Софи Джордан - Строптивый и неукротимый

Она поднялась на ноги, дрожавшие так же, как дрожала рука, что сжимала письмо. Пергамент сморщился, хрупкий, как осенний лист, в ее побелевших пальцах.

Она прошла из одного конца библиотеки в другой и обратно, покусывая нижнюю губу. Наконец остановилась перед камином и долго смотрела на пляшущие языки огня, размышляя о послании двадцатилетней давности, крепко зажатом в ее руке… и о том, чем обернется ее находка для Хита. О том, чем она обернется для нее.

Отчаянно качая головой, Делла движением запястья бросила письмо в огонь.

– Прости меня, Хит, – пробормотала она, глядя, как бумага воспламеняется, сворачивается и наконец исчезает в извивающемся огненном гнезде.

– Вы сокровище, просто сокровище, – тараторила Мина, чуть ли не волоча Порцию за собой по коридору.

Та ускорила шаг, стараясь не отставать.

– Как вам это удалось, скажите на милость? – спросила Мина. – Обычно я вижу достойных джентльменов в церкви, и Констанция вечно меня утаскивает, прежде чем я успеваю поговорить с ними.

Порция пожала плечами.

– Не так уж трудно было убедить вашу бабушку. Леди не производит впечатления человека, который может отказать себе в удовольствии общения с людьми. Да еще в ее собственном доме. Тем более, когда она идет на поводу у внука. Как бы он ни важничал. Леди Мортон сама кого хочешь поставит на место.

– Верно, хотя гнева Хита лучше избегать, – добавила Мина. – Последний случай это хорошо показал, – пояснила она с содроганием.

– Последний случай?

Мина широко открыла глаза.

– О, это было страшно. Бабушка устроила обед с мистером Хамфри, чтобы свести Хита с его дочерью.

– И что случилось?

– Хит, как всегда, вел себя вызывающе. С порога накинулся на мистера Хамфри… Вы же знаете, мистер Хамфри был у нас приходским священником.

Порция не знала этого, но кивнула, чтобы Мина продолжала.

– Викарий и его дочь сбежали, даже не дождавшись десерта. На следующий день они вообще уехали из Йоркшира.

Порция ошеломленно покачала головой. Хотя удивляться не стоило. Хит показал себя настоящим мерзавцем.

– Поразительно, что вообще находятся такие семьи, которые хотят выдать своих дочерей за него. – Сказав это, она поежилась, сразу же пожалев о своих словах. Конечно же, такие семьи есть. Ее семья – одна из них.

Как будто прочитав ее мысли, Мина ответила:

– Безусловно. Разве ваша семья не этого хотела?

Порция угрюмо кивнула.

Мина покосилась на нее.

Порция сглотнула комок в горле, стараясь ничем не выдать своих чувств. Не имея желания обсуждать отчаянные попытки членов своей семьи избавиться от нее, она заставила себя изобразить веселость, которой на самом деле не чувствовала, и вернулась к предыдущему вопросу Мины:

– Убедить вашу бабушку устроить сегодня небольшой прием, в сущности, было довольно просто. Я всего лишь упомянула, что хотела бы познакомиться с кем-нибудь из ваших соседей.

Мина усмехнулась.

– Ну, бабушка не случайно выбрала для этого вторник. Умный ход. Констанция по вторникам ездит в сиротский приют в Локсли и возвращается поздно. До раннего вечера ее не будет.

Действительно, умный ход. Леди Мортон благоразумно организовала чаепитие втайне от внука и Констанции.

Порция даже не знала, восхищаться ею или бояться еще больше.

Не то чтобы этот чай являлся таким уж серьезным событием. Среди соседей лишь трое подходили по чину и могли быть приглашенными. Когда Мина и Порция вошли в гостиную, вся троица встала: приходской священник Хэтли, тучный и жизнерадостный; сквайр Милтон, вдовец средних лет, моргавший по-совиному, как будто не понимал, где находится; и барон Уитфилд. Порция оценивающе осмотрела последнего, посчитав, что для Мины это самый подходящий вариант. Молодое лицо его обрамляли мягкие соломенно-желтые волосы и бачки чуть более темного оттенка. Выражение глаз указывало на вежливый интерес. Интерес, как она вскоре поняла, направленный только на нее.

