Сьюзен Виггз - Страж ночи

— Конечно, меня это волнует. Как же иначе? Сандро спас меня от неописуемого кошмара… Я не могу не испытывать к нему благодарности.

— Для христианина он весьма умен, да и законы знает. Выпутается как-нибудь!

— Сандро оскорбил самых знатных особ Венеции!

Лаура подтянула колени к груди, пытаясь унять волнение и тревогу.

— Может быть, мне все же следовало выдвинуть против похитивших меня юнцов обвинение? — спросила она совета у подруги.

— Смотри, не делай глупостей! — ответила Ясмин. — Никто бы тебе не поверил!

Она посмотрела за окно — солнце клонилось к закату. Время для вечерней молитвы! Ясмин была мусульманкой.

Свернув коврик, африканка сунула его под мышку и вышла из комнаты.

Лаура прислонилась к стене. Ясмин права. Сандро Кавалли — знатный человек, со всеми правами патриция, но ведь он… такой особенный! Другие заискивают, выпрашивая милости, Сандро же охраняет мир и спокойствие Венеции, ничего ни у кого не просит для себя. И за это он вполне может поплатиться своей жизнью — слишком уж много за долгие годы борьбы со всякой нечистью нажил он себе врагов.

Солнечные лучи, падавшие на выложенный мозаикой пол, из бронзовых стали пурпурными. Беспокойство Лауры росло.

В коридоре послышались шаги, дверь распахнулась. Магдалена и Челестина, как ветер, ворвались в спальню, их монашеские одежды развевались подобно темным крыльям, бьющимся за спиной.

Всхлипывая от волнения, девушка обняла обеих. Трясущимися руками послушница протянула ей скомканную бумагу.

— Лаура, это правда?

Девушка посмотрела на протянутую бумагу и вздрогнула. Это была одна из листовок, отпечатанных похитителями в мастерской Альдуса. «16 февраля 1551 года Лаура Банделло удовлетворила всех, желавших насладиться ее телом».

— Нет, — по спине девушки пробежала дрожь. — Насильников остановил Сандро Кавалли, прежде чем… до того, как…

Ужас пережитого накатил вновь. Лаура закрыла лицо руками.

— Боже! Было так страшно. Они…

— Трентуно, да? — спросила Челестина.

Ее разъяренный голос встряхнул девушку, придав сил.

— Д-да, сестра Челестина. Никогда бы не подумала, что вы знаете о таких ужасных вещах! Да-да, трентуно.

— Знаю, — мрачно и холодно проговорила монахиня. — Скоты!

Она сжала руку гостьи и с едва прикрытой жестокостью продолжила:

— Мужчины — зло, Лаура. Господь балует их, но ты обернись к ним спиной. Ко всем! Я-то думала, что у тебя хватит сил противостоять, но ошиблась, — Челестина говорила гневно, так близко наклонившись к девушке, что та ощущала знакомый запах серы.

Всегда хладнокровная и выдержанная, монахиня впервые проявила перед посторонним человеком яростную страстность своей натуры.

Напряжение, воцарившееся в келье, сняла Магдалена:

— Мама, не надо так! Не волнуйся! Все прошло, Лаура с нами, в безопасности. Бог защитит ее от всех напастей!

«Да, — подумала гостья монастыря, — Бог да еще четыре человека охраны, стоящие денно и нощно у стен обители».

— Теперь, когда ты снова дома, все будет по-прежнему, как в старые добрые времена, — успокаивала Лауру Магдалена. — Когда тебе плохо, когда люди обидят, лучше всего вернуться домой. Вот увидишь, все уляжется, утрясется и тебе вновь будет здесь хорошо.

Лауре не хотелось сейчас думать о будущем. Воспользовавшись случаем, она сменила тему разговора.

— Я-то в безопасности, но вот Страж Ночи — нет!

В глазах Челестины мелькнули искорки любопытства.

— Что ты имеешь в виду?

— Он спас меня от трентуно, но его самого задержали.

— Сандро Кавалли из тех, кто всегда сует нос в чужие дела. Не сомневаюсь, он получит по заслугам!

— Мама, что ты говоришь! — изумленно воскликнула Магдалена. — Этот человек спас Лауру от ужасного насилия. Неужели ты не испытываешь к нему благодарности?

— Конечно, — с присущей ей безмятежностью ответила монахиня. — Но пути Господни неисповедимы. Они недоступны пониманию простых смертных.

Возвратилась Ясмин, держа под мышкой свернутый коврик. Как всегда после молитвы, лицо у нее было спокойное. Лаура поднялась и торопливо представила послушницам свою подругу. Магдалена даже открыла рот, восхищаясь красотой африканки.

