Джоанна Линдсей - Страстное убеждение (ЛП)

- Что за боль мучает тебя, дорогая?

- Это не боль.

- Что тогда?

- Что-то... плохое... должно случиться.

Уоррен тут же посмотрел в небо, намереваясь увидеть надвигающийся шторм, способный повредить их судно, но на горизонте не было ни одного тёмного облачка.

- Что должно случиться?

- Я не знаю.

- Когда?

- Я не знаю!

Он вздохнул.

- Если ты и дальше собираешься пользоваться этими предчувствиями, я хотел бы, чтобы ты интерпретировала их более конкретно.

- Ты всегда так говоришь. А у меня никогда не получается, потому что я не могу. Мы должны вернуться, Уоррен.

Он цокнул языком, помог ей выпрямиться и заключил в свои объятия.

- Ты мыслишь не разумно. Мы разминёмся с той половиной нашей семьи, которая направляется сюда. Даже если Джеймс и Джорджи отбыли с Джек незадолго до того, как мы вернёмся.

- Хотелось бы мне, чтобы был более быстрый способ путешествия, - проворчала она, в отчаянье, уткнувшись в его широкую грудь.

Он усмехнулся:

- Ничего не случится. И мы не поплывём с полным артиллерийским набором пушек на борту.

- Ты достаточно нагрузил наш корабль товаром, который тянет нас ко дну.

- Конечно, нагрузил. Это моя работа. И, несмотря на груз корабля, мы чертовски хорошо проводим время! Ещё неделя, плюс минус день, и мы будем в Бриджпорте.

- Если ветер не стихнет, - пробурчала она.

- Действительно. Но ты знаешь, не важно, что подсказывает тебе предчувствие, ты можешь смягчить любой удар, и всё будет хорошо. Сделай это. Скажи себе что-нибудь, что успокоит тебя, дорогая. Заключи пари. Ты ведь всегда выигрываешь.

Она взглянула на мужа и подарила ему любящую улыбку за это напоминание:

- Пари о том, что с моей семьёй не случится ничего такого, с чем бы она не справилась?

- Ты уверена, что хочешь быть такой неопределённой?

- Я не была неопределённой. Просто так это охватывает всю мою семью и каждого в твоей семье, всех жён, мужей и детей.

Только эта камера была сейчас занята, несмотря на то, что здесь их было много. Хотя это и не тюрьма, но казалось наоборот. В подземелье без окон заключенные не видели света вообще, если не считать единственного фонаря, что горел день и ночь. Но он предназначался для стражей, а не для узников.

Доходная база была построена в конце прошлого века, когда монарх посчитал нужной охрану своих южных вод, в основном побережье Корнуолла. Сначала это был просто док на полпути между Дорсетом и Девоном. Когда он расширился, сюда приехали жить люди. Магазины, конюшня, таверны... Но все равно основным делом здесь было задержание контрабандистов, которых сурово наказывали. Их оправляли в колонии или вешали. Был суд, но он ничего не значил.

Натан Тремейн хотел родится в прошлом веке, до всего этого. Тогда контрабандные грузы можно было выгрузить прямо на причале деревни, жители которой радостно помогали. Даже местные лорды закрывали глаза на незаконную деятельность, ведь получали свою долю бренди или чая. Это был простой способ обойти непомерные налоги, а длинное пространство скалистого побережья Корниш идеально подходило для того, чтобы именно сюда привозить ром, коньяк, чай и табак, и убедить даже законопослушных граждан купить товар по разумным ценам. Когда патрулирующих стражей было несколько, контрабандисты немного рисковали. Но не настолько.

Сейчас контрабандисты искали тайные места, чтобы спрятать свой груз. Но стражи наблюдали даже за скалистыми туннелями. Контрабандисты уже не хранили свои грузы на берегу, а увозили подальше и там же распространяли. Но товары все еще должны были быть выгружены на берег или загружены обратно на корабль, если контрабандист подозревал, что его тайник обнаружила пронырливая девица, которая, скорее всего, проинформировала власти. Вот как Натана поймали на прошлой неделе. Команда разбежалась, как крысы по канализации, а он убежать не успел.