– Не хотите ли еще кекса, леди Порция? – спросил он, протягивая тарелку с булочками и кексами.

Порция посмотрела на те три, которые уже занимали почти все ее блюдце.

– Нет, спасибо.

Мина с готовой улыбкой потянулась к тарелке.

– А я с удовольствием… – Голос ее оборвался, когда Уитфилд поставил тарелку обратно на поднос, даже не взглянув на девушку. Рука Мины застыла в воздухе, лицо залилось смущенным румянцем.

Порция посмотрела на барона. Ему явно не приходило в голову, что можно проявить хотя бы благодарность по отношению к представительнице семейства Мортонов.

И у мистера Мильтона манеры были не намного лучше. Если он и переставал моргать, то лишь для того, чтобы вовлечь ее или графиню в разговор. Мину он игнорировал полностью.

Порция же, наоборот, стремилась отвести от себя их внимание, для чего пустила в дело свой запас самых нудных тем для разговоров. Однако ничто не могло отпугнуть барона. Его даже заинтересовало огородничество древних кельтов – тема, которая всегда заставляла потенциальных женихов прятаться в кусты.

– Не могу выразить, как я счастлив, что вы избрали для посещения нашу тихую заводь, миледи, – вставил барон Уитфилд, когда она, произнося диатрибу[7], ненадолго замолчала, чтобы перевести дух, и это был единственный признак того, что он, похоже, не против сменить тему. – Но вам здесь, должно быть, безумно скучно.

– Наоборот. Мортоны – чудесные хозяева. – Порция улыбнулась Мине, и та тоже ответила ей бледной улыбкой. – Леди Мина особенно прелестна. Я даже в городе не встречала таких интересных собеседников.

Уитфилд с сомнением посмотрел на Мину, его ноздри слегка вздрогнули.

– Безусловно, – пробормотал он, и губы барона дернулись, словно она только что произнесла шутку.

Возмущение Порции воспылало еще жарче.

Мина отвернула от него лицо и принялась энергично помешивать ложечкой содержимое своей чашки. Несмотря на ее мужественный вид, Порция заметила, как девушка часто моргала, будто сдерживая слезы.

– Итак, вы прибыли сюда, чтобы поймать нашего неуловимого графа, – зычным голосом пробасил мистер Хэтли, завладевая вниманием Порции.

Она чуть не уронила чашку с чаем. Та шумно зазвенела на блюдечке, когда Порция прочистила горло, подыскивая слова для подходящего ответа на столь бестактное замечание священника.

– Она ему идеально подходит, мистер Хэтли, – заметила леди Мортон, глубокомысленно кивая и одобрительно улыбаясь. – Леди Порция – та, кого мы так долго ждали. – Графиня наклонилась вперед и громко прошептала: – Я чувствую это.

– В самом деле? – промолвил священник, глядя на Порцию с ожившим интересом. – Так, значит, вы полагаете, что заставите его остепениться, миледи?

– Э-э… – Порция беспокойно улыбнулась, понимая, что отрицать что-либо сейчас глупо, даже безумно. Зачем еще ей сюда приезжать, если не охотиться на графа Мортона?

Мистер Хэтли вопросительно воззрился на нее. Увлажнив языком губы, она с трудом сумела не задохнуться, когда пробормотала:

– Я сделаю все возможное, чтобы он остепенился, мистер Хэтли.

– Хорошо, хорошо, – сдавленно усмехнулся он и, подняв вверх толстый, как сосиска, палец, процитировал: «Но, во избежание блуда, каждый имей свою жену и каждая имей своего мужа»[8].

Блуда? Порция слабо улыбнулась, не зная, как на это отвечать. Мог ли приходской священник заглянуть ей в душу, в ее самую глубину, где таились грешные мысли о графе, где жидкий водоворот тепла обжигал ее изнутри при одном воспоминании о нем?

– Хорошо сказано, – звонко произнесла леди Мортон, поднимая свою чашку в приветствии. – Выпьем же за то, чтобы Хитстон остепенился.

Когда все послушно повторили за леди Мортон тост, Порция стиснула блюдце в руке, не думая о том, что тонкий фарфор может треснуть от такого давления. Она резко встала, ей нужно было выйти отсюда так же, как ее телу требовался воздух.

– Сегодня такой славный день. Мина, не хотите ли прогуляться со мной?