– Астрид? – Порция попыталась поймать взглядом глаза невестки.
Только женщина продолжала смотреть в сторону, словно вид Порции был ей противен.
Та наклонилась вперед и быстро заговорила:
– Астрид, я выйду замуж. Я обещала тебе и бабушке, что выйду. Только не за Оливера Саймона. – В голове у нее возник образ Оливера – красное от гнева лицо, гигантская рука, сжимающая стальным ошейником ее горло, – и она с трудом сдержала дрожь. Правильно это или неправильно, Порция не могла выйти за него. – Дай мне чуть-чуть времени. Я найду кого-то другого.
Астрид рассмеялась. От этого резкого звука у Порции по спине пробежал холодок.
– Да кто еще на тебе женится? Что ты можешь предложить, кроме родовой фамилии, которая, благодаря твоему брату, теперь тоже под вопросом.
– Астрид…
– Разве ты не слышала, о чем сейчас говорят? – Она снова устремила на Порцию взгляд, полный убийственного яда.
Девушка покачала было головой, но потом замерла. Да, она заметила несколько косых взглядов, однако списала их на счет своего нового платья и на то, что ее по городу сопровождал Оливер Саймон, не самый воспитанный из джентльменов. Она не задумывалась о том, что у нее за спиной люди шепчутся про то, как жалкие женщины из семейства Деррингов, брошенные, никому не нужные, собирают последние крохи, чтобы, не имея за душой ни гроша, выжить в высших кругах.
– Всем известно, что Бертрам сбежал, спасаясь от суда. О нас весь город судачит. Несчастные Дерринги. – Темные глаза Астрид подозрительно заблестели.
– Я найду кого-нибудь другого, – настойчиво повторила Порция, уже думая о Хите и взвешивая, насколько унизительно будет спрашивать у него, хочет ли он все еще на ней жениться… после всех ее возражений. Будет ли она выглядеть полной дурой? – Мне просто нужно немного времени, – окончательным тоном промолвила она.
Время на то, чтобы найти Хита. На то, чтобы поступиться последними остатками гордости и сказать ему, что выйдет за него замуж. Из-за долга, а не вследствие любви.
Порция невидящим взглядом смотрела вслепую в темноту, прямая и неподвижная, как щепка, пальцы крепко сплетены на животе. Два дня, а Хит так и не появился. Она не видела его с того момента, когда в театре он лишил ее воли и превратил в безмозглое существо, живущее и дышащее только ради него одного и вызванной им страсти.
Она отправила Нэтти на его поиски, поручила обойти все гостиницы и поспрашивать у слуг. Ничего. Неужели он выполнил ее просьбу и вернулся в Йоркшир?
Порция, опустив руку, провела ладонью по холмику живота под гладкой тканью ночной рубашки. Она снова подумала о них в той залитой лунным светом комнатке, о том, как дико они предавались любви, и что-то подсказало ей, что с Хитом так будет всегда. Безумен он или в здравом уме, его неукротимая дикость никогда не исчезнет. А она и не хотела, чтобы он был другим.
Дуновение легкого ветерка пошевелило занавески на открытой балконной двери.
Астрид ничего ей не говорила, но бабушка, хоть и могла уже сидеть в кровати и кое-как есть, по-прежнему нуждалась в медицинской помощи. У Порции не было времени на ухаживания. Где Хит? Он не мог передумать. Не мог сдаться. Или мог?
Вздохнув, она повернулась на бок, продолжая думать о нем, о своем отчаянном желании найти его и выйти за него замуж.
Выйти замуж за Хита. Тепло разлилось по ее телу от одной мысли о ночах, которые они будут проводить вместе, о том, как они станут неторопливо исследовать телá друг друга. Нахмурившись, она быстро попыталась избавиться от этого тепла, вылив на себя ушат холодной действительности. Он по-прежнему оставался тем человеком, который причинил ей боль, тем, кто размазал ее гордость в Йоркшире. Ничто не изменит этого. Любовь не соединит их. Она не даст ему в руки такую власть над ней, не позволит себе полюбить его.
«Но ты любила его в Йоркшире. И не остановилась».
– Нет, – вслух отрубила она и ударила кулаком в матрас. – Не было этого… И не будет!
– Так-таки и не будет?
