Облепленная с ног до головы мокрым снегом, она долго топталась в предбаннике. Мимо проходили люди – в основном посетители. Рабочий день уже начался.

– Алисочка, чего стоим? – обогнала Алису завотделением – румяная, с небольшим сугробом на загнутой, наподобие крыши у пагоды, челке.

– Замело меня! – Алиса попыталась улыбнуться, но сама почувствовала, что получилось как-то криво – мысли об Анатолии мешали. Похоже, она потеряла старого друга навсегда… Да и вчерашний разговор с мужем о Борисе и Глебе тоже не выходил из головы.

– Все в порядке? – вдруг серьезно спросила завотделением.

– Да-да, все просто отлично.

– Ты, если что, обращайся.

Завотделением убежала вперед. «Чего это с ней? – с недоумением подумала Алиса. – Или со мной и правда что-то не так?»

В гардеробной для сотрудников она долго стояла перед зеркалом, приводила себя в порядок. «Кажется, и вправду вид слишком мрачный у меня сегодня!» – решила Алиса. Заставила губы растянуться в улыбке, затем, вздохнув, изменила выражение лица на обычное, спокойное и погрозила своему отражению пальцем.

Заметила в углу двух сотрудниц, которые только пришли и раздевались теперь в другом конце гардеробной, – обе психотерапевты, из одного отделения с Карташовым, и смутилась, как девчонка, ретировалась. Потом вдруг вспомнила, что оставила мокрые перчатки в кармане пальто. Метнулась обратно к двери и услышала из-за нее:

– Ты обратила внимание? Мрачнее тучи… Но пытается играть счастливицу.

– Да, кого хочет обмануть! Я, Леночка, все никак не привыкну к тому, что люди не стараются быть самими собой, а хотят кем-то казаться. Вот какой смысл?

– Ну да, все же знают, что у нее брак по расчету, зачем вести себя так, словно миллион выиграла?

– А я всегда своим пациентам говорю, что жить можно лишь с тем, к кому испытываешь приязнь, кого любишь.

«Это они обо мне? – неприятно поразилась Алиса. – Ну да, а о ком же еще! Только вот откуда они взяли про брак по расчету?»

Она не стала возвращаться обратно в гардеробную за перчатками, передумала. И направилась сразу к своему кабинету, на второй этаж. «Психологи, тоже мне. Нет, даже так – психолухи! – с раздражением подумала Алиса. – Развелось их… Целое отделение вместе с Толиком!»

Алиса, пока поднималась по лестнице, почему-то вспомнила свою двоюродную тетку. Женщине изменял муж, пил, бил – словом, весь комплект несчастий, но она упорно вела себя как счастливейшая супруга: вечная улыбка на лице, безмятежное спокойствие в глазах. Потом, правда, тетку из петли едва успели вынуть. «К чему это я? Неужели окружающим тоже кажется, что я все время притворяюсь? И откуда они знают о браке по расчету? Я же никому не говорила!»

У дверей кабинета Алису уже ждали первые пациенты. На время она забыла об утреннем происшествии, о сплетнях за своей спиной, но позже, к середине дня, когда ушел последний пациент, эти мысли вновь вернулись к ней.

Алиса была интровертом, избегала шумных компаний и близких отношений с коллегами, но тем не менее ко всем людям относилась спокойно и доброжелательно. Она не ждала от них особой любви к себе, но и не обижалась ни на кого всерьез. Ее не могли вывести из себя ни капризные, страдающие от боли пациенты, ни медперсонал, любящий посплетничать, – как-никак, коллектив поликлиники состоял в основном из женщин. Иначе бы Алиса просто не выжила в своей профессии.

Она никому не открывала душу и в чужую жизнь тоже не лезла. Минимум откровений на публике. О себе давала лишь какие-то общие сведения, не поделиться которыми нельзя. Вот рассказала недавно, что уехал сын и она без него скучает, а затем сообщила коллегам, что выходит замуж. Однако чересчур личными подробностями она никогда не делилась, нет.

И откуда люди узнали о том, что Алиса вышла замуж по расчету? Откуда?..

«Толик! – внезапно озарило ее. – С Толиком я все это обсуждала, точно!» Но невозможно было поверить в то, что старый друг, пусть и бывший теперь, поделился Алисиными тайнами с окружающими. Он же… мужчина, в конце концов, не какая-то сплетница. Зачем он так поступил?

Алиса принялась анализировать недавнее прошлое, и ей вдруг открылось – а много прозвучало этих странных «звоночков» со стороны, которые она пропускала мимо сознания. Но не обращать внимания на все это и дальше уже было нельзя.

