Вечная как мир тема священной клятвы мстить врагам до конца своих дней... Все знаменитые драмы Шекспира, Джонсона, Марло и Кида построены именно на таких сюжетах. Но в реальной-то жизни здравый расчет обычно всегда берет верх. Только Миранда...
Он опять было усмехнулся, но тут же застонал от боли. Его возлюбленная, его партнерша, его творение, его почти жена, только она способна выполнить свой обет до конца. Потому что она не знает ничего, кроме этих драм. Ничего, кроме театра. Она такая, какой он ее сделал – актриса. Она совсем не знает реальной жизни.
Слава Богу, она в безопасности. Ада и Джордж позаботятся о ней, пока это недоразумение с ним не прояснится и он не вернется к ней.
Он тяжело вздохнул. Горячий воздух обжег ему легкие. Он посмотрел на грубые стены, на опоры по сторонам колодца, на которых были зарубки, оставленные руками несчастных узников. Он изучал эти зазубрины, чтобы использовать их как важные детали для театральной постановки. Потом глубокой ночью он даже сумел подняться по ним наверх, но крышка колодца, конечно же, была неподвижна. Он на самом деле был обречен изжариться здесь как в печке.
Миранда. Вместе с ней он забудет об этом испытании. Она будет обмахивать его японским веером, приносить ему напитки со льдом и ласкать его тело своими прохладными руками. Он грустно усмехнулся. Даже в аду Миранда находилась в центре его мыслей.
– «Шут, со мной обошлись постыднейшим образом»[2]. – Печальные слова Мальволио сорвались с его губ. Он тут же пожалел о напрасной трате сил. – Просто дурак, – прошептал он и закрыл глаза.
– Гражданская юрисдикция не распространяется на военный гарнизон, – упрямо произнес Армистед. – Вы это знаете, Линдхауэр. Я удивлен, что вы пришли сюда с адвокатом.
– Любой человек имеет право на представителя закона, – заявил одетый в черное юрист.
– К тому же миссис Уэстфолл очень интересуется, как продвигаются ваши поиски убийцы ее мужа, – солгал Адольф. – Она видела, что произошло, не забывайте. Она считает, что парень, которого вы здесь держите, не замешан в убийстве.
Армистед сердито покраснел.
– Мы делаем все, что в наших силах. Отправляйтесь к ней и скажите, что мы скоро получим информацию от этого парня. Скоро он признается во всем, и мы все узнаем.
Линдхауэр опустил голову и задумчиво почесал подбородок. Он прекрасно представлял, каким образом добиваются от Шрива Катервуда полного признания. Вопрос был в том, как долго актер продержится.
– Вы уверены, что не гоняетесь за тенью, полковник? Кто этот парень?
– Ну, он утверждает, что его зовут Филлипс. Конечно, он мог и выдумать это имя. Он заявляет, что его наняли для участия в празднестве. Говорит, что не имел представления, что должно было потом произойти. Рассказывает небылицы, как его одели в форму и дали ему в руки самодельное знамя.
Адольф кивнул.
– Думаю, так и было. Он, вероятно, ничего не знает.
– Он знает, – упрямо произнес Армистед. – И скоро он все выложит.
– Или умрет, а убийца тем временем успеет добраться до канадской границы, и вы не получите ответа, который удовлетворил бы Вашингтон. – Седые брови Адольфа сердито сошлись на переносице.
Армистед упрямо выставил подбородок вперед. Его руки, лежавшие на столе, сжались в кулаки.
– Почему бы вам не повернуться и не отправиться восвояси?
– У миссис Уэстфолл много друзей в Вашингтоне, которые будут очень недовольны, если вы все испортите, – грозно заявил Линдхауэр. – Вам бы не мешало как следует прочесать территорию и найти человека, который действительно нажал на курок, вместо того, чтобы избивать невинного.
– Я веду расследование, как считаю нужным. А вы убирайтесь отсюда и не суйтесь не в свое дело. Капрал! – рявкнул он. – Проводи этих господ.
Оказавшись за воротами, Джордж Уиндом, менеджер и по совместительству актер, снял с головы цилиндр и вытер пот со лба.
– Боже правый, как же жарко! Есть ли у нас хоть малейший шанс вытащить его отсюда?
Линдхауэр хлопнул вожжами по спине лошади, и коляска тронулась с места.
– Боюсь, что они держат его на гауптвахте под круглосуточной охраной. Если только не заперли его в яме, что еще хуже.