Ахнув, она села в кровати, глаза принялись обшаривать темноту в поисках источника этого бархатистого голоса. Сердце быстро забилось от безумного облегчения. Он вернулся. То, что ему хватило смелости вскарабкаться по шпалерам за окном, ничуть ее не удивило. Это же Хит, в конце концов.
– Хит? – тихим, как дуновение ветерка, голосом спросила она в пустоту, продолжая напряженно искать его глазами.
Тишина. Порция откинула покрывало и спустила ноги с кровати. Босые ступни беззвучно коснулись пола. Она потянулась к висевшему на спинке у изножья кровати пеньюару.
Сильная рука вылетела из темноты и схватила ее за запястье.
– Оставьте. Одной вещью меньше снимать придется.
Тайный восторг пронзил ее тело. Он собирался овладеть ею здесь, в ее спальне? На расстоянии трех дверей от комнаты ее невестки? Прямо напротив комнаты бабушки? Порция открыла рот, чтобы звонко осадить его, но слова так и не слетели с уст девушки. Его рот впился в ее уста, и протест Порции умер у нее в горле.
Она запустила пальцы в его волосы, притягивая голову мужчины ближе к себе, углубляя поцелуй и сплетая языки. Он навалился на нее так, что она упала на кровать.
Он прервал поцелуй, и ее глаза широко открылись. Грудь Порции поднималась и опадала с каждым яростным дыханием, которое рвалось из легких. Его глаза блестели над ней в темноте, пара сверкающих ониксов.
– Что вы здесь делаете? – спросила она, хоть и знала, что вопрос этот бессмысленный, и пока она это произносила, он успел собрать ее ночную рубашку у нее на бедрах.
– Я думаю, сейчас вы это поймете. – Одним быстрым движением он стащил легкую сорочку через ее голову.
Порцию обдало ночным воздухом, и она содрогнулась.
– Скучали по мне? – выдохнул он, шевельнув тонкие волосинки у нее на виске.
Она издала сдавленный, булькающий звук, означавший согласие. Скучала ли она по нему? Всеми фибрами своего существа. Его большая рука легла на ее ягодицы и высоко подняла, вдоль подрагивающего воспламененного орудия любви. Пальцы прошлись по округлым формам, скользнули ниже, дразня, ощупывая сокровенное и вырывая вздох из ее горла.
Потом она упала. Его тело оказалось сверху, окружило ее, прижало к кровати. Ноги инстинктивно раздвинулись шире, помогая ему расположиться удобнее. Их рты слились воедино – горячий, влажный сплав губ и языков, укусов и долгих глотков из уст в уста.
Наконец плотина прорвалась. И Порция перестала себя сдерживать, упиваясь его поцелуями, его руками на своем теле. Она решила выйти за него, решила связать себя с ним… и два дня мучилась мыслью, что упустила свой шанс. Даже без любви она могла иметь его, иметь это.
Невероятное чувство свободы, силы, охватило Порцию, руки девушки потянулись к его брюкам. В мгновение ока она освободила его, и ее ладонь сомкнулась на затвердевшем стержне. Стон Хита придал ей смелости. Дрожь прошла по его телу и передалась ей, когда она стала гладить его, сначала медленно и осторожно, затем длинными, уверенными движениями, от которых он задышал быстрее и тяжелее. Она потерла большим пальцем венец, радуясь услышанному тихому стону и капельке вязкой влаги, которая, выступив, смочила ее палец и его самого.
Отпустив Хита, она с силой толкнула его в грудь. Он упал на кровать. Она какое-то время возвышалась над ним, жалея, что не может видеть его великолепного тела. Придется полагаться на память. Дрожащими от волнения руками Порция сняла с него сюртук, жилет и рубашку, наконец обнажив его для своих блуждающих рук. По крайней мере, она могла его чувствовать. Очертила пальцами бугры мышц живота, контур каждого ребра. И попробовала его на вкус. Опустив голову, коснулась языком его пупка, потом лизнула дорожку волос.
Остановилась в неуверенности. Его хриплое дыхание придало ей уверенности. Взяв его в одну руку, она поцеловала венец.
– Порция, – прохрипел он тоном, поразившим ее. Ранимый. Растерянный. Полностью в ее власти.
Это взволновало, воспламенило и воодушевило ее, как ничто другое. Медленно, словно изысканнейший фрукт, она начала ласкать его.