко. – А что я сказала?

- Мадам де Памплемус, - он взрывается смехом. - Мадам Грейпфрут! Это гениально, - он от души смеется, запрокинув голову, показывая свои идеально белые зубы. Глубокий насыщенный звук разносится вокруг.

Я тоже смеюсь, но также и огорчена, что сказала такую глупость. Пунцовая от стыда, я пытаюсь отшутиться и понимаю, что глаза снова щиплет. О нет, не надо! Не надо! Не начинай реветь, это смешно. Но, чем более сурово я говорю себе, тем хуже становится. Я выставила себя дурочкой и, как ребенок, собираюсь расплакаться из-за этого. Я собираю всю волю в кулак, чтобы сдержаться, до боли кусая внутреннюю сторону щеки.

Он видит выражение моего лица и сразу перестает смеяться. Его улыбка исчезла:

- Эй, не расстраивайся. Все в порядке. Я знаю, кого ты имела в виду. Это просто смешно, вот и все, но я смеюсь не над тобой, - он дотягивается до меня и кладет свою руку поверх моей.

В момент касания наших рук, происходит нечто странное. Я ощущаю электрический импульс от его кожи, почти жжение. Своего рода разряд проходит между нами, и я практически вздрагиваю, и удивленно смотрю вверх в его глаза. Впервые я действительно вижу его, и он смотрит прямо на меня. Он выглядит удивленным, почти обескураженным, как будто он также ощущает вещи, которых не ожидал. Я чувствую, будто могу видеть его истинную суть, не скрытую под маской вежливости и условностей. И тоже самое он может видеть во мне.

Всю нашу жизнь каждый день перед нами мелькают сотни лиц, оставляющие или нет след в нашем сознании. Мы встречаемся взглядами с людьми в поездах или автобусах, в лифтах или на эскалаторах, в магазинах, у касс, по пути на работу и домой, и мы создаем едва уловимые тонкие связи, которые рвутся и теряются почти сразу. На мгновение мы признаем чужое существование, замечаем у другого человека наличие собственной жизни, своей истории, прошлого, которое неуловимо подвело его к этому моменту, когда вы пересеклись, а затем, столь же быстро, мы расходимся, отводим взгляд и двигаемся дальше своей дорогой, каждый к своему будущему.

Но в данный момент, глядя в глаза Доминика, я будто знаю его, хотя он и незнакомец. Словно наша разница в возрасте и жизненном опыте не имеет значения. Такое чувство, что мы знаем друг друга.

Мир вокруг нас замирает и исчезает. Все, что я воспринимаю в данный момент – это его руку на моей, волнение, которое охватывает мое тело и глубокое чувство единения. Я смотрю в глаза, которые, словно, проникают в самую суть моего существа, и, кажется, знают меня очень хорошо. У меня твердая уверенность, что он понимает меня без слов. Уверена, он чувствует то же самое.

Кажется, что мы застыли так надолго, но на самом деле прошло лишь несколько секунд. Я начинаю осознавать произошедшее и снова возвращаюсь в реальность, словно пловец, выплывая на поверхность после затяжного погружения. С дрожью предвкушаю, что же будет дальше.

Доминик выглядит одновременно сконфуженным и пораженным, словно сейчас произошло нечто, чего он не мог даже представить. Он открывает рот, собираясь что-то сказать, когда из коридора вдруг доносится какой-то звук. Взгляд Доминика моментально обращается к двери. Я тоже поворачиваюсь. В этот момент на пороге появляется женщина. Несмотря на теплый вечер, на ней длинная темная шуба. На лице явно читается недовольство.

- Где тебя черти носили? - вопрошает она, входя в комнату, и замирает, увидев меня. Пронзительным взглядом она рассматривает меня с ног до головы. - Кто это? - обращается она к Доминику.

Магия нашей связи разрушена. Он поспешно убирает свою руку от меня:

- Ванесса, позволь представить тебе Бет. Бет, это моя подруга Ванесса.

