Кэйтлин Битнер Рот - Строптивая красавица

– Бруклин, – внезапно пробормотала Алана.

– Бруклин? Что это значит?

– У нас там находится еще один дом. Я обещала отцу проверить новые трубы, установленные прошлым летом. Мы можем поехать туда.

– Еще один дом… – повторил Вулф. – Да, конечно, Малоуны – богатая семья. – Он крепко обнял Алану и притянул к себе. – Скажи, это маленький летний домик размером с фермерский?

– Там, в моей спальне, – промолвила Алана, проигнорировав его вопрос, – стоит огромная кровать с пуховой периной. Ты такую наверняка никогда не видел. На такой перине я могу поднырнуть под тебя, а ты будешь вытворять невероятные трюки. Итак, едем в Бруклин?

Ее рука скользнула вниз, к естеству Вулфа, и стала ласкать его.

– Тебе было больно? – спросил Вулф.

Она ухмыльнулась и пожала плечами.

– Нет, ведь я умею концентрироваться и использовать энергию ки.

От ее ласк Вулф возбудился.

– О боже, – захрипел он. – Я понимаю, что для тебя открылся целый мир новых ощущений!

Особняк в Бруклине совсем не походил на фермерский домик. Запряженная в сани лошадь, которой правил один из учеников Старого Китайца, остановилась перед двухэтажным зданием из известняка, увенчанным двухскатной крышей. По его фасаду располагались большие балконы. К особняку вели длинные извилистые подъездные дорожки.

Внутри, в отличие от безвкусного интерьера бостонского дома с его пестрыми коврами, особняк был обставлен в европейском стиле. Прихожая была выложена плиткой и имела высокий сводчатый потолок. Вулфу легко дышалось в этом особняке.

Он сразу заметил, что Алана любит это место. О бостонском доме она всегда отзывалась пренебрежительно. Алана с энтузиазмом провела для Вулфа экскурсию по особняку, рассказав историю каждого уникального предмета.

На втором этаже, рядом со своей спальней, Алана остановилась у большого деревянного резного сундука.

– Это сундук моей матери, – сказала она и подняла крышку.

Внутри лежали разноцветные шелковые шарфы.

Вулф фыркнул.

– Это явно не Святой Грааль, – сказал он. – Но может быть, он спрятан где-то здесь, в доме?

Алана достала из сундука прозрачный желтый шарфик и прикрыла им лицо.

– Мама разрешала мне в детстве играть со своими вещами. Может быть, потому, что я могла это делать часами и ей не надо было возиться со мной.

Набрав воздуха, она дунула, и шарфик полетел в сторону Вулфа.

– Ты была трудным ребенком или миссис Малоун плохо подходила для роли матери?

– Что ты хочешь этим сказать? – Алана обмотала талию золотистой шелковой тканью. – Наряжаясь, я представляла себя то таинственной девушкой из восточного гарема, то принцессой, то балериной. – Она сорвала ткань, убрала ее в сундук и закрыла крышку. – Жаль, что жизнь намного сложнее, чем нам это представлялось в детстве.

– Из тебя бы вышла потрясающая балерина! Знаешь, когда я впервые увидел, как ловко ты лазаешь по мачте, то подумал, что ты много тренировалась, чтобы достичь совершенства движений.

– О, я обожаю балет! Мне было восемь лет, когда у меня появилась мечта стать прима-балериной. Но мама сказала, что на сцене пляшут только отбросы общества, а сливки сидят в партере.

Вулф закатил глаза.

– О боже, в этом вся твоя мать!

– После моих слов она запретила мне посещать театр. А ты любишь балет?

Он кивнул.

– Правда, я видел его всего один раз, когда балетная труппа приезжала в Сент-Джо.

– Я мечтаю когда-нибудь увидеть выступление русского балета.

Ее лицо приняло мечтательное выражение. Обняв Алану за плечи, Вулф увлек ее в спальню.

– Мне кажется, ты слишком долго была девственницей.

– Что ты хочешь этим сказать?

– То, что это испортило твой характер. С тобой не так-то просто поладить.

– Ах ты мерзавец!

Он рассмеялся.

Спальня была похожа на экзотический Эдем. Паркет медового цвета устилал персидский ковер с изящным восточным орнаментом. Огромная кровать под балдахином была застлана белым покрывалом. У изголовья лежала гора белых подушек. Кованый причудливый канделябр с толстыми белыми свечами выглядел так, словно его сняли с потолка старинного замка. На столике и у кресла стояли стопки книг. Комната выглядела обжитой, теплой, гостеприимной.

