Сэди Мэтьюс - Страсть после наступления темноты (ЛП)

- Адам, - говорю я предостерегающе.

- Лишь еще одна ночь? – умоляет он.

Я смотрю на него. Полагаю, от этого не будет вреда.

- Еще на одну. И все.

Он ухмыляется:

- Договорились.

Приятно вновь видеть Джеймса. Я скучала по нему.

- Киса, ты вернулась! – восклицает он, когда я захожу в галерею. – Я так волновался, – он подходит и хочет меня обнять, но я отстраняюсь, поморщившись. – Ах, - он смотрит с пониманием и грустью. – О, Бет, он причинил тебе боль?

Я медленно киваю. Такое облегчение, наконец-то, довериться кому-то.

- Ублюдок. Ты этого не хотела?

Я снова киваю, чувствуя себя предателем Доминика.

- Но это запрещено, - говорит Джеймс с серьезным выражением лица, глядя поверх своих очков. – Прости, Бет, мне плевать, как ты к нему относишься. Ведь безопасность, здравомыслие и обоюдное согласие – это главное правило в БДСМ. Если он его нарушил, больше не подходи к нему, ты слышишь?

Что-то сжимается во мне в отчаянии от его слов. Но, пожалуй, он прав. Мне просто хочется, чтобы это было проще пережить.

Мы проводим радостное утро, наверстывая дела и смеясь над появлением Адама и его попытками вновь вернуть мое расположение. Я поделилась с Джеймсом, что завтра намерена турнуть Адама из квартиры, несмотря ни на что.

Во время перерыва на ланч я отправляюсь за суши, для чего иду на Риджент-стрит в наше любимое местечко, чтобы взять нам немного еды на вынос. Выйдя из галереи, я прохожу мимо старой церквушки, спрятанной от мира за стенами из красного кирпича и железными воротами, которые открыты, чтобы прохожие могли заскочить внутрь и посмотреть на неё. К моему удивлению, кто-то выскакивает из маленького дворика и хватает меня за руку.

Я ахаю и поднимаю глаза, обнаруживая перед собой Доминика, крепко вцепившегося мне в руку. Его взгляд дикий, и выглядит он непривычно неопрятным.

- Доминик! – мои внутренности сжались от радости, что я вновь его вижу.

- Мне нужно с тобой поговорить, - тут же произносит он и толкает меня через ворота во дворик.

Он собирается извиниться! - при этой мысли мое сердце учащенно забилось. – Может, есть надежда…?

Он смотрит на меня почти сердито и с лихорадочным выражением лица произносит:

- Кто он, Бет?

- Что?

- Не строй из себя невинность – я его видел! Мужчина в твоей квартире! Кто он такой, черт побери?

Я отвечаю не подумав:

- Это Адам.

Он резко втягивает в себя воздух, напряженно смотрит на меня, почти с отчаянием, после чего отпускает мою руку и выходит из дворика прочь, даже не оглядываясь.

- Дерьмо! – бранюсь я, поспешив за ним. Он почти исчез в конце улицы. Зачем я это сказала? Почему не притворилась, что это мой брат? Теперь он решит, что я вернулась к Адаму. Я снова выругалась. Нужно будет позвонить ему позже и все объяснить.

А с другой стороны, зачем мне это делать? Он все еще не извинился за свои действия. Может, ему будет полезно поволноваться.

Вернувшись в галерею с суши, я все еще не решила, как поступить.

Подумаю об этом позже.

Адам умудрился за один день разбросать все свои вещи из сумки по квартире вперемешку с остатками приготовленной или купленной им еды. Я чувствую раздражение, глядя на то, как небрежно он относится к квартире, но вместе с тем думаю с облегчением, что мне не придется всю жизнь чистить и прибирать за ним.

- Как прошел твой день? – спрашивает он участливо, когда я возвращаюсь домой. – Подумал, что мы могли бы сходить поужинать вечером.

- Мило с твоей стороны, Адам, но, может, сначала лучше сходим, пропустим по стаканчику, а там посмотрим, как дальше пойдет? - я уже решила, что буду полностью откровенной сегодня и скажу, что у нас нет шанса, а также объясню, что утром он должен уехать.

- Окей, здорово. Пошли.

Выйдя из здания, мы отправляемся вместе бродить по жарким улицам. Воздух очень душный, и небо заволокло белыми облаками, впервые за долгое время. Кажется, будет гроза, но это именно то, что нужно после долгих дней жары и безоблачного неба.

