Элизабет блестяще справлялась со своей ролью, пока не решилась взглянуть на мужа. Но лишь только ее взгляд столкнулся с его глубоким внимательным взглядом, как перед глазами девушки все смешалось. Она так давно никуда не выезжала с ним, что забыла, каким привлекательным он может быть в парадной одежде. В этот вечер он выглядел просто великолепно в своем новом бархатном фраке, темно-синем, с едва заметным оттенком бирюзы, что делало серые глаза Леона еще более выразительными. А белоснежная рубашка и такой же галстук, заколотый крупным сапфиром, прекрасно оттеняли его теплый, золотистый загар. Элизабет вдруг почувствовала такое сильное желание коснуться чисто выбритой щеки маркиза, что у нее перехватило дыхание.
– Мои поздравления, леди Кроуфорд, – чуть насмешливо произнес Леон, хотя от девушки не укрылось, что он смотрел на нее с неподдельным восхищением. – Не сомневаюсь, что сегодня число ваших поклонников возрастет по меньшей мере вдвое.
– А признайтесь, милорд, хотели бы вы хоть на один вечер оказаться в их числе? – с вызовом бросила Элизабет, заговорщицки прищурившись.
Его губы тронула странная улыбка, значения которой девушка не смогла истолковать.
– Ну что вы, миледи, где уж мне, грубому солдафону с плохими манерами! – намеком отреагировал Леон.
Элизабет помнила, как часто осыпала его подобными оскорблениями, и ей стало неловко.
– Но все же, – настаивала она, – неужели вам никогда не хотелось, скажем, пригласить меня на танец или поднести бокал пунша…
Он так громко расхохотался, что ей пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не ответить ему резким выпадом.
– Бог мой, Элизабет, вы что, успели пропустить пару рюмочек вина, перед тем как ехать на бал? – с оскорбительной, насмешкой поинтересовался маркиз. – С чего это вам вдруг понадобились мои ухаживания? Ведь всем известно, что супружеские нежности на людях выглядят до неприличия пошло. Разве не вы так считаете, черт возьми?
Досадливо вздохнув, Элизабет отвернулась и сделала знак лакею, стоящему поодаль с ее бархатной зеленой шубкой. Взяв у слуги шубу, Леон набросил ее на плечи жены и подал ей руку, чтобы проводить к ожидающей у подъезда парадной карете. Пока экипаж выезжал со двора, Элизабет дулась и демонстративно не смотрела в сторону мужа. Но вдруг ее словно обожгло огнем, когда Леон внезапно просунул руку под шубку и обнял ее стройный стан:
– Прекратите, милорд! – тут же запротестовала она. – Как вам не стыдно, что вы делаете?
– Черт возьми, а отчего это мне должно быть стыдно обнимать собственную жену? – с легким смешком возразил он. – И разве вы не сами предложили мне поухаживать за вами в этот вечер?
– Только такой невоспитанный человек, как вы, мог подобным образом истолковать мое предложение! Стыдитесь, лорд Кроуфорд! Благородный человек никогда не позволил бы себе так вести себя…
– Что? Благородный человек?! – гневно воскликнул Леон, тотчас высвобождая руку. – О да, миледи, те мужчины, которых вы причисляете к числу благородных, никогда не стали бы размениваться на такие мелочи! Как правило, они идут гораздо дальше. Сразу берут все! Да идите вы к черту, Элизабет, – Леон устало откинулся на сиденье, – мне до смерти надоели ваши дурацкие выходки. Всегда одно и то же! Право, вы оказались менее оригинальным созданием, чем мне представлялось.
До самого особняка Блессингтонов они молчали. Оказавшись в огромном бальном зале, сияющем сотнями огней, Элизабет потеряла Леона из виду. Ее бальная карточка в один момент заполнилась приглашениями, и у девушки не было свободной минутки, чтобы отдохнуть от внимания назойливых кавалеров. Наконец дождавшись танца, партнером в котором был толстяк Берк Найтли, Элизабет предложила ему вместо этого прогуляться по анфиладе дворцовых покоев. Берк охотно согласился. К этому времени он уже и сам изрядно выдохся, усиленно флиртуя со светскими красавицами.
Держа Берка под руку, Элизабет неспешно прогуливалась по залам дворца. Зеленая гостиная сменялась красной, красная – синей. В глазах девушки рябило от разнообразия нарядов и драгоценностей. Заметив свободный диван в дальней гостиной, она направила своего кавалера туда, но вдруг резко остановилась, спрятавшись за его мощную фигуру. На небольшом диване, который стоял рядом со свободным, сидели Леон с Камиллой Мортон. Они о чем-то негромко беседовали, и темная головка виконтессы склонилась совсем близко к светлой голове Леона.