Это было подстроено. Стражи ждали в засаде. Он просто не сможет этого доказать, пока не сбежит. Но это невозможно. Из такой-то камеры! Прикованный по рукам и ногам цепью с шипами к стене позади него, он едва мог стоять или дотянуться до человека прикованного рядом с ним. Четверо заключенных с ним в камере были в таком же положении. Он не знал их и не потрудился поговорить. Старик оставался несвязанным. Его задачей было передать оловянные миски с кашей остальным. Но он вроде бы спал, а будить его не следовало. Натан уже пропустил несколько обедов из-за того, что старик злился на тех, кто посмел его разбудить.

Натан спал, когда за ним пришли и освободили от цепей. Последний человек, которого забрали, кричал о своей невиновности, но так и не вернулся. Натан, хотя и злился, не сказал ни слова. У него был выбор, другая работа и иные цели. Он мог бы продолжать так жить, если бы его отец, Джори, не умер. Но одно привело к другому, а после длинной цепочки событий его собрались повесить или посадить в тюрьму до конца жизни.

Двое охранников поволокли его, не дав возможности идти самому. Ведь это было бы довольно медленно с цепями на щиколотках. Он не смог даже прикрыть глаза от дневного света, что ослепил его, когда они вышли из подвала.

Его привели в большой офис и толкнули прямо на твердое кресло перед столом. В красивой комнате стояла изысканная мебель, что указывала на то, что человек, сидевший там, большая шишка.

Натан догадался, что человек с любопытными голубыми глазами был, может быть, на пять лет старше, чем он (так что ему, скорее всего, тридцать), он носил безупречный мундир с блестящими пуговицами. Он имел вид аристократа. Но судя по тому, что он работал на правительство, это младший сын.

Он отпустил охранников перед тем, как представился:

- Я Арнольд Бэрдис, командор Бэрдис, если быть точным.

Натан удивился, что остался наедине с офицером. Они подумали, что неделя на каше и цепь сделала его слабым? Может офис и кишел стражами, но это для Натана не помеха. Он сразу увидел старый дуэльный пистолет на столе, который был там по понятным причинам. Натан посмотрел на него, обдумывая свои шансы добраться туда прежде, чем командор поднял бы оружие. Вероятность того, что там была только одна пуля, решила дело, потому что ему потребуется, по крайней мере, две - одна для командора и одна для цепи на ногах. Хотя можно взять командора в заложники...

- Хотите бренди?

Человек налил один для себя, хотя на столе стояло два стакана.

Натан спросил:

- Одна из моих бутылок?

Бэрдис улыбнулся.

- Чувство юмора, несмотря на ваше отчаянное положение? Хорошо.

Но сарказм - не юмор. Командор все равно налил и ему. Цепь заскрипела, когда он поднес стакан к губам. Натан отпил немного, чтобы промочить сухое горло. Если человек намерен напоить его, чтобы развязать ему язык, его ждёт разочарование.

- Вас было довольно трудно поймать, Тремейн, но всё равно это был всего лишь вопрос времени. Так случилось, или Вы осмелели?

- Отчаяние.

- Действительно? Или всё-таки это моя заслуга?

- Как Вам угодно. Я предпочитаю винить девку.

Бэрдис чуть не рассмеялся.

- Бывает. Но мой коллега юбок не носит.

- Изволите назвать его имя? - спросил Натан, затаив дыхание.

Но человек не просто беседовал с ним и не отвлекался, чтобы ответить не задумываясь. Он был вежливым, и на то была причина. Натан пока ее не понимал. Ему казалось, что офицер играет с ним, и Натану надоел этот разговор.

- У меня будет судебное разбирательство? - спросил он.

Командир понюхал свой коньяк, прежде чем взглянуть с любопытством и спросить:

- Есть ли у Вас оправдание?

- Я что-нибудь придумаю.

- Вы слишком бойкий для своего положения. Не нужно. Вам приходило в голову, что я держу Вашу жизнь в своих руках? Я думаю, Вам следует обуздать свой сарказм, по крайней мере, пока Вы не выясните, почему я вызвал Вас.

Наживка? Это прозвучало почти так, как если бы его не собирались повесить сегодня. Но если же это не суд, тогда что, черт возьми, происходит? Его поймали с поличным. У него не было никакого оправдания, и они оба это знали.