Взяв одну из книг, Вулф прочитал ее название – Гораций Смит «Новый лес». Он вернул книгу на место.

– Я догадывался, что ты много читаешь.

– Мать ненавидит мою страсть к книгам.

– Еще бы! – Вулф обнял Алану и усадил ее на кровать. – Алана, дорогая, не упоминай свою мать, иначе я не смогу возбудиться.

Алана засмеялась и обняла его за шею.

– Постой, – сказал Вулф и направился к двери. – Жди меня здесь!

Вскоре он вернулся с охапкой разноцветных шарфов и бросил их на кровать.

– Я хочу, чтобы ты превратилась в девушку из гарема!

Алана радостно засмеялась. Ей нравилась эта игра. Вулф раздел ее догола, а затем задрапировал тело в шарфы и зажег свечи.

– Итак, начинаем! – заявил он. – Хотя на тебе нет драгоценностей и колокольчиков на щиколотках, ты – вылитая обитательница гарема.

Алана подошла к небольшому комоду и достала из ящика браслеты с миниатюрными колокольчиками.

– Я привезла их из поездок на Восток, – сообщила она и направилась к Вулфу. – Что это, дорогой? Мне показалось, что у тебя урчит в животе.

– Мне стыдно тебе об этом говорить, Алана, но я голоден, как медведь весной.

– Я не умею готовить.

Вулф хмыкнул.

– Зато я умею.

Он схватил ее за руку и увлек за собой вниз по лестнице. На кухне он разжег огонь в печи и порылся в кладовой. К своему удивлению, Вулф обнаружил на полках ветчину, лук, морковь и картофель. Его настроение тут же улучшилось. Жизнь была полна приятных сюрпризов!

Сидя на кухонном столе, Алана потягивала вино из хрустального бокала ручной гравировки и наблюдала за тем, как Вулф готовит ужин.

Когда огонь хорошо разгорелся, Вулф поставил на плиту чугунную сковородку.

– Господи! – закричала Алана. – Ты развел слишком сильный огонь, пламя так и полыхает! Подожди, пока он утихнет, и тогда готовь!

Вулф ухмыльнулся.

– Алана, дорогая, всю свою сознательную жизнь я готовил пищу на открытом огне. Мне поздно переучиваться. Чувствуешь, как вкусно пахнет?

Алана рассмеялась и потянулась за графином с вином, но Вулф опередил ее и наполнил два бокала. Когда ужин был готов, он предупредил Алану, что они будут есть здесь, а не в столовой.

– Сиди на столе, моя девочка, я буду кормить тебя с рук. Обитательница гарема достойна этого.

Как только он поднес вилку ко рту Аланы, в ее глазах вспыхнула страсть. Вулф застонал.

– Не смотри на меня таким взглядом, иначе мы так и не поужинаем…

– Есть другие способы утолить голод, – хрипловатым голосом промолвила Алана и стала медленно пережевывать пищу, не спуская с Вулфа глаз.

Он поднес бокал к ее, а потом к своим губам и со вздохом отложил вилку в сторону. Вулф не насытился ласками и, наверное, никогда не насытится. Алана уперлась коленом в его пах.

– Видишь, что ты наделала? – спросил он и стал расстегивать ширинку.

Спустив брюки, Вулф раздвинул бедра Аланы и вошел в ее влажное теплое лоно. Их губы слились в поцелуе, прерывавшемся тихими стонами.

Внезапно Вулф замер, прервав поцелуй. Дрожь пробежала по его спине. Он почувствовал, что кто-то наблюдает за ними.

Алана напряглась и вопросительно посмотрела на Вулфа. Он подал ей сигнал не двигаться и, достав нож из-за голенища сапога, через плечо бросил взгляд на дверь.

На пороге стояла женщина. На ее застывшем лице не выражалось никаких эмоций.

– Кто вы такая? – грозно спросил Вулф.

Алана тоже взглянула на дверь.

– А, это ты. Уходи! – промолвила она, нахмурившись.

Однако женщина не шелохнулась.

Вулф поправил шелковую ткань, которой были обтянуты бедра Аланы, и помог ей спрыгнуть со стола. Она взяла его за руку и решительно повела с кухни. Женщина посторонилась, пропуская их. Они поднялись по лестнице и закрылись в спальне Аланы.

– Кто это был? – спросил Вулф.

– Майре Макинтош, – ответила Алана, задергивая шторы на окне. – Она нянчила меня, когда я была совсем маленькой.