– Элизабет, дорогая, что с вами? – встревожено спросил Найтли, вглядываясь ей в лицо. – Вы стали бледнее вашего платья. Неужели эта парочка мирно воркующих голубков вызвала у вас такую досаду?
– Берк, пожалуйста, давайте скорее уйдем отсюда, – еле слышным голосом попросила она. – Давайте… вернемся в зал или… куда-нибудь еще. Например, на балкон!
– Да вы что, с ума сошли?! В такую погоду? Хотите подхватить воспаление легких? Да черт с ними! Если я сейчас не присяду на этот единственный свободный диван, то упаду прямо на месте.
– Я тоже. И правда, Берк, черт с ними с обоими! Давайте присядем.
Леон поднял вопросительный взгляд, когда они проходили мимо, но Элизабет даже не удостоила его внимания. Грациозно опустившись на диванчик, она принялась вовсю флиртовать с Найтли, игнорируя полнейшую озадаченность своего кавалера. Что ж, если Леон уделяет такое внимание этой костлявой цыганке, она тоже не отстанет от него. Пусть видит, что она в нем нисколько не нуждается. А эта нахальная кокетка… О! Она еще пожалеет, что посмела перейти ей дорогу! В голове у девушки выстраивались десятки мстительных планов, один изощреннее другого. Для начала нужно натравить на виконтессу Мортон своего самого язвительного кавалера. Пусть разнесет в пух и прах ее старомодную прическу и безобразный наряд.
– Ну что, леди Камилла, вернемся в зал? – вдруг донесся до Элизабет почтительный голос Леона. – Вы не забыли, что обещали мне сегодня французскую кадриль?
Кадриль! В глазах у Элизабет потемнело от злости. Значит, он даже пригласил эту дрянь на танец? Решил записаться в ее кавалеры, которых у нее раз, два – и обчелся?
Камилла что-то тихо проговорила в ответ и подала Леону тонкую ручку в темной кружевной перчатке. Пылающим взглядом Элизабет проводила эту парочку до самых дверей. Боже, неужели Леон не видит, как нелепа эта женщина? Это черное бархатное платье, украшенное на груди алым цветком, напоминает театральный костюм для испанской комедии. А уложенные вокруг головы тяжелые косы просто вызывают смех!
– Ну-ка, Берк, быстренько принесите мне чего-нибудь выпить! – бодро скомандовала Элизабет, вскакивая с дивана. – А потом мы немедленно вернемся в зал, а то лорд Тайсон не простит мне, что я не танцевала с ним пятый вальс!
Когда они вошли в зал, злосчастная французская кадриль уже заканчивалась. Заиграли новый танец. И тут, к непередаваемому возмущению жены, Леон снова повел виконтессу Мортон в круг танцующих! Чуть не раздавив руками хрупкий веер, Элизабет решительным взглядом обвела всех своих поклонников. И едва не вскрикнула от радости, увидев Симона Марсанта, пожирающего ее своими томными очами.
Заглянув в бальную карточку, Элизабет довольно отметила, что следующий танец – мазурка. Этот танец она еще в начале бала обещала Джону Катлеру, которого уже милостиво простила за недавнюю выходку. Отдавая себе отчет, что совершает недопустимую с точки зрения приличий вещь, девушка поспешно отыскала в толпе Мелиссу Харвилл. Пошептавшись с подругой, Элизабет взяла ее под руку и направилась к изумленному барону. Остановившись напротив него, она с милой улыбкой, будто между ними ничего не произошло, предложила:
– Лорд Марсант, если вы еще не пригласили даму на мазурку, можете выбрать одну из нас, согласно бальному обычаю. Какое из двух чувств вы предпочитаете: нежность или страсть?
– Конечно, я предпочитаю страсть, милые дамы, – многозначительно подмигнул барон, целуя руку маркизы.
По ее взгляду он сразу догадался, что загадала она.
С этого момента Элизабет совсем потеряла голову. Весь оставшийся вечер она ни на минуту не отпускала барона от себя. Даже танцуя с другими кавалерами, она бросала в его сторону такие выразительные взгляды, что Симон был окончательно сбит с толку. Несколько раз Элизабет ловила на себе хмурый взгляд Леона и всегда отвечала ему вызывающей бесстыдной улыбкой. Пусть думает о ней, что ему угодно, пусть считает, что она снова решила закрутить роман с бароном Марсантом. Главное сейчас – побольнее ранить его самолюбие, уязвить его, показать, как мало она считается с его чувствами.