Уиндом взглянул вверх на безжалостное солнце и покачал головой.
– Могу себе представить.
– Вся надежда на Рут.
– Полагаю, они нам не поверят, если мы скажем, что у него заразная болезнь и его надо срочно изолировать?
Линдхауэр искоса посмотрел на старого актера, который осторожно отклеивал густые накладные брови и бакенбарды.
– Да, вероятность невелика. Они немедленно вызовут гарнизонного врача, и он наше заявление не подтвердит. А на слово они нам не поверят.
– Иногда это срабатывает, – вздохнув, сказал Джордж.
– Может быть, телеграмма Рут в Вашингтон даст какой-то результат.
Сенатор Хью Смит Батлер внимательно прочитал телеграмму от Рут Драммонд Уэстфолл. Его лицо сначала побледнело, потом покраснело. Он отложил ее в сторону и начал растирать пальцы, будто они у него неожиданно заболели. Заметив в поведении начальника что-то необычное, секретарь подошел к столу, чтобы налить ему воды из графина.
Батлер вынул из кармана небольшую коробочку и, достав из нее таблетку, сунул в рот. Он взял протянутый стакан с водой, но у него так сильно дрожали руки, что вода расплескалась.
Когда к нему вернулся прежний цвет лица, он опять взял телеграмму, перечитал ее, отложил и поднял очки на лоб. Бенджамин мертв. Батлер потер глаза. Ему следовало послать туда более молодого человека, но его бывший зять подходил для этой цели идеально. Человек, одержимый идеей мщения и абсолютно безжалостный, лишенный всяких сантиментов. Он решил бы индейскую проблему с решительной быстротой.
Батлер подумал, что теперь сотни тысяч долларов от инвесторов могут пройти мимо него и его компаньонов.
Он опять взглянул на телеграмму. «Убит на дуэли с неизвестным лицом».
На дуэли! Батлер фыркнул. Бенджамин Уэстфолл был далеко не дуэлянт.
Сенатор давно взял за правило не вникать в истинную природу характера своего зятя. Ему были известны слухи о насильственных смертях, несчастных случаях, нераскрытых преступлениях, которые окружали имя генерала. Он даже глубоко не вникал в причины смерти собственной дочери. Бенджамин Уэстфолл был хорошим служакой, исполнительным солдатом. На таких людей можно было положиться.
Нет, смерть Уэстфолла не могла быть результатом обычной дуэли, затеянной для решения какого-то мелкого спора. Более вероятно, что здесь были замешаны противоборствующие политические силы. Со смертью Бенджамина у Батлера не осталось никого, кто бы мог его заменить. Тот, кто придет ему на смену, может оказаться не столь надежным; им, возможно, не удастся так легко манипулировать.
Он бросил телеграмму на стол и достал платок, чтобы вытереть пот со лба.
– Я что-нибудь могу для вас сделать, сэр? – Его секретарь остановился у стола.
Батлер кивнул.
– Отправьте посыльного к Френку де ла Барке. И пошлите от моего имени приглашение на обед сенатору Уолдрону.
Секретарь записал оба имени. Он ждал. Батлер раздраженно посмотрел на него.
– А для миссис Уэстфолл?
Батлер смял листок бумаги и бросил его в мусорную корзину.
– Ничего не надо.
– Он вырубился там, в яме, – доложил сержант Траск полковнику Армистеду.
– В самом деле? Или он опять притворяется? Траск почесал в затылке, потом посмотрел на свои грязные ногти.
– Похоже, в самом деле. У него не было ни капли воды целые сутки.
Армистед нахмурился.
– Вытащите его наверх и окуните в поилку для лошадей. Если он не заговорит, бросьте его назад еще на день.
– Курьер, Джордж. Как насчет курьера, который привезет из Вашингтона приказ о его освобождении?
Старый актер с надеждой посмотрел на нее, но Адольф Линдхауэр покачал головой.
– Это не пройдет, мисс Миранда. На это они не купятся. Спецпочта приходит сюда раз в неделю. Сумка всегда запечатана.
– Но мы должны что-то сделать. – Миранда Драммонд обратилась к матери. – Мама, мы же должны что-то сделать.
– Я послала телеграмму сенатору Батлеру, сообщив, что Бенджамин убит во время праздника. Я сообщила ему, что военные по ошибке арестовали невиновного человека. – Рут развела руками. – Нам остается только ждать.
Миранда прижала дрожащую руку к губам. Ее голос потерял прежний красивый тембр и сейчас срывался от страха.