- Знаешь, Бет, - непринужденно говорит Адам, пока мы прогуливаемся. Я веду нас в то место, куда Доминик отвел меня в первый вечер. – Ты изменилась. Ты кажешься более…даже не знаю…более повзрослевшей. Более искушенной. И более сексуальной. Определенно сексуальнее, – он бросает на меня взгляд, который, полагаю, должен быть кокетливым, но больше похож на слегка недоверчивый.

- Правда? – непроизвольно это вызывает у меня интерес. Я задаюсь вопросом: полностью ли изменил меня опыт прошлых недель? Похоже на то.

- Ага, - говорит он благосклонно, – ты реально привлекательная.

- Спасибо, - говорю я со смехом, но тут вспоминаю, что с минуты на минуту собираюсь вылить ушат ледяной воды на все его надежды. – Но, Адам, хоть это и очень мило, однако не означает, что между нами что-то будет.

Мы остановливаемся. Он смотрит мне прямо в глаза, а потом улыбается чуть печально:

- Все действительно закончилось, да?

Я киваю:

- Да. Я не люблю тебя. Между нами все действительно закончилось.

- Есть кто-то другой? – спрашивает он.

Я краснею и не произношу ни слова.

- Я так и думал, - говорит он со вздохом. – Ну да ладно. Все же стоило попробовать. Знаю, я был идиотом, Бет. Я не понимал, чем обладал, пока все не разрушил. Могу лишь сказать - он счастливчик.

С чуть щемящим чувством я улыбаюсь ему в ответ:

- Спасибо за эти слова, Адам. Правда. У нас много чего было в прошлом. Но мы по-прежнему можем быть друзьями.

- Да, конечно, - говорит он сердечно. – Но что-то мне подсказывает: мы не часто будем видеть тебя дома в будущем. Я, конечно, могу ошибаться, но нутром чую, – он обдумывает с минуту и произносит. - Мы все еще можем вместе выпить? Как в старые добрые времена?

- Да. С удовольствием.

- Хорошо. А утром я уеду.

Мы смотрим друг другу в глаза чуть дольше – осознавая, что когда-то много значили друг для друга – ставя точку в наших отношениях. После чего продолжаем наш путь к пабу.

Поздно вернувшись домой, я отпираю дверь в квартиру. Адам, немного пьяный после четырех пинт, громко разговаривает и не замечает ожидающего меня на полу кремового конверта.

Мое сердце пропускает удар, когда я его вижу. Я быстро подхватываю его. Пока Адам продолжает болтать, я проскальзываю в спальню и вскрываю его трясущимися руками. В нем написано:

Моя Госпожа,

Твой раб смиренно просит об одной ночи с тобой. Почти его своим присутствием завтра вечером в будуаре. Он будет ждать, начиная с 20:00.

Я прижимаю письмо к груди.

О, Боже мой. Мой раб? Что это значит?

Я пойду. Конечно, пойду. Как я могу не пойти?

На следующий день я прощаюсь с Адамом, и смотрю, как он направляется в сторону железнодорожного вокзала – назад в мир, который я оставила позади. Скоро вернется Селия, и что мне тогда делать? Меня начинает одолевать беспокойство. Мне негде жить, а как только из больницы выйдет ассистент Джеймса, то не будет и работы.

Я решила отправить Лоре письмо, в котором сообщу, что готова разделить с ней квартиру, и, возможно, Джеймс сможет что-нибудь придумать, чтобы я осталась в галерее.

Единственное, что бесспорно – я не могу вернуться к прежней жизни. Не теперь.

Я провожу день в состоянии крайнего предвкушения, но сомневаюсь в своем отношении к предстоящей встрече. Мысль о том, что бы это могло значить, не покидает меня весь день: то возбуждая, то приводя в состояние паники. Может, физическая боль и прошла, так же почти исчезли и полосы на спине, но глубоко в душе я разбита. Я очень старалась быть и делать то, в чем нуждался Доминик, но в итоге он взял больше, чем я могла дать. И факт в том, что его истязаниям не было извинений, ведь это было гораздо глубже, чем просто порка. Я любила его и предложила ему себя, а он взял и исчез из моей жизни, будто его никогда и не было.

Я помню дикость в его глазах, когда он спросил об Адаме. Должно быть, он думает, что мы вновь сошлись. Ну, он все выяснит довольно скоро, ведь Адам больше не появится в квартире.