Ухаживать за ней, пытаться завязать романтические отношения он уже и не думал. Фи! Нужна она, эта Алиса, серая мышка. Да еще и с чужим ребенком! Но окончательно расстаться с мыслями о ней Анатолий почему-то не мог. Когда Алиса в конце разговора сообщила ему, что собирается работать в одной из поликлиник восстановительного лечения, то он поднял брови:
– Слушай, хорошее местечко ты нашла… Я об этой поликлинике слышал. Там главврач интересную команду собирает – замечательные специалисты, оригинальные методы лечения, в том числе и не совсем традиционные… Апитерапия, гирудотерапия. Сильное отделение психотерапии! У меня одногруппник туда устроился и меня зовет.
– Да? Это же здорово… Получается, мы с тобой опять будем вместе? – обрадовалась Алиса.
– Не исключено. Я, понимаешь, ищу место, где можно чувствовать себя свободным. Частные клиники, извиняюсь за каламбур, рвут меня на части… Да, там платят больше, но зато и спрос по полной… Пахать заставят. А я хочу свою «методу» развивать… По-хорошему, мне надо собственную клинику открывать, но сейчас пока что у меня еще кишка тонка. Нет финансов, авторитета особого нет… Где я спонсоров найду на выгодных для меня условиях? К тому же на данный момент мне выгоднее государственное учреждение. Надо сформировать свою клиентскую базу. Хочется заняться каким-то определенным направлением… Наркология или вот – взялся бы работать над пищевым поведением.
– Интересно! Ах, Толик, ты такой молодец… – улыбнулась Алиса. Она вдруг показалась Анатолию совсем уж некрасивой – тощая, с убранными назад, прилизанными волосами серо-ржавого цвета, в ужасном свитере и каких-то бесформенных спортивных брюках. Лицо без грамма косметики, тонкая сухая кожа, неровная, уходящая в красноту, лоб слегка шелушился. Нос этот ужасный, точно у Бабы-яги… Типичная мать-одиночка, замученная бытом, забывшая о себе как о женщине.
Анатолий ее не любил. Даже больше того – Алиса была ему неприятна физически. Но все же он не мог окончательно отвязаться от этой девушки. Зачем-то ему было надо всегда держать ее в поле зрения, видеть с регулярной периодичностью. Это не любовь, это просто привязанность, уверял он себя. Как прикипают, бывает, душой к каким-то вещам, к местам. К людям. Они уже не нужны, они потеряли свое предназначение в твоей жизни, но… человеческая психика консервативна. Избавиться, выкинуть на помойку то, что является лишним – как в прямом, так и в переносном смысле, – это порой ненужный стресс.
Иногда радикальные перемены нужны, а иногда – опасны. Если уж привык к определенному сорту кофе, виду из окна, человеку рядом – то лучше оставить это как есть. Надо четко понимать, что тебе мешает, а что помогает. Вот Алиса, если подумать, Анатолию определенно помогала. Являлась неким катализатором развития его личности. А потому была нужна.
Устроившись в ту самую поликлинику, Анатолий понял, что это место действительно является хорошей стартовой площадкой для его карьеры. За короткое время он стал известным специалистом в своей области. Жил в удовольствие – работал, отдыхал, развивал талант. Появились и поклонницы, почитательницы. Начинающий специалист был счастлив… До того момента, пока не увидел у Алисы огромный букет из белых роз. А потом разглядел и саму Алису, какой она стала.
Ну да, так случается: привыкаешь к чему-либо, что постоянно находится рядом, глаз замыливается – обычное явление. А потом понимаешь – нет, что-то не то, не так…
А что – не то? А то, что Алиса, его верный талисман по жизни, преобразилась. И внешне, и внутренне. Она стала другой. Ее тело, ее волосы, даже ее кожа изменились. Что та змейка, выскочившая из старого «наряда» по весне… Изменилась и ее манера одеваться. Взгляд. Поведение. Та Алиса, да не та!
А может, Анатолий всегда чувствовал, что под невзрачной серой маской из шершавого хитина прячется настоящая Алиса, яркая и прекрасная? Огненно-золотая, бело-розовая, зеленовато-голубая. Гладкая и нежная. Острая и сладкая. Лучшая женщина на планете. Которая наконец созрела – пусть и поздно. Или все-таки это он, Анатолий, созрел, осознав то, что жить без Алисы не может?
Он не хотел ее терять, не хотел отдавать свой талисман, свое сокровище какому-то очередному туповатому мужику. Но и бросаться ей на шею, признаваться в чувствах тоже не собирался. Пожалуй, Алису ошеломит этот напор, испугает. Проще начать с малого, с дружеской помощи. Именно так она должна будет воспринять его сегодняшний поступок.
Анатолий еще несколько минут прислушивался к тому, что творилось за запертой дверью (Алиса по-прежнему вела себя очень тихо и спокойно), а затем отправился спать.
Анатолий открыл глаза ровно в шесть утра, без всякого звонка будильника – так было и раньше. Натренированный организм работал как часы. Быстро умылся, привел себя в порядок.
Постучал в дверь, затем повернул ключ.
– Алиса, доброе утро.
Алиса сидела в кресле, одетая. Не ложилась? Да вряд ли, личико достаточно свежее, отдохнувшее.
– Будешь завтракать? – приветливо спросил Анатолий. – Позавтракаем, а потом я тебя отвезу. Ты ведь с восьми? Я сегодня свободен, никуда не тороплюсь.
Алиса ничего не ответила. Поднялась с кресла, молча прошла мимо. Карташов последовал за ней. Алиса уже натягивала сапоги в коридоре… Затем потянулась к своему пальто.
– Ты потом сама скажешь мне спасибо, – тихо произнес Анатолий. – Ты для меня самый дорогой человек, ты мне родная. Я на все готов ради твоего счастья. Этот твой безумный брак не пойми с кем – ошибка. Алиса, я хочу тебя спасти, пойми! Я твой преданный и самый искренний друг. Прости меня, не сердись.
Алиса ничего не ответила, вообще никак не отреагировав на его слова. Накинула на плечи пальто, подхватила сумочку и вышла из квартиры.
На улице было темно – совсем еще ночь. Алиса шла по заледеневшему асфальту, и ей казалось, что сердце у нее внутри вот точно такое же – черное и заледеневшее. Но, удивительно, она почти не злилась на Анатолия. Этот человек словно перестал существовать для нее. Да, Толик славный, Толик хотел помочь… Все понятно. Зато ее жизнь теперь разрушена. Стыдно перед сыном, перед коллегами на работе. Как теперь объяснить им всем, что свадьбы не будет? Лучше бы уж молчала до последнего, никому не признавалась в своем скоротечном романе, не сообщала бы всему свету о предстоящей свадьбе…
О Романе Катаеве, своем несостоявшемся женихе, Алиса тоже старалась не думать. Тут ведь тоже все ясно. Этот человек не простит ее. Он для нее потерян навсегда.
«Ах, вдруг он мне звонил… Надо сказать, что со мной все в порядке!» – Алиса достала из сумочки телефон, на ходу включила его.
Прошла еще несколько шагов – телефон вдруг зазвонил. «Роман» – показывал экран.
– Алло? – стараясь, чтобы голос не дрожал, произнесла Алиса.
– Ты?! Господи… я тут с ума схожу! – неистово закричал Роман. – Ты где? Что случилось?
– Я иду домой. – Алиса вскочила в троллейбус. – Минут через пятнадцать буду. Со мной все в порядке.
– Ты передумала, да? Я так и знал. Но почему ты сразу не сказала… – короткие гудки.
Алиса пожала плечами, спрятала телефон в сумочку, села на свободное место. Под скамейкой работал обогреватель, но Алиса все равно ощущала какой-то неприятный, вселенский холод.
У дома сошла на остановке, взглянула на часы. Без пятнадцати семь. До рассвета, до настоящего рассвета еще очень далеко.
– Алиса! – у подъезда стоял Роман. В свете фонаря было заметно, какое у мужчины мрачное, злое лицо. – Ты объяснишь мне, что произошло? Я со вчерашнего вечера места себе не нахожу, уже в полицию собрался идти…
– Да, – безучастно ответила она. – Мой друг… Один мой друг решил за меня, что свадьбы быть не должно.
– И что?
– Сначала мы гуляли по Камышинской набережной. Там мы жили с ним раньше, по соседству. Старые дома снесли, теперь какой-то стадион строят, что ли. Короче, прогуливались вчера по набережной, просто болтали ни о чем… Мой друг признался, что его всегда тянет в эти места – воспоминания о детстве и все такое. Ну я и не думала ни о чем. Все чинно-прилично, сплошная ностальгия. А потом он пожаловался на ногу, что подвернул ее. Поехали к нему домой, я хотела посмотреть его ногу, и… Он взял да и запер меня у себя дома. Вот только сейчас выпустил. Я провела эту ночь… ну, как в тюрьме, наверное. Я была в заключении.
– Что? Ты серьезно? – Роман стиснул ее руку. – Что за друг? Что он с тобой сделал?