Я тихо бормочу приветствие. Я видела эту женщину раньше. Так вот, как ее зовут. Ванесса. Это имя ей подходит.

- Бет из квартиры напротив, - продолжает Доминик. Он очень сдержан, но я замечаю едва уловимые признаки того, что, несмотря на внешнее спокойствие, он слегка взволнован. - Я по-соседски пригласил ее на кофе.

Ванесса кивает мне в приветствии.

- Как галантно, - прохладно произносит она. - Но мы должны были встретиться два часа назад.

- Да, прости, разве ты не получила мое сообщение?

Я заметила, что он не упомянул, как помог мне на темных улицах Сохо.

Она снова смотрит на него в упор, явно намекая, что не хочет говорить об этом при мне. Я резко вскакиваю.

- Большое спасибо за кофе, Доминик, это было очень мило с твоей стороны. Мне уже пора, я не должна оставлять Де Хэвилленда одного надолго.

- Де Хэвилленда?

- Кота Селии, - объясняю я.

Ванессу это позабавило:

- Ты должна присматривать за котом? Как мило. Да, ну что ж, не будем тебя задерживать.

Доминик тоже встает:

- Ты уверена, Бет? Может, останешься и допьешь кофе?

Я качаю головой:

- Нет, мне пора. В любом случае, спасибо.

Он провожает меня в холл, и когда протягивает мне мое пальто, я снова смотрю в эти темные глаза. Неужели между нами, и правда, был тот момент? Он ведет себя, как и раньше: добрый, вежливый незнакомец. И все же... что-то скрывается в черных глубинах его глаз.

- Береги себя, Бет, - говорит он тихим голосом, провожая меня. - Уверен, скоро увидимся.

Затем он наклоняется ко мне и слегка касается губами моей щеки. Когда наши лица соприкасаются, я сдерживаюсь, чтобы не повернуть голову так, чтобы он поцеловал меня в губы. Мне так этого хочется. Моя кожа начинает гореть в том месте, где он меня коснулся.

- Я бы этого хотела, - отвечаю я, вздыхая. Когда дверь за мной закрывается, я на слабых ногах направляюсь к лифту. Интересно, хватит ли мне сил добраться до квартиры Селии.

Мой почтовый ящик переполнен сообщениями, но большинство из них – мусор. Я прокручиваю список, по ходу удаляя лишнее. И зачем я подписана на такую кучу сплетен и сайтов магазинов? Большая чашка кофе остывает рядом, шоколадный порошок медленно растворяется в молочной пенке. Я обнаружила одну из кофеен, где посетители часами сидят с чашкой кофе и ноутбуком, пользуясь бесплатным интернетом. Я нахожу письмо от Лоры и нажимаю, чтобы прочесть. Она сейчас путешествует по Панаме и прислала письмо с несколькими фотографиями, на которых она, согнувшись под весом огромного рюкзака, улыбается в камеру, а позади нее зеленые джунгли и невероятные панорамные виды.

"Жутко соскучилась по тебе", - пишет она: "Не могу дождаться, чтобы снова увидеться с тобой. Надеюсь, что ты отлично проводишь лето и полностью заласкана Адамом. Целую и обнимаю, Лора".

Я смотрю на текст, соображая, что ей ответить. Она думает, что я все еще дома, работаю официанткой днем и зависаю с Адамом вечерами. Я так отдалилась от этого и чувствую, что мои приключения только начинаются. На мгновение я задумываюсь написать ей и рассказать обо всем, но я не готова пока делиться этим. Мой секрет очень деликатный и странный, и практически не существует в реальности. Возможно, если я расскажу о нем, то, ненароком, все испорчу.

Меня охватывает сладкое блаженство, когда я восстанавливаю в памяти наш момент с Домиником прошлой ночью. Удивительно, как быстро он стал для меня Домиником. Называть его сейчас Мистером Р кажется забавным ребячеством. Простое воспоминание об этом взгляде, полном странной и удивительной интимности, заставляет мои внутренности непроизвольно скручиваться. Это отчасти приятно, но, вместе с тем, и невыносимо.