— Я узнала вас по рисунку в альбоме, — призналась она.

Ясмин милостиво кивнула:

— И я тоже узнала вас обеих по рисункам из альбома Лауры. Хотя… — она недоуменно подняла брови, —… да, в жизни вы обе кажетесь выше.

— Так это вы та рабыня, которая в заведении мадонны дель Рубия подружилась с Лаурой? — с некоторым сочувствием спросила Челестина. — Я не признаю рабства, даже если оно касается язычников. Нет ничего более отвратительного, чем насильственное подчинение воли одного человека желанием другого. Здесь, в обители, у нас только один хозяин: Бог!

Ясмин, давно привыкшая к невежеству и подозрительности христиан, ничуть не обиделась.

— Таков мой удел! — ответила она.

— О! — Лаура хлопнула себя по лбу. — Как же я могла забыть!

— Что случилось?

— Теперь ты принадлежишь Джамалу!

В глазах Ясмин блеснули грозные огоньки.

— Он купил меня?

— Не он, Сандро! А потом Страж Ночи передал все права на владения тобой Джамалу.

Лаура пристально посмотрела на подругу. Лицо Ясмин напоминало маску из красного дерева.

— Ты что, недовольна? — удивилась девушка.

— А чем я могу быть довольна? Тем, что перешла из одних рук в другие, как верблюд на базаре?

Теперь Лаура все поняла. Африканка страдала не от гнева, от обиды! Ясмин коробило, что Джамал купил ее себе в качестве рабыни. Ей хотелось быть ему равной.

— Он освободит тебя. Вот увидишь! — попробовала предсказать будущее Лаура.

— А правда, что это Марк-Антонио Кавалли придумал весь гнусный план твоего похищения? — поинтересовалась Магдалена.

— Откуда вам это известно? — удивилась Ясмин.

— Марк-Антонио! — Лаура схватила свой плащ. — Магдалена, как хорошо, что ты о нем спросила!

— Куда же ты? — попыталась удержать ее Челестина.

— Разыскать Марка-Антонио, пока он не уехал из Венеции.

— Но зачем? — Магдалена казалась ошарашенной. — Он же пытался унизить тебя! Такой ужасный человек…

— Но дело кончилось тем, что сын навлек неприятности на ни в чем неповинного отца!

Лаура накинула плащ, взятый ею из сундука в доме Кавалли, и захватила с собой листовку.

— Теперь у него появится возможность загладить вину перед Сандро. Если только, конечно, я успею его разыскать до того, как он на галере отправится в Швабию.

— Я не понимаю такого правосудия, Ваша Светлость, — Сандро Кавалли со связанными руками стоял перед дожем в Большой Палате.

Хотя его гордость и достоинство были глубоко уязвлены, он высоко держал голову, как подобает человеку чести.

— Разве все эти годы не служил я вам верой и правдой?

— Мы довольны вашей службой, — Андреа Гритти выглядел усталым.

Он явно нервничал. Народа в зале собралось много: члены Совета Правосудия и Совета Десяти, служащие и должностные лица, а кроме них — участники похищения Лауры Банделло, окруженные своими знатными и влиятельными родственниками.

— Тогда почему такое решение, синьор? — возвысил голос Сандро. — Пожизненная ссылка ведь применяется только по отношению к убийцам и изменникам.

Герцог Урбинский гневно воскликнул:

— А также к человеку, который бесчестит благородных молодых людей, приковывая их, как рабов, к веслам на галере. Вы преднамеренно жестоко оскорбили их, а потому будете сурово наказаны, мой господин.

Сандро оставил этот выпад без ответа. Сын герцога, Адольфо, равно как и другие юнцы, похитившие Лауру, заслуживают гораздо большего наказания, нежели оказаться на некоторое время прикованным к веслам галеры. Несчастный Андреа Гритти попал в сложное положение, его взгляд метался по сторонам, пальцы нервно теребили бахрому подушки. Дож просто разрывался на части между Сандро Кавалли и толпой сердитых аристократов. Страж Ночи хорошо понимал, что сам выкопал себе могилу. За долгие годы службы он разоблачил преступления многих знатных семейств Венеции. Каждый в отдельности, патриций подчинялся правосудию, посмеиваясь и потирая руки, когда позор разоблачения падал на другого. Но в данном случае Кавалли допустил серьезный промах, унизив сразу многих. Объединенные общей ненавистью, аристократы сейчас мечтали одолеть своего давнего заклятого противника.