Вот как сегодня с завотделением… Сколько людей уже в последние недели спрашивали, все ли в порядке с Алисой, отчего она такая грустная… Хотя она не грустная, а спокойная. Скорее, погруженная в себя. Или все ждали, что после свадьбы она будет буквально летать от счастья?

«Нет, нет, такое странное внимание именно потому, что они узнали, что я вышла замуж по расчету! И Толик постоянно подогревает это внимание. Он, судя по всему, активно меня обсуждает со всеми, обсуждает и осуждает – иначе бы интерес к моей скромной особе давно утих. Ну по расчету и по расчету, что ж такого. А тут Толик… Да он интригует против меня, а я ушами хлопаю, точно дурочка!» – Алиса, осознав масштабы сплетен, схватилась за голову.

Она заперла дверь кабинета и решительным шагом направилась в соседний коридор. У двери Карташова стояла толпа дам разного возраста и комплекции – в основном солидной. Они бурно и восторженно беседовали с Толиком. Тот с надменным и холодным лицом терпеливо принимал комплименты.

Алиса остановилась чуть в стороне, прислонившись к стене, и принялась терпеливо ждать.

Но старый друг сразу ее заметил, обратился к поклонницам:

– Дамы, дамы, мне некогда, у меня совещание… Алиса Николаевна, прошу!

Алиса оторвалась от стены, направилась вслед за Карташовым.

Они оказались вдвоем в его кабинете, Анатолий закрыл за собой дверь.

– Садись. Ты поговорить хотела? – вежливо, благожелательно спросил Карташов.

– Да.

– Ну что ж, слушаю тебя, моя дорогая лиса Алиса.

– Толик… ты ведешь себя не по-мужски, – мрачно произнесла она. – Может, это, конечно, твоя очередная радикальная терапия в мой адрес… Но не надо разносить обо мне сплетни. Не надо меня обсуждать с другими людьми.

– Я сплетничаю?! – Ноздри у Толика раздулись. – Ты в своем уме, Мусатова?

– А, ты из меня еще и сумасшедшую хочешь сделать? Прелестно. Да, ты обо мне сплетни разносишь. Именно ты, потому что больше просто некому. Лишь с тобой я обсуждала… некоторые аспекты своей семейной жизни. В частности, то, что я вышла замуж по расчету.

– Ты точно ку-ку, душа моя. Мне плевать на тебя и на твоего звукорежиссера!

– Нет, не плевать, – улыбнулась Алиса. – Иначе бы ты не стал запирать меня у себя дома на целую ночь. Ты теперь зол и обижен, потому что у тебя тогда ничего не получилось. И это так мелочно выглядит со стороны… Ты мне мстишь исподтишка.

– А смысл? – зарычал Анатолий. – Какой мне в этом смысл?

– Такой. Задето твое самолюбие. Все тебя слушаются, а я вдруг вышла из подчинения, нехорошая… И это очень мелко и жалко, – со вздохом повторила Алиса.

– Не надо, не надо придумывать… Да кому ты нужна. Мне?! Не смеши.

– А знаешь… я, пожалуй, еще тебе кое в чем признаюсь, – весело продолжила Алиса. – Я не отрицаю, что выходила замуж по расчету. Как и мой муж, которого ты почему-то упорно называешь звукорежиссером… Поначалу у меня с Ромой была сделка, да. Союз двух одиноких людей, созданный для того, чтобы выжить вместе. Но потом… потом я влюбилась. И полюбила. И он меня тоже. И мы счастливы. Очень. И я за своего мужа умереть готова. Я люблю его так, как еще ни одного мужчину не любила. Он мое сокровище. Я его не просто люблю, я его обожаю, я… – Она не договорила, махнула рукой.

На Толика было страшно смотреть. Он сидел неподвижно, все в той же позе, в которой и начинал разговор, – нога на ногу, шея наклонена чуть вперед, так что создавалось ощущение, будто он «набычился», руки на подлокотниках, мощными бицепсами вверх. Поза сильного, доминирующего самца. Но по лицу мужчины словно бежали стремительные тени, ежесекундно меняя его выражение. Как при ускоренной киносъемке…

Алисе стало вдруг жутковато, она опомнилась, прежний запал утих. «И что я делаю, почему не удержалась… Ах, да бог с ним, пусть сплетничает, если хочет! Все равно умные люди ему не поверят, а мнение сплетников меня не интересует».

Ни слова больше не говоря, Алиса поднялась из кресла и покинула кабинет Карташова. А потом, уже бредя домой сквозь продолжающуюся метель, подумала: «Вдруг Толик меня любит, и это ревность у него